Ефетов, Марк Симович
Поделись знанием:
Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
(перенаправлено с «Ефетов, Марк»)
| Марк Семёнович Ефетов | |
 | |
| Род деятельности: |
писатель, журналист |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Гражданство: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Отец: |
Сима Ефетов |
| Мать: |
Султан Исааковна Бабаджан |
| Супруга: |
Юдифь Григорьевна Ефетова |
| Дети: |
Тамара Марковна Ефетова |
Марк Семёнович Ефе́тов (псевдонимы Марк Е., Симович М.; 8 декабря 1907, Одесса — 30 июля 1996, Москва) — русский советский писатель и журналист.
Содержание
Биография
Родился в Одессе в караимской семье Симы Ефетова и Султан Исааковны Бабаджан. Окончил Ришельевскую гимназию. Подружился на много десятилетий с В. Катаевым.
17-летним юношей уехал на Дальний Восток, работал на стройках Комсомольска-на-Амуре (строил железную дорогу). Затем вернулся в Москву и с конца 1920-х годов работал в редакции газеты «Гудок».[1]
Награждён медалями. Лауреат конкурсов на лучшую книгу для детей (1950, 1957).
Член Союза писателей СССР (1942).
Умер 30 июля 1996 г. в Москве[2].
Сочинения
- Мозг завода. М., 1930
- Победа водников Севера. М., 1932 (Страна должна знать своих героев)
- Путь нефти. М., 1932 (Большевистские темпы — водному транспорту)
- Золотой фонд. М., 1935
- Годы одного города: Районный город Подольск. М., 1939
- Малая сталинская: Дневник молодого машиниста. М., 1939; Л., 1939
- На берегу двух рек: Районный город Коломна. М., 1939
- Город на Клязьме: Районный центр Орехово-Зуево. М., 1941
- Крепость на колесах. М., 1942
- Настоящие хозяева. М., 1942
- Бережливые люди. М., 1943
- Молодые мастера. М., 1943
- Надя из отряда Буря: Рассказ о партизанской жизни студентки Московского медицинского института, Героя Советского Союза Надежы Троян. М., 1945 (Герои-москвичи)
- Рабочая слава. М., 1945 (Стахановцы военного времени)
- Машинист первого класса. М., 1946 (Герои Социалистического Труда)
- Ткачиха Мария Волкова. М., 1946
- Павел Алексеевич Кабанов. М., 1947 (Герои Социалистического Труда)
- Мост победы. М., 1949
- Полоса чудес. М.; Л., 1950
- Поезд идет. М., 1951
- Капитаны степных кораблей. М., 1954
- Флаг на мачте. М., 1954
- Горячие дни. М., 1957
- Детские железные дороги: Фотоальбом. М., 1957
- Девочка из Сталинграда: Рассказ. М., 1958
- Ключ дружбы. М., 1958
- Ветер в лицо: Рассказы. М., 1959
- Улица Порт-Саида. М., 1960
- Валдайские колокольцы: Рассказ. М., 1961
- Самый скорый: Маленьким о большом. М., 1961
- Света и Камила. М., 1961 (Школьная библиотека)
- Тельняшка — моряцкая рубашка. М., 1962
- Тревожная ночь: Повести и рассказы. М., 1962
- Граната в ушанке. М., 1964
- Морские камни: Повесть. М., 1965
- Автомат и скальпель: Повесть. М., 1967 (Твои ровесники. Пятидесятый год Советской власти)
- Три повести. М., 1967
- Звери на улице: Повесть. М., 1968
- Игорь — якорь: Повесть. М., 1971
- 58 дней в огне: Повесть. М., 1971 (Ровесник)
- У высокой лестницы: Повесть. М., 1974
- Письмо на панцире: Повесть. М., 1976
- Земля отцов — земля детей: Из хроники Нечерноземья. М., 1978 (Библиотека юношества)
- Земля Новгородская: Повесть. М., 1983
Напишите отзыв о статье "Ефетов, Марк Симович"
Примечания
Ссылки
[www.gudok.ru/index.php/49750 Биографический очерк]
Отрывок, характеризующий Ефетов, Марк Симович
Когда Пьер, обежав дворами и переулками, вышел назад с своей ношей к саду Грузинского, на углу Поварской, он в первую минуту не узнал того места, с которого он пошел за ребенком: так оно было загромождено народом и вытащенными из домов пожитками. Кроме русских семей с своим добром, спасавшихся здесь от пожара, тут же было и несколько французских солдат в различных одеяниях. Пьер не обратил на них внимания. Он спешил найти семейство чиновника, с тем чтобы отдать дочь матери и идти опять спасать еще кого то. Пьеру казалось, что ему что то еще многое и поскорее нужно сделать. Разгоревшись от жара и беготни, Пьер в эту минуту еще сильнее, чем прежде, испытывал то чувство молодости, оживления и решительности, которое охватило его в то время, как он побежал спасать ребенка. Девочка затихла теперь и, держась ручонками за кафтан Пьера, сидела на его руке и, как дикий зверек, оглядывалась вокруг себя. Пьер изредка поглядывал на нее и слегка улыбался. Ему казалось, что он видел что то трогательно невинное и ангельское в этом испуганном и болезненном личике.
На прежнем месте ни чиновника, ни его жены уже не было. Пьер быстрыми шагами ходил между народом, оглядывая разные лица, попадавшиеся ему. Невольно он заметил грузинское или армянское семейство, состоявшее из красивого, с восточным типом лица, очень старого человека, одетого в новый крытый тулуп и новые сапоги, старухи такого же типа и молодой женщины. Очень молодая женщина эта показалась Пьеру совершенством восточной красоты, с ее резкими, дугами очерченными черными бровями и длинным, необыкновенно нежно румяным и красивым лицом без всякого выражения. Среди раскиданных пожитков, в толпе на площади, она, в своем богатом атласном салопе и ярко лиловом платке, накрывавшем ее голову, напоминала нежное тепличное растение, выброшенное на снег. Она сидела на узлах несколько позади старухи и неподвижно большими черными продолговатыми, с длинными ресницами, глазами смотрела в землю. Видимо, она знала свою красоту и боялась за нее. Лицо это поразило Пьера, и он, в своей поспешности, проходя вдоль забора, несколько раз оглянулся на нее. Дойдя до забора и все таки не найдя тех, кого ему было нужно, Пьер остановился, оглядываясь.
Фигура Пьера с ребенком на руках теперь была еще более замечательна, чем прежде, и около него собралось несколько человек русских мужчин и женщин.
– Или потерял кого, милый человек? Сами вы из благородных, что ли? Чей ребенок то? – спрашивали у него.
Пьер отвечал, что ребенок принадлежал женщине и черном салопе, которая сидела с детьми на этом месте, и спрашивал, не знает ли кто ее и куда она перешла.
– Ведь это Анферовы должны быть, – сказал старый дьякон, обращаясь к рябой бабе. – Господи помилуй, господи помилуй, – прибавил он привычным басом.
– Где Анферовы! – сказала баба. – Анферовы еще с утра уехали. А это либо Марьи Николавны, либо Ивановы.
– Он говорит – женщина, а Марья Николавна – барыня, – сказал дворовый человек.
– Да вы знаете ее, зубы длинные, худая, – говорил Пьер.
– И есть Марья Николавна. Они ушли в сад, как тут волки то эти налетели, – сказала баба, указывая на французских солдат.
– О, господи помилуй, – прибавил опять дьякон.
– Вы пройдите вот туда то, они там. Она и есть. Все убивалась, плакала, – сказала опять баба. – Она и есть. Вот сюда то.
Но Пьер не слушал бабу. Он уже несколько секунд, не спуская глаз, смотрел на то, что делалось в нескольких шагах от него. Он смотрел на армянское семейство и двух французских солдат, подошедших к армянам. Один из этих солдат, маленький вертлявый человечек, был одет в синюю шинель, подпоясанную веревкой. На голове его был колпак, и ноги были босые. Другой, который особенно поразил Пьера, был длинный, сутуловатый, белокурый, худой человек с медлительными движениями и идиотическим выражением лица. Этот был одет в фризовый капот, в синие штаны и большие рваные ботфорты. Маленький француз, без сапог, в синей шипели, подойдя к армянам, тотчас же, сказав что то, взялся за ноги старика, и старик тотчас же поспешно стал снимать сапоги. Другой, в капоте, остановился против красавицы армянки и молча, неподвижно, держа руки в карманах, смотрел на нее.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Журналисты по алфавиту
- Журналисты СССР
- Журналисты России
- Родившиеся 8 декабря
- Родившиеся в 1907 году
- Родившиеся в Одессе
- Умершие 30 июля
- Умершие в 1996 году
- Умершие в Москве
- Писатели России XX века
- Писатели СССР
- Русские писатели XX века
- Детские писатели по алфавиту
- Детские писатели СССР
- Детские писатели России
- Персоналии:Одесса:Литература
- Выпускники Ришельевской гимназии
