Дуров, Иван Матвеевич

Иван Матвеевич Дуров
Род деятельности:	краевед, этнограф
Дата рождения:	12 июля 1894(1894-07-12)
Место рождения:	село Сумский Посад, Архангельская губерния, ныне Беломорский район, Республика Карелия
Гражданство:	Российская империя Российская империя→ СССР СССР
Дата смерти:	3 апреля 1938(1938-04-03) (43 года)
Место смерти:	Сандармох, Медвежьегорский район, Карельская АССР
Отец:	Матвей Иванович Дуров
Мать:	Анна Семёновна Дурова

Иван Матвеевич Ду́ров (1894—1938) — русский этнограф, краевед, фольклорист.

Биография

Родился в семье поморского рыбака-старовера. По окончанию в 1910 году министерского высшего училища в Сумском Посаде, обучался на коммерческих курсах «Самообразование».

В 1911 году вступил в Архангельское общество изучения Русского Севера, начал публиковать статьи по этнографии в губернской периодической печати.

Трудовую деятельность начал помощником секретаря и заведующего библиотекой в Сумском Посаде, затем работал счетоводом в Сумпосадском потребительском обществе, преподавал счетоводство в Сумском училище, работал в потребительских кооперативах Сороки и Кеми, избирался в президиум исполнительного комитета Сумпосадской волости, заведовал статистическим бюро Сорокского леспромхоза.

Все эти годы он собирает этнографический и диалектный материал для будущего самостоятельного словаря поморского говора «Словаря живого поморского языка» из более чем 12 тысяч поморских слов и выражений.

С 1934 года — инструктор по Сорокскому району Карельского бюро краеведения в составе Карельского научно-исследовательского института. Публиковался в газетах «Архангельск», «Беломорская трибуна», журналах «Известия Архангельского Общества изучения Русского Севера», «Известия Общества изучения Карелии», «Карело-Мурманский край», «Экономика и статистика Карелии», «Кооперативная жизнь Карелии» и других.

Во время Большого террора, 1 марта 1938 года был арестован по подозрению в руководстве контрреволюционной диверсионной группой в Сорокском районе, осужден 22 марта 1938 года тройкой при НКВД Карельской АССР. Обвинён по статье 58-2-7-11 УК РСФСР. Расстрелян 3 апреля 1938 года в урочище Сандармох.

Реабилитирован 12 апреля 1988 года решением Президиума Верховного суда Карельской АССР.

Библиография

• Дуров И.М. [www.krc.karelia.ru/publ.php?id=8736 Словарь живого поморского языка в его бытовом и этнографическом применении]. — Петрозаводск: Карельский научный центр РАН, 2011. — 455 с.

и другие

Литература

• Левин К. Работа Карельского бюро краеведения // Советское краеведение. 1934, № 9.
• Лойтер С. М. Краеведы Карелии в фольклористике: И. М. Дуров // Музей и краеведение на Европейском Севере. — Петрозаводск, 2001.
• Лойтер С. М. Краевед И. М. Дуров — собиратель детского фольклора // Проблемы детской литературы и фольклор: Сб. научн. трудов. Петрозаводск: ПетрГУ, 2001. С. 202—210.
• Лойтер С. М. Краевед И. М. Дуров и его коллекция поморских детских игр // Живая старина. М., 2005. № 1. С. 33-38.
• Сборник «Краевед из Сумпосада: Иван Матвеевич Дуров» / Автор-составитель С. В. Кошкина. — 2014.

Ссылки

• [belomorsklib.karelia.ru/resursy/o_belomorske_i_belomorskom_rajone/n_site498/ Наследие И. М. Дурова (к 120-летию со дня рождения известного краеведа)]
• [pomorskibereg.ru/svetloj-pamyati-i-m-durova-posvyashhaetsya/ Светлой памяти И. М. Дурова посвящается]
• [www.gov.karelia.ru/News/2005/10/1004_03.html Краевед из Сумпосада]
• [kizhi.karelia.ru/library/vestnik-11/1047.html Кузнецова В. П. Фольклор в «Словаре живого поморского языка» И. М. Дурова]

Отрывок, характеризующий Дуров, Иван Матвеевич

Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.