Здание четырёх судов
| здание | |
Здание четырёх судов
| |
 Здание четырёх судов и набережная реки Лиффи | |
| Страна | Ирландия |
| Местоположение | Набережная Иннс, Дублин |
| Архитектурный стиль | Классицизм |
| Архитектор | Томас Кули, Джеймс Гэндон |
| Строительство | 1786—1802 годы |
«Четыре суда» (англ. Four Courts, ирл. Na Ceithre Cúirteanna[1]) — один из основных памятников дублинского классицизма. Ныне это общественное здание на берегу реки Лиффи занимают главные судебные учреждения Ирландии: Верховный суд, Высокий суд и окружной суд Дублина. До 2010 года здесь также размещался Центральный уголовный суд Ирландии.
Содержание
Строительство
Строительство началось в 1776 году по проекту Томаса Кули. Здание первоначально предназначалось для Национального архива Ирландии. В 1784 году Кули умер, и для завершения строительства был приглашён архитектор Джеймс Гэндон. В основном строительство было завершено к 1796 году, но отдельные элементы здания достраивались до 1802 года[2]. Земельный участок, где располагалось здание, первоначально принадлежал адвокатской палате Ирландии. После завершения строительства в здании разместились четыре главных суда Ирландии, откуда и пошло название здания. Это исторически установившееся название сохранилось и после судебной реформы в Ирландии в конце XIX века, и после судебной реформы 1924 года, проведённой Ирландским Свободным государством.
Разрушение
Во время борьбы за независимость Ирландии здание четырёх судов серьёзно пострадало в ходе боевых действий. Во время Пасхального восстания оно было занято батальоном повстанцев под командованием Неда Дейли, после чего подверглось бомбардировке британской артиллерии, во время которой центр Дублина был частично разрушен. Ещё больший урон зданию был нанесён во время гражданской войны. 14 апреля 1922 оно было занято частями республиканцев во главе с Рори О’Коннором. После нескольких месяцев противостояния, части Временного правительства Ирландии по приказу командующего Майкла Коллинза атаковали здание, что привело к неделе боевых действий в Дублине. В ходе обстрела историческое здание было разрушено. При этом уже при сдаче защитников здания в его западном крыле произошёл мощный взрыв, уничтоживший Национальный архив Ирландии, расположенный в задней части здания. В результате этого взрыва погибли ценные архивные документы почти за тысячу лет. По поводу причин взрыва нет единого мнения. Есть оценки, что архив был заминирован и подорван республиканцами. Сторонники республиканцев, в частности будущий премьер-министр Ирландии Шон Лемасс, отрицали преднамеренный характер взрыва, утверждая, что они использовали архив как хранилище боеприпасов, а взрыв был вызван их случайной детонацией.
Восстановление здания и дальнейшая история
После разрушения здания четырёх судов высшие судебные учреждения Ирландии располагались в Дублинском замке. В 1932 году старинное здание четырёх судов было восстановлено, но большая часть старинного интерьера оригинального здания были утрачена (отчасти из-за того, что многие архивные документы о его строительстве были утрачены при взрыве 1922 года). Два боковых крыла здания при реконструкции были передвинуты подальше от реки, чтобы расширить проход для пешеходов по набережной. Ряд изменений в деталях (частности, демонтаж дымовых труб), тем не менее, не помешали сохранить единство архитектурного стиля. созданного Гэндоном в 1796 году.
В начале 1990-х годов главный судья Ирландии предложил построить отдельное специальное здание для размещения Верховного суда Ирландии, при сохранении остальных судов в историческом здании, но до настоящего времени это предложение не реализовано.
В 2010 году было построено отдельное здание для Центрального уголовного суда возле Феникс-парка, и уголовное делопроизводство было перемещено туда[3].
В настоящее время в здании четырёх судов ведётся только судопроизводство по гражданским делам, при этом историческое название здания сохраняется.
Напишите отзыв о статье "Здание четырёх судов"
Примечания
- ↑ Michal Boleslav Mechura. [www.cainteoir.com/cainteoir_files/gramadach/Uimhreacha.pdf Uimhreacha Na Gaeilge] (Irish)(недоступная ссылка — история) (10 декабря 2006). Проверено 19 мая 2011. [web.archive.org/web/20110304164318/www.cainteoir.com/cainteoir_files/gramadach/Uimhreacha.pdf Архивировано из первоисточника 4 марта 2011].
- ↑ Maurice Craig: Dublin 1660—1860, page 243
- ↑ [www.independent.ie/national-news/new-order-in-court-as-8364140m-legal-pantheon-opens-doors-1951951.html New order in court as €140m legal 'Pantheon' opens doors], Dearbhail McDonald, Irish Independent, 24 November 2009
Ссылки
- [www.courts.ie/courts.ie/library3.nsf/PageCurrent/F8280C1F8A2E6F2980256F20004F7A58?opendocument Four Courts web tour]
- [www.courts.ie Courts Service of Ireland]
- [lawlibrary.ie/ The Bar Council]
- [www.nationalarchives.ie/ The National Archives of Ireland]
|
||||||
Отрывок, характеризующий Здание четырёх судов
– Только уж, пожалуйста, мне дайте команду совсем, чтобы я командовал, – продолжал Петя, – ну что вам стоит? Ах, вам ножик? – обратился он к офицеру, хотевшему отрезать баранины. И он подал свой складной ножик.Офицер похвалил ножик.
– Возьмите, пожалуйста, себе. У меня много таких… – покраснев, сказал Петя. – Батюшки! Я и забыл совсем, – вдруг вскрикнул он. – У меня изюм чудесный, знаете, такой, без косточек. У нас маркитант новый – и такие прекрасные вещи. Я купил десять фунтов. Я привык что нибудь сладкое. Хотите?.. – И Петя побежал в сени к своему казаку, принес торбы, в которых было фунтов пять изюму. – Кушайте, господа, кушайте.
– А то не нужно ли вам кофейник? – обратился он к эсаулу. – Я у нашего маркитанта купил, чудесный! У него прекрасные вещи. И он честный очень. Это главное. Я вам пришлю непременно. А может быть еще, у вас вышли, обились кремни, – ведь это бывает. Я взял с собою, у меня вот тут… – он показал на торбы, – сто кремней. Я очень дешево купил. Возьмите, пожалуйста, сколько нужно, а то и все… – И вдруг, испугавшись, не заврался ли он, Петя остановился и покраснел.
Он стал вспоминать, не сделал ли он еще каких нибудь глупостей. И, перебирая воспоминания нынешнего дня, воспоминание о французе барабанщике представилось ему. «Нам то отлично, а ему каково? Куда его дели? Покормили ли его? Не обидели ли?» – подумал он. Но заметив, что он заврался о кремнях, он теперь боялся.
«Спросить бы можно, – думал он, – да скажут: сам мальчик и мальчика пожалел. Я им покажу завтра, какой я мальчик! Стыдно будет, если я спрошу? – думал Петя. – Ну, да все равно!» – и тотчас же, покраснев и испуганно глядя на офицеров, не будет ли в их лицах насмешки, он сказал:
– А можно позвать этого мальчика, что взяли в плен? дать ему чего нибудь поесть… может…
– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.
От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
