Жирар I (граф Руссильона)

Жирар (Жерар, Херардо) I кат. Girard I, исп. Gerardo I, фр. Girard I лат. Gerardus I
Граф Руссильона
1102 — 1113
Предшественник:	Гислаберт II
Преемник:	Госфред III
Смерть:	1113(1113)
Род:	Барселонский дом
Отец:	Гислаберт II
Мать:	Эстефания
Супруга:	Агнесса
Дети:	сын: Госфред III дочь: Беатриса

Жирар (Жерар, Херардо) I (кат. Girard I, исп. Gerardo I, фр. Girard I, лат. Gerardus I, умер в 1113) — Граф Руссильона (1102—1113), сын Гислаберта II.

Биография

Ещё будучи наследником Гислаберта II Жирар участвовал в первом крестовом походе, в свите Раймунда IV Тулузского. Он принимал участие в осаде Никеи в 1097 году и Антиохии в 1098 году, и был одним из первых крестоносцев вступивших в Иерусалим 15 июля 1099 года, после успешной осады.

В 1100 году Жирар вернулся в Руссильон и пробыл в нём около пяти лет. В 1102 году, после смерти отца он стал графом. В 1105 году Жирар снова отправился в Святую Землю по просьбе Раймунда. Там он принял участие в осаде Триполи. Во время отсутствия Жирара Руссильоном управляла его жена Агнесса. В 1112 году преемник Раймунда Бертран скончался и Жирар вернулся в Руссильон. Однако, вскоре после его возвращения, он был убит. Обстоятельства его убийства неизвестны. Его сын Госфред III был ещё слишком молод, чтобы управлять графством, поэтому его дядя Арнольд стал выполнять при нём функции регента.

Брак и дети

Жена — Агнесса. От брака с ней он имел следующих детей:

• Госфред III — граф Руссильона (1113-1164)
• Беатриса, жена Гильома (Вильяма) Нарбоннского

Ссылки

• [fmg.ac/Projects/MedLands/CATALAN%20NOBILITY.htm#GilabertIIRoussillondiedafter1102B COMTES de ROUSSILLON] (англ.). Foundation for Medieval Genealogy. Проверено 3 января 2011.

Отрывок, характеризующий Жирар I (граф Руссильона)

На другой день после своего объяснения с матерью, Наташа ждала целый день Болконского, но он не приехал. На другой, на третий день было то же самое. Пьер также не приезжал, и Наташа, не зная того, что князь Андрей уехал к отцу, не могла себе объяснить его отсутствия.
Так прошли три недели. Наташа никуда не хотела выезжать и как тень, праздная и унылая, ходила по комнатам, вечером тайно от всех плакала и не являлась по вечерам к матери. Она беспрестанно краснела и раздражалась. Ей казалось, что все знают о ее разочаровании, смеются и жалеют о ней. При всей силе внутреннего горя, это тщеславное горе усиливало ее несчастие.
Однажды она пришла к графине, хотела что то сказать ей, и вдруг заплакала. Слезы ее были слезы обиженного ребенка, который сам не знает, за что он наказан.
Графиня стала успокоивать Наташу. Наташа, вслушивавшаяся сначала в слова матери, вдруг прервала ее:
– Перестаньте, мама, я и не думаю, и не хочу думать! Так, поездил и перестал, и перестал…
Голос ее задрожал, она чуть не заплакала, но оправилась и спокойно продолжала: – И совсем я не хочу выходить замуж. И я его боюсь; я теперь совсем, совсем, успокоилась…
На другой день после этого разговора Наташа надела то старое платье, которое было ей особенно известно за доставляемую им по утрам веселость, и с утра начала тот свой прежний образ жизни, от которого она отстала после бала. Она, напившись чаю, пошла в залу, которую она особенно любила за сильный резонанс, и начала петь свои солфеджи (упражнения пения). Окончив первый урок, она остановилась на середине залы и повторила одну музыкальную фразу, особенно понравившуюся ей. Она прислушалась радостно к той (как будто неожиданной для нее) прелести, с которой эти звуки переливаясь наполнили всю пустоту залы и медленно замерли, и ей вдруг стало весело. «Что об этом думать много и так хорошо», сказала она себе и стала взад и вперед ходить по зале, ступая не простыми шагами по звонкому паркету, но на всяком шагу переступая с каблучка (на ней были новые, любимые башмаки) на носок, и так же радостно, как и к звукам своего голоса прислушиваясь к этому мерному топоту каблучка и поскрипыванью носка. Проходя мимо зеркала, она заглянула в него. – «Вот она я!» как будто говорило выражение ее лица при виде себя. – «Ну, и хорошо. И никого мне не нужно».