Зайцев, Андрей Дмитриевич
| Андрей Дмитриевич Зайцев | |
| Научная сфера: |
источниковедение, археография, историография, история журналистики, история энциклопедий XIX—XX вв.; историческая биография |
|---|---|
| Место работы: | |
| Учёная степень: | |
| Альма-матер: | |
| Научный руководитель: | |
| Известен как: |
биограф П. И. Бартенева (1829—1912) |
Андрей Дмитриевич Зайцев (19 января 1951, Москва — 8 марта 1997, там же) — российский историк, археограф, редактор.
Биография
Родился в Москве, в семье служащих. В 1973 году окончил Московский историко-архивный институт (МГИАИ). С этого же года начал работать в Центральном государственном архиве литературы и искусства (ЦГАЛИ СССР; ныне — РГАЛИ). С 1973 до 1988 находился на должностях научного сотрудника, заместителя заведующего, а затем заведующего отделом публикаций ЦГАЛИ.
Был одним из инициаторов подготовки и авторов «Путеводителя по фондам ЦГАЛИ СССР» и альманаха «Встречи с прошлым», выходившего в издательстве «Советская Россия» с 1972 года.
В 1981 году в Институте истории СССР защитил кандидатскую диссертацию на тему: «"Русский архив" — исторический журнал (1863—1917): (История собирания, организации и издания материалов)».
В 1988—1995 — заведующий редакцией отечественной истории, в том числе в 1991—1995 — член Научно-редакционного совета, научного издательства «Советская энциклопедия» (с 1992 издательство «Большая Российская энциклопедия»). Был также заместителем главного редактора многотомной энциклопедии «Отечественная история» (тома 1—2, 1994—1996). Внёс существенный вклад в разработку концепции и структуры этой энциклопедии, в результате чего значительное место в издании занимают материалы, посвящённые истории и культуре Москвы.
Автор вышедшей в 1989 году в издательстве «Московский рабочий» монографии, посвящённой русскому историографу, археографу и библиографу П. И. Бартеневу (1829—1912). В книге исследована деятельность Бартенева как издателя журнала «Русский архив» и составителя библиографических указателей к «Московским литературным и учёным сборникам» (за 1846—1847), журнала «Москвитянин» и др.
Зайцев был также в числе инициаторов издания и членом редколлегии альманаха «Российский архив», продолжающего исследовательские и публикаторские традиции «Русского архива» Бартенева. В 1996 году был одним из редакторов русской версии международного издания «Хроника человечества».
Андрей Дмитриевич Зайцев умер 8 марта 1997 года, на 47-м году жизни. Похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.
Сочинения
- Зайцев А. Д. Пётр Иванович Бартенев / Предисловие С. О. Шмидта. — М.: Московский рабочий, 1989. — 176 с. — (История Москвы: портреты и судьбы). — 39 000 экз. — ISBN 5-239-00167-7. (обл.)
- Зайцев А. Д. Пётр Иванович Бартенев и журнал «Русский архив» / А. Д. Зайцев; Археографическая комиссия РАН. — М.: АО «Московские учебники и Картолитография», 2001. — 280 с. — 2 000 экз. — ISBN 5-7853-0149-0. (в пер.)
Напишите отзыв о статье "Зайцев, Андрей Дмитриевич"
Литература
- В. К. Зайцев Андрей Дмитриевич // Москва: Энциклопедия / Глав. ред. С. О. Шмидт; Сост.: М. И. Андреев, В. М. Карев; Худ. оформление А. В. Акимова, В. И. Шедько. — М.: Большая Российская энциклопедия, 1997/1998. — С. 294. — 976 с. — (Библиотека «История Москвы с древнейших времён до наших дней»). — 100 000 экз. — ISBN 5-85270-277-3. (в пер.)
- Карев В. М. Андрей Дмитриевич Зайцев (1951—1997) // Археографический ежегодник за 1997 год. — М.: Наука, 1998. — С. 692. (в пер.)
- Памяти А. Д. Зайцева: Заседание Археографической комиссии РАН 10 апреля 1997 года // Археографический ежегодник за 1998 год. — М.: Наука, 1999. — С. 239-261. (в пер.)
- Историки России XX века: Биобиблиографический словарь / Автор-составитель А. А. Чернобаев. Под ред. В. А. Динеса. — Саратов: Саратовский государственный социально-экономический университет, 2005. — Т. 1 (А—Л). — С. 337. — 576 с. — 2 000 экз. — ISBN 5-87309-438-1. (в пер.)
Отрывок, характеризующий Зайцев, Андрей Дмитриевич
– Когда же ты получил? Из Ольмюца? – повторяет князь Василий, которому будто нужно это знать для решения спора.«И можно ли говорить и думать о таких пустяках?» думает Пьер.
– Да, из Ольмюца, – отвечает он со вздохом.
От ужина Пьер повел свою даму за другими в гостиную. Гости стали разъезжаться и некоторые уезжали, не простившись с Элен. Как будто не желая отрывать ее от ее серьезного занятия, некоторые подходили на минуту и скорее отходили, запрещая ей провожать себя. Дипломат грустно молчал, выходя из гостиной. Ему представлялась вся тщета его дипломатической карьеры в сравнении с счастьем Пьера. Старый генерал сердито проворчал на свою жену, когда она спросила его о состоянии его ноги. «Эка, старая дура, – подумал он. – Вот Елена Васильевна так та и в 50 лет красавица будет».
– Кажется, что я могу вас поздравить, – прошептала Анна Павловна княгине и крепко поцеловала ее. – Ежели бы не мигрень, я бы осталась.
Княгиня ничего не отвечала; ее мучила зависть к счастью своей дочери.
Пьер во время проводов гостей долго оставался один с Элен в маленькой гостиной, где они сели. Он часто и прежде, в последние полтора месяца, оставался один с Элен, но никогда не говорил ей о любви. Теперь он чувствовал, что это было необходимо, но он никак не мог решиться на этот последний шаг. Ему было стыдно; ему казалось, что тут, подле Элен, он занимает чье то чужое место. Не для тебя это счастье, – говорил ему какой то внутренний голос. – Это счастье для тех, у кого нет того, что есть у тебя. Но надо было сказать что нибудь, и он заговорил. Он спросил у нее, довольна ли она нынешним вечером? Она, как и всегда, с простотой своей отвечала, что нынешние именины были для нее одними из самых приятных.
Кое кто из ближайших родных еще оставались. Они сидели в большой гостиной. Князь Василий ленивыми шагами подошел к Пьеру. Пьер встал и сказал, что уже поздно. Князь Василий строго вопросительно посмотрел на него, как будто то, что он сказал, было так странно, что нельзя было и расслышать. Но вслед за тем выражение строгости изменилось, и князь Василий дернул Пьера вниз за руку, посадил его и ласково улыбнулся.
– Ну, что, Леля? – обратился он тотчас же к дочери с тем небрежным тоном привычной нежности, который усвоивается родителями, с детства ласкающими своих детей, но который князем Василием был только угадан посредством подражания другим родителям.
И он опять обратился к Пьеру.
– Сергей Кузьмич, со всех сторон , – проговорил он, расстегивая верхнюю пуговицу жилета.
Пьер улыбнулся, но по его улыбке видно было, что он понимал, что не анекдот Сергея Кузьмича интересовал в это время князя Василия; и князь Василий понял, что Пьер понимал это. Князь Василий вдруг пробурлил что то и вышел. Пьеру показалось, что даже князь Василий был смущен. Вид смущенья этого старого светского человека тронул Пьера; он оглянулся на Элен – и она, казалось, была смущена и взглядом говорила: «что ж, вы сами виноваты».
«Надо неизбежно перешагнуть, но не могу, я не могу», думал Пьер, и заговорил опять о постороннем, о Сергее Кузьмиче, спрашивая, в чем состоял этот анекдот, так как он его не расслышал. Элен с улыбкой отвечала, что она тоже не знает.
Когда князь Василий вошел в гостиную, княгиня тихо говорила с пожилой дамой о Пьере.
– Конечно, c'est un parti tres brillant, mais le bonheur, ma chere… – Les Marieiages se font dans les cieux, [Конечно, это очень блестящая партия, но счастье, моя милая… – Браки совершаются на небесах,] – отвечала пожилая дама.
Князь Василий, как бы не слушая дам, прошел в дальний угол и сел на диван. Он закрыл глаза и как будто дремал. Голова его было упала, и он очнулся.
– Aline, – сказал он жене, – allez voir ce qu'ils font. [Алина, посмотри, что они делают.]
Княгиня подошла к двери, прошлась мимо нее с значительным, равнодушным видом и заглянула в гостиную. Пьер и Элен так же сидели и разговаривали.
– Всё то же, – отвечала она мужу.
Князь Василий нахмурился, сморщил рот на сторону, щеки его запрыгали с свойственным ему неприятным, грубым выражением; он, встряхнувшись, встал, закинул назад голову и решительными шагами, мимо дам, прошел в маленькую гостиную. Он скорыми шагами, радостно подошел к Пьеру. Лицо князя было так необыкновенно торжественно, что Пьер испуганно встал, увидав его.
– Слава Богу! – сказал он. – Жена мне всё сказала! – Он обнял одной рукой Пьера, другой – дочь. – Друг мой Леля! Я очень, очень рад. – Голос его задрожал. – Я любил твоего отца… и она будет тебе хорошая жена… Бог да благословит вас!…
Он обнял дочь, потом опять Пьера и поцеловал его дурно пахучим ртом. Слезы, действительно, омочили его щеки.
– Княгиня, иди же сюда, – прокричал он.
Княгиня вышла и заплакала тоже. Пожилая дама тоже утиралась платком. Пьера целовали, и он несколько раз целовал руку прекрасной Элен. Через несколько времени их опять оставили одних.
«Всё это так должно было быть и не могло быть иначе, – думал Пьер, – поэтому нечего спрашивать, хорошо ли это или дурно? Хорошо, потому что определенно, и нет прежнего мучительного сомнения». Пьер молча держал руку своей невесты и смотрел на ее поднимающуюся и опускающуюся прекрасную грудь.
– Элен! – сказал он вслух и остановился.
«Что то такое особенное говорят в этих случаях», думал он, но никак не мог вспомнить, что такое именно говорят в этих случаях. Он взглянул в ее лицо. Она придвинулась к нему ближе. Лицо ее зарумянилось.
