Инагаки, Хироси
Поделись знанием:
Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.
Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
(перенаправлено с «Инагаки Хироси»)
| Хироси Инагаки | |
| 稲垣 浩 | |
 | |
| Место рождения: | |
|---|---|
| Место смерти: | |
| Гражданство: |
|
| Профессия: | |
| Карьера: | |
| Направление: |
боевик, драма, приключение |
Хироси Инагаки (яп. 稲垣 浩 Инагаки Хироси?, 30 декабря 1905 — 21 мая 1980) — японский кинорежиссёр; режиссёр фильма «Самурай: Путь воина», получившего в 1956 году Премию «Оскар» за лучший иностранный фильм.
Содержание
Биография
Родился в Токио в семье актёра театра симпа (яп. 新派). Карьеру в кинематографе Хироси Инагаки начал ещё в детстве в качестве актёра, снявшись, в самом рассвете японского кино, в многочисленных немых фильмах в киностудии Никкацу. Желая стать режиссёром, он присоединился к киностудии Тиэдзо Катаоки Тиэдзо Продакшн и дебютировал в 1928 году с фильмом «Мир на земле» (яп. 天下太平記 Тэнка тайхэйки). Вернувшись в Никкацу, он продолжал создавать дзидайгэки, принимал участие в группе молодых кинорежиссёров Наритаки вместе с Садао Яманакой и Фудзи Яхиро, совместно с которыми написал сценарии под псевдонимом Кимпати Кадзивара. Как и другие из группы, Инагаки был известен своими живыми фильмами в жанре тямбара.[1]
Инагаки был режиссёром 109 фильмов, написал сценарии к 67 фильмам.[2]
Умер 21 мая 1980 года.[3]
Избранная фильмография
Режиссёр
- Tenka taiheiki (яп. 天下太平記) (1928)
- Путешествие длиной в тысячу и одну ночь (股旅千一夜) (1936)
- Празднество за морем (海を渡る祭礼) (1941)
- Жизнь Мухомацу (яп. 無法末の一生) (1943)
- Огненные знаки Шанхая (яп. 狼火は上海に揚る 春江遺恨) (1944)
- Корабль пиратов (1951)
- Бродяги Сэнгоку (яп. 戦国無頼) (1952)
- Самурай. Трилогия
- Самурай: Путь воина (яп. 宮本武蔵) (1954)
- Самурай 2: Дуэль у храма (яп. 続宮本武蔵 一乗寺の決闘) (1955)
- Самурай 3: Поединок на острове (яп. 決闘巌流島) (1956)
- The Lone Journey (яп. 旅路) (1955)
- Буря (яп. 嵐) (1956)
- Повесть о клане Ягю: Искусство ниндзя (яп. 柳生武芸帳) (1957)
- Жизнь Мухомацу (яп. 無法末の一生) (1958)
- Ниндзицу. Секретные свитки клана Ягю 2 (яп. 柳生武芸帳 双龍秘剣) (1958)
- Рождение Японии (яп. 日本誕生) (1959)
- Самурайская сага (яп. 或る剣豪の生涯) (1959)
- Повесть о замке в Осаке (яп. 大阪城物語) (1961)
- 47 ронинов (1962)
- Знамёна самураев (яп. 風林火山) (1968)
- Засада в ущелье смерти (1970)
Продюсер
- Буря (1956)
- Знамёна самураев (1968)
- Синсэнгуми (яп. 新選組) (1969)
Сценарист
- Самурай: Путь воина (яп. 宮本武蔵) (1954)
- Самурай 2: Дуэль у храма (яп. 続宮本武蔵 一乗寺の決闘) (1955)
- Самурай 3: Поединок на острове (яп. 決闘巌流島) (1956)
- Повесть о клане Ягю: Искусство ниндзя (яп. 柳生武芸帳) (1957)
- Жизнь Мухомацу (яп. 無法末の一生) (1958)
- Ниндзицу. Секретные свитки клана Ягю 2 (яп. 柳生武芸帳 双龍秘剣) (1958)
- Самурайская сага (яп. 或る剣豪の生涯) (1959)
- Повесть о замке в Осаке (яп. 大阪城物語) (1961)
- Дикий Гоэмон (1966)
Актёр
- Yoru (1923)
- Золотое яйцо (1952)
Премии
1956 Премия «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке «Самурай: Путь воина»
1958 XIX Венецианский кинофестиваль «Золотой лев» («Жизнь Мухомацу»)
Напишите отзыв о статье "Инагаки, Хироси"
Примечания
См. также
Ссылки
- [www.kinopoisk.ru/name/205898/ Хироси Инагаки]
- Хироси Инагаки (англ.) на сайте Internet Movie Database (англ.)
Отрывок, характеризующий Инагаки, Хироси
– Петр Кириллович, что ж, пойдем покурить…Пьер находился в смущении и нерешительности. Непривычно блестящие и оживленные глаза Наташи беспрестанно, больше чем ласково обращавшиеся на него, привели его в это состояние.
– Нет, я, кажется, домой поеду…
– Как домой, да вы вечер у нас хотели… И то редко стали бывать. А эта моя… – сказал добродушно граф, указывая на Наташу, – только при вас и весела…
– Да, я забыл… Мне непременно надо домой… Дела… – поспешно сказал Пьер.
– Ну так до свидания, – сказал граф, совсем уходя из комнаты.
– Отчего вы уезжаете? Отчего вы расстроены? Отчего?.. – спросила Пьера Наташа, вызывающе глядя ему в глаза.
«Оттого, что я тебя люблю! – хотел он сказать, но он не сказал этого, до слез покраснел и опустил глаза.
– Оттого, что мне лучше реже бывать у вас… Оттого… нет, просто у меня дела.
– Отчего? нет, скажите, – решительно начала было Наташа и вдруг замолчала. Они оба испуганно и смущенно смотрели друг на друга. Он попытался усмехнуться, но не мог: улыбка его выразила страдание, и он молча поцеловал ее руку и вышел.
Пьер решил сам с собою не бывать больше у Ростовых.
Петя, после полученного им решительного отказа, ушел в свою комнату и там, запершись от всех, горько плакал. Все сделали, как будто ничего не заметили, когда он к чаю пришел молчаливый и мрачный, с заплаканными глазами.
На другой день приехал государь. Несколько человек дворовых Ростовых отпросились пойти поглядеть царя. В это утро Петя долго одевался, причесывался и устроивал воротнички так, как у больших. Он хмурился перед зеркалом, делал жесты, пожимал плечами и, наконец, никому не сказавши, надел фуражку и вышел из дома с заднего крыльца, стараясь не быть замеченным. Петя решился идти прямо к тому месту, где был государь, и прямо объяснить какому нибудь камергеру (Пете казалось, что государя всегда окружают камергеры), что он, граф Ростов, несмотря на свою молодость, желает служить отечеству, что молодость не может быть препятствием для преданности и что он готов… Петя, в то время как он собирался, приготовил много прекрасных слов, которые он скажет камергеру.
Петя рассчитывал на успех своего представления государю именно потому, что он ребенок (Петя думал даже, как все удивятся его молодости), а вместе с тем в устройстве своих воротничков, в прическе и в степенной медлительной походке он хотел представить из себя старого человека. Но чем дальше он шел, чем больше он развлекался все прибывающим и прибывающим у Кремля народом, тем больше он забывал соблюдение степенности и медлительности, свойственных взрослым людям. Подходя к Кремлю, он уже стал заботиться о том, чтобы его не затолкали, и решительно, с угрожающим видом выставил по бокам локти. Но в Троицких воротах, несмотря на всю его решительность, люди, которые, вероятно, не знали, с какой патриотической целью он шел в Кремль, так прижали его к стене, что он должен был покориться и остановиться, пока в ворота с гудящим под сводами звуком проезжали экипажи. Около Пети стояла баба с лакеем, два купца и отставной солдат. Постояв несколько времени в воротах, Петя, не дождавшись того, чтобы все экипажи проехали, прежде других хотел тронуться дальше и начал решительно работать локтями; но баба, стоявшая против него, на которую он первую направил свои локти, сердито крикнула на него:
– Что, барчук, толкаешься, видишь – все стоят. Что ж лезть то!
– Так и все полезут, – сказал лакей и, тоже начав работать локтями, затискал Петю в вонючий угол ворот.
Петя отер руками пот, покрывавший его лицо, и поправил размочившиеся от пота воротнички, которые он так хорошо, как у больших, устроил дома.
Петя чувствовал, что он имеет непрезентабельный вид, и боялся, что ежели таким он представится камергерам, то его не допустят до государя. Но оправиться и перейти в другое место не было никакой возможности от тесноты. Один из проезжавших генералов был знакомый Ростовых. Петя хотел просить его помощи, но счел, что это было бы противно мужеству. Когда все экипажи проехали, толпа хлынула и вынесла и Петю на площадь, которая была вся занята народом. Не только по площади, но на откосах, на крышах, везде был народ. Только что Петя очутился на площади, он явственно услыхал наполнявшие весь Кремль звуки колоколов и радостного народного говора.
