Иво Бретонский
| Святой Иво | |
| Yves Hélory | |
 Святой Иво (мастерская Рогира) | |
| Рождение | |
|---|---|
| Смерть | |
| Почитается | |
| Канонизирован | |
| В лике | |
| День памяти | |
| Подвижничество | |
Святой Иво или Иво Бретонский, Иво из Кермантена, Иво Элори (брет. Erwann, фр. Yves Hélory, Helori, Heloury; 17 октября 1253, Кермантен, Бретань — 19 мая 1303, Луаннек, Бретань) — святой Римско-Католической Церкви, терциарий монашеского ордена францисканцев, покровитель Бретани (наряду со святым Гервеем), бедных, вдов и сирот.
Биография
В 1267 году Иво поступил в Парижский Университет, в котором изучал юриспруденцию. В 1277 году начал изучать каноническое право в Орлеанском Университете. После возвращения в Бретань в 1280 году получил должность епархиального судьи; в 1284 году Иво был назначен местным епископом исполнять обязанности судьи епископского суда. Будучи церковным судьей, Иво защищал интересы Римско-Католической церкви от притязаний светской власти. Во время исполнения своих обязанностей Иво уделял особое внимание нуждающимся людям, поэтому он снискал популярность среди простых людей, которые называли его «адвокатом бедных». Иво вел скромную, аскетическую жизнь. Организовывал больницы, детские дома и приюты для бездомных и бедных. Иво умер 19 мая 1303 года в родной Бретани. Его мощи хранятся в Трегье в церкви святого Тудвала.
Иво Бретонский был канонизирован в 1347 году Римским Папой Климентом VI. В иконографии святой Иво изображается судьей в мантии, иногда диаконом в далматике.
День памяти в Католической Церкви — 19 мая. Святому Иво Бретонскому посвящена церковь Сант-Иво алла Сапиенца в Риме - ярчайший шедевр итальянского барокко XVII века.
Источник
- Michael Streck/Annette Rieck, St. Ivo 1247—1303 Schutzpatron der Richter und Anwälte, Verlag Otto Schmidt (Köln) 2007. ISBN 3-504-06132-4
- [en.wikisource.org/wiki/Catholic_Encyclopedia_(1913)/St._Ives Catholic Encyclopedia, 1913] (англ.)
Напишите отзыв о статье "Иво Бретонский"
Отрывок, характеризующий Иво Бретонский
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.
Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.
