Пинто Шавес, Жуан Карлос
Поделись знанием:
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.
Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
(перенаправлено с «Жуан Карлос Пинто Шавес»)
 Жуан Карлос
| ||
 Жуан в «Спартаке» | ||
| Общая информация | ||
| Полное имя | Жуан Карлос Пинто Шавес | |
| Родился | ||
| Гражданство | ||
| Рост | 189 см | |
| Вес | 85 кг | |
| Позиция | центральный защитник | |
| Информация о клубе | ||
| Клуб |  Аль-Джазира
| |
| Номер | — | |
| Карьера | ||
| Молодёжные клубы | ||
| 1994—2000 |  Васко да Гама
| |
| Клубная карьера* | ||
| 2001—2002 | Васко да Гама
|
13 (0) |
| 2002—2004 |  ЦСКА (София)
|
46 (4) |
| 2004—2008 |  Локерен
|
114 (3) |
| 2008—2011 | Генк
|
79 (12) |
| 2011—2013 |  Анжи
|
56 (3) |
| 2013—2015 | Спартак (Москва)
|
30 (1) |
| 2015 | Васко да Гама
|
0 (0) |
| 2016 | Локерен
|
15 (0) |
| 2016—н.в. | Аль-Джазира
|
0 (0) |
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов, откорректировано по состоянию на 20 октября 2016.
| ||
Жуа́н Ка́рлос Пи́нто Ша́вес[1] (порт.-браз. João Carlos Pinto Chaves; 1 января 1982, Рио-де-Жанейро, Бразилия) — бразильский футболист, центральный защитник клуба «Аль-Джазира».
Карьера
Свою профессиональную карьеру начал в 2001 году в клубе «Васко да Гама» из Рио-де-Жанейро, за который провёл 13 матчей в чемпионате страны. В 2002 году перешёл в болгарский клуб ЦСКА из Софии, с которым в дебютном сезоне стал чемпионом страны. В июле 2004 года перебрался в бельгийский «Локерен» из одноимённого города[2]. За «Локерен» он играл в течение четырёх лет, проведя за это время 114 матчей в Лиге Жюпиле. После долгих переговоров с «Генком» 10 июня 2008 года «Локерен» на своём сайте заявил о переходе Жуана Карлоса в этот клуб. 17 августа в матче против «Беерхорста» он дебютировал за новую команду[3]. 30 августа в поединке против своего бывшего клуба «Локерена» Жуан Карлос забил свой первый гол за «Генк»[4]. Будучи центральным защитником он забил в первом сезоне 7 мячей, став одним из лучших бомбардиров команды. В 2009 году Жуан Карлос стал обладателем Кубка Бельгии.
29 января 2011 года бразилец подписал контракт с махачкалинским клубом «Анжи»[5]. Дебютировал за «Анжи» 1 марта того же года в кубковом матче против санкт-петербургского «Зенита»[6]. 26 сентября в поединке против грозненского «Терека» он забил свой первый гол за «Анжи»[7]. Во время выступления за махачкалинский клуб, зарекомендовал себя как надёжный, цепкий и отлично играющий головой защитник.
21 августа 2013 года «Анжи» и «Спартак» Москва достигли принципиального соглашения о переходе футболиста[8]. По некоторым данным, «Спартак» заплатил за футболиста $ 750 тыс. 26 августа в матче против пермского «Амкара» Жуан Карлос дебютировал за новый клуб[9]. 23 ноября в поединке против «Мордовии» он забил свой первый гол за «Спартак»[10].
22 августа 2015 года «Спартак Москва» продаёт Жуана обратно в Бразилию в клуб «Васко да Гама».
Личная жизнь
Со своей женой Фернандой Жуан Карлос был знаком с детства. Фернанда моложе его на один год. Есть два ребёнка — старшая дочь Мария Эдуарду и младший сын Жуан Пеле. В Москве дети учились в английской школе[11].
Достижения
Командные
- Чемпион Болгарии: 2002/03
- Бронзовый призёр чемпионата Болгарии: 2003/04
- Финалист Кубка Болгарии: 2003/04
- «Генк»
- Обладатель Кубка Бельгии: 2008/09
- «Анжи»
Статистика
| Сезон | Клуб | страна | Чемпионат | Игры | Голы |
|---|---|---|---|---|---|
| ? | Васко да Гама | Бразилия |
Серия A | 13 | 0 |
| 2002/03 | ЦСКА (София) | Болгария |
Группа «А» | 24 | 1 |
| 2003/04 | ЦСКА (София) | Болгария |
Группа «А» | 22 | 3 |
| 2004/05 | Локерен | Бельгия |
Лига Жюпиле | 30 | 1 |
| 2005/06 | Локерен | Бельгия |
Лига Жюпиле | 24 | 2 |
| 2006/07 | Локерен | Бельгия |
Лига Жюпиле | 28 | 2 |
| 2007/08 | Локерен | Бельгия |
Лига Жюпиле | 31 | 3 |
| 2008/09 | Генк | Бельгия |
Лига Жюпиле | 31 | 7 |
| 2009/10 | Генк | Бельгия |
Лига Жюпиле | 27 | 3 |
| 2010/11 | Генк | Бельгия |
Лига Жюпиле | 20 | 2 |
| 2011/12 | Анжи | Россия |
Премьер-лига | 26 | 1 |
| 2012/13 | Анжи | Россия |
Премьер-лига | 16 | 2 |
| 2013/14 | Спартак | Россия |
Премьер-лига | 15 | 0 |
| 2014/15 | Спартак | Россия |
Премьер-лига | 15 | 1 |
| 2015 | Васко да Гама | Бразилия |
Серия A | 0 | 0 |
Последнее обновление 30 сентября 2015
Напишите отзыв о статье "Пинто Шавес, Жуан Карлос"
Примечания
- ↑ Согласно практической транскрипции, правильным вариантом передачи имени является Жуан Карлус Пинту Шавис.
- ↑ [www.uefa.com/footballeurope/news/kind=2/newsid=206015.html Van der Weerden heads to Belgium], UEFA.com (6 июля 2004). Проверено 31 января 2011.
- ↑ [int.soccerway.com/matches/2008/08/17/belgium/pro-league/krc-genk/kfc-germinal-beerschot-antwerp-nv/657721/ Генк VS. Беерсхот 1:1] (рус.). soccerway.com (17 августа 2008).
- ↑ [int.soccerway.com/matches/2008/08/30/belgium/pro-league/krc-genk/sporting-lokeren-oost-vlaanderen/657743/» Генк VS. Локерен 1:0] (рус.). soccerway.com (30 августа 2008).
- ↑ [www.championat.ru/football/news-719200.html Защитник «Генка» Жуан Карлос стал игроком «Анжи»]
- ↑ [www.championat.ru/football/_russiacup/184/match/116294.html Информация о матче]
- ↑ [int.soccerway.com/matches/2011/09/26/russia/premier-league/anzhi-makhachkala/terek-groznyi/1080251/ Анжи VS. Терек 2:2] (рус.). soccerway.com (26 сентября 2011).
- ↑ [spartak.com/main/news/43628/ «СПАРТАК» И «АНЖИ» ДОСТИГЛИ ПРИНЦИПИАЛЬНОГО СОГЛАШЕНИЯ О ПЕРЕХОДЕ ЖУАНА КАРЛОСА]
- ↑ [int.soccerway.com/matches/2013/08/26/russia/premier-league/fk-amkar-perm/fk-spartak-moskva/1483195/ Амкар VS. Спартак 2:1] (рус.). soccerway.com (26 августа 2013).
- ↑ [int.soccerway.com/matches/2014/11/23/russia/premier-league/fk-spartak-moskva/mordovya-saransk/1956293/ Спартак VS. Мордовия 4:2] (рус.). soccerway.com (23 ноября 2014).
- ↑ [www.youtube.com/watch?feature=player_embedded&v=yO8y5Yv3CTA Жуан Карлос — семьянин]
Ссылки
- [footballfacts.ru/players/17479 Профиль на сайте FootballFacts.ru]
- [www.transfermarkt.com/joao-carlos/profil/spieler/15018 Профиль на сайте transfermarkt.com] (англ.)
- [int.soccerway.com/players/joao-carlos/13493 Профиль на сайте soccerway.com] (англ.)
- [rus.rfpl.org/index.php/player/index/16244 Профиль на сайте РФПЛ]
- [www.vi.nl/Spelers/Speler.htm?dbid=48210&typeofpage=84137 Профиль на Voetbal International] (нид.)
- [www.weltfussball.de/spieler_profil/joao-carlos Профиль игрока на weltfussball.de] (нем.)
Отрывок, характеризующий Пинто Шавес, Жуан Карлос
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.
– Обман, ребята! Веди к самому! – крикнул голос высокого малого. – Не пущай, ребята! Пущай отчет подаст! Держи! – закричали голоса, и народ бегом бросился за дрожками.
Толпа за полицеймейстером с шумным говором направилась на Лубянку.
– Что ж, господа да купцы повыехали, а мы за то и пропадаем? Что ж, мы собаки, что ль! – слышалось чаще в толпе.
Вечером 1 го сентября, после своего свидания с Кутузовым, граф Растопчин, огорченный и оскорбленный тем, что его не пригласили на военный совет, что Кутузов не обращал никакого внимания на его предложение принять участие в защите столицы, и удивленный новым открывшимся ему в лагере взглядом, при котором вопрос о спокойствии столицы и о патриотическом ее настроении оказывался не только второстепенным, но совершенно ненужным и ничтожным, – огорченный, оскорбленный и удивленный всем этим, граф Растопчин вернулся в Москву. Поужинав, граф, не раздеваясь, прилег на канапе и в первом часу был разбужен курьером, который привез ему письмо от Кутузова. В письме говорилось, что так как войска отступают на Рязанскую дорогу за Москву, то не угодно ли графу выслать полицейских чиновников, для проведения войск через город. Известие это не было новостью для Растопчина. Не только со вчерашнего свиданья с Кутузовым на Поклонной горе, но и с самого Бородинского сражения, когда все приезжавшие в Москву генералы в один голос говорили, что нельзя дать еще сражения, и когда с разрешения графа каждую ночь уже вывозили казенное имущество и жители до половины повыехали, – граф Растопчин знал, что Москва будет оставлена; но тем не менее известие это, сообщенное в форме простой записки с приказанием от Кутузова и полученное ночью, во время первого сна, удивило и раздражило графа.
Впоследствии, объясняя свою деятельность за это время, граф Растопчин в своих записках несколько раз писал, что у него тогда было две важные цели: De maintenir la tranquillite a Moscou et d'en faire partir les habitants. [Сохранить спокойствие в Москве и выпроводить из нее жителей.] Если допустить эту двоякую цель, всякое действие Растопчина оказывается безукоризненным. Для чего не вывезена московская святыня, оружие, патроны, порох, запасы хлеба, для чего тысячи жителей обмануты тем, что Москву не сдадут, и разорены? – Для того, чтобы соблюсти спокойствие в столице, отвечает объяснение графа Растопчина. Для чего вывозились кипы ненужных бумаг из присутственных мест и шар Леппиха и другие предметы? – Для того, чтобы оставить город пустым, отвечает объяснение графа Растопчина. Стоит только допустить, что что нибудь угрожало народному спокойствию, и всякое действие становится оправданным.
Все ужасы террора основывались только на заботе о народном спокойствии.
На чем же основывался страх графа Растопчина о народном спокойствии в Москве в 1812 году? Какая причина была предполагать в городе склонность к возмущению? Жители уезжали, войска, отступая, наполняли Москву. Почему должен был вследствие этого бунтовать народ?
Не только в Москве, но во всей России при вступлении неприятеля не произошло ничего похожего на возмущение. 1 го, 2 го сентября более десяти тысяч людей оставалось в Москве, и, кроме толпы, собравшейся на дворе главнокомандующего и привлеченной им самим, – ничего не было. Очевидно, что еще менее надо было ожидать волнения в народе, ежели бы после Бородинского сражения, когда оставление Москвы стало очевидно, или, по крайней мере, вероятно, – ежели бы тогда вместо того, чтобы волновать народ раздачей оружия и афишами, Растопчин принял меры к вывозу всей святыни, пороху, зарядов и денег и прямо объявил бы народу, что город оставляется.
Растопчин, пылкий, сангвинический человек, всегда вращавшийся в высших кругах администрации, хотя в с патриотическим чувством, не имел ни малейшего понятия о том народе, которым он думал управлять. С самого начала вступления неприятеля в Смоленск Растопчин в воображении своем составил для себя роль руководителя народного чувства – сердца России. Ему не только казалось (как это кажется каждому администратору), что он управлял внешними действиями жителей Москвы, но ему казалось, что он руководил их настроением посредством своих воззваний и афиш, писанных тем ёрническим языком, который в своей среде презирает народ и которого он не понимает, когда слышит его сверху. Красивая роль руководителя народного чувства так понравилась Растопчину, он так сжился с нею, что необходимость выйти из этой роли, необходимость оставления Москвы без всякого героического эффекта застала его врасплох, и он вдруг потерял из под ног почву, на которой стоял, в решительно не знал, что ему делать. Он хотя и знал, но не верил всею душою до последней минуты в оставление Москвы и ничего не делал с этой целью. Жители выезжали против его желания. Ежели вывозили присутственные места, то только по требованию чиновников, с которыми неохотно соглашался граф. Сам же он был занят только тою ролью, которую он для себя сделал. Как это часто бывает с людьми, одаренными пылким воображением, он знал уже давно, что Москву оставят, но знал только по рассуждению, но всей душой не верил в это, не перенесся воображением в это новое положение.
