Дюваль, Александр
| Александр Дюваль | |
| Alexandre Duval | |
| Имя при рождении: |
Alexandre-Vincent Pineux |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: |
Франция |
| Род деятельности: | |
| Язык произведений: |
французский |
Александр Дюваль (фр. Alexandre Duval, настоящее имя Александр-Винсен Пино, 6 апреля 1767 — 9 января 1842) — французский драматург, член Французской академии, последовательно моряк, инженер, портретист, поступил в начале революции на сцену и затем сделался одним из любимых писателей времён Первой империи. Пьесы Дюваля, собранные в его «Oeuvres» (1832—1833), богаты интересными положениями и отличаются чрезвычайной живостью действия и диалога. Лучшие из них: «Edouard en Ecosse», «Le tyran domestique», «La jeunesse de Henri IV», «Le chevalier d’industrie», «La manie des grandeurs», «Le faux bonhomme».
Биография
В 14 лет Александр Дюваль бросил учёбу, чтобы поступить добровольцем на военную службу в Америку, где он пробыл 18 месяцев. Затем он был инженером-стажёром мостов и дорог и освоил ещё множество строительных профессий. Он был последовательно моряком, военным, инженером, актёром и стал наконец писателем. Великая французская революция перевернула его жизнь: Дюваль обратился к театру, который надолго стал его единственной страстью.
Его театральная карьера началась в 1790 году: он стал актёром в театре Variétés-Amusantes, потом играл в Пале-Рояль, с ноября 1791 года — в «Комеди Франсез». Но вскоре, оставив ремесло актёра, он посвятил себя написанию пьес. Он представил более 60 пьес, созданных самостоятельно или в соавторстве с Луи-Бенуа Пикаром и другими авторами. Дюваль сочинял преимущественно для театров «Комеди Франсез» и «Опера-Комик». Он не особенно беспокоился о своём стиле, но пытался понравиться широкой публике разнообразием ситуаций и изобретательным построением своих произведений.
В 1807 году Дюваль стал директором Театра Louvois, затем театра «Одеон». В 1812 году он становится членом Французской академии. С 1831 года он был также назначен администратором Bibliothèque de l’Arsenal. К 1840 году, почти ослепнув, он отошёл от активной деятельности. Его кресло во Французской академии перешло к Пьеру-Симону Баланше.
Семья
- Брат Амори Дюваль (1760—1838), писал стихи в альманахах, научные и критические статьи в разных журналах. Отд. изд.: «Relation de l’insurrection de Rome et de la mort de Basseville» (1793); «Observations sur les th éâtres» (1796), «Des sépultures» (1801); «Paris et ses monuments» (1803).
- Брат Анри Дюваль (1770—1847), приобрёл известность сочинениями: «Essai sur la critique» (1807), «Du courage civil» (1836), «Histoire de France sous le règne de Charles VI» (1842) и др.
- Племянник Амори-Дюваль (1808—1885), художник.
- Дочери: Женни-Мальвина, супруга архитектора Мазуа, и Адель, супруга штабного офицера Клемента.
Произведения
- 1795 — La Manie d'être quelque chose
- 1795 — Le Défenseur officieux
- 1796 — La Jeunesse de Richelieu
- 1796 — Les héritiers ou Le naufrage, одноактная комедия в прозе, впервые поставлена 27 ноября 1796 года
- 1800 — Maison à vendre
- 1801 — Édouard en Écosse, в 3 актах в прозе
- 1803 — Guillaume le Conquérant
- 1805 — Le Menuisier de Livonie
- 1805 — Le Tyran domestique, в 5 актах в стихах
- 1806 — La Jeunesse de Henri V, в 3 актах
- 1809 — Le Chevalier d’industrie, в 5 актах в стихах
- 1810 — Le Retour d’un Croisé, мелодраматические пародии
- 1817 — La Manie des grandeurs, в 5 актах в стихах
- 1819 — La Fille d’honneur, в 5 актах в стихах
Лирические произведения
- 1796 — Le Prisonnier, оперетта, музыка Domenico Della-Maria
- 1801 — Maison à vendre, оперетта, музыка Nicolas Dalayrac
- 1807 — Joseph, лирическая драма, музыка Étienne Nicolas Méhul
В 1812—1825 годах писатель объединил эти произведения в 9 томов.
Напишите отзыв о статье "Дюваль, Александр"
Ссылки
Отрывок, характеризующий Дюваль, Александр
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
