Исин Сиси

Иси́н Сиси́ (яп. 維新志士) — термин, обозначающий японских империалистов конца периода Эдо, убеждения которых имели выраженную националистическую окраску, а политической целью было свержение сёгуната Токугава. Само слово «сиси́» (яп. 志士) означает «люди высокой цели», встречается также вариант «люди благородной цели». В основном термин применяется для обозначения самураев, происходивших из юго-западных ханов Тёсю, Сацума и Тоса, имевших антисёгунские взгляды и придерживавшихся идеологии Сонно Дзёи (Да здравствует Император, долой варваров). Тем не менее, этим словом иногда обозначают и сторонников сёгуната, разделявших идеи Сонно Дзёи.

Исин Сиси были нестойким и разнородным объединением, среди участников которого встречались люди с разнообразными целями и устремлениями. Некоторые из них, такие как хитокири (буквально «убийцы») Каваками Гэнсай, Накамура Хандзиро, Окада Идзо и Танака Симбэй, выбирали в качестве средства достижения своих целей жестокость и устрашение. Каваками Гэнсай, в частности, известен как убийца Сакумы Сёдзана, выдающегося мыслителя своего времени, придерживавшегося прозападных взглядов. Встречались и более радикальные личности, замышлявшие крупномасштабные атаки с целью государственного переворота, не обращая внимания на количество возможных жертв. Примером может служить Миябэ Тэйдзо, один из зачинщиков заговора, участники которого в 1864 году планировали поджечь Киото (в то время — столицу страны) во время фестиваля Гион. Заговор был сорван в результате атаки Синсэнгуми, сёгунского отряда, на гостиницу, где собирались заговорщики.

Среди Исин Сиси были и люди, чьи убеждения имели скорее академическую направленность. Ярким представителем этой группы был философ Ёсида Сёин из Тёсю, основавший частную школу Сёка-сондзюку и обучивший многих государственных лидеров будущего правительства Мэйдзи. Ёсида поддерживал связи со многими видными фигурами эпохи бакумацу, такими как Каваи Цугуно́сукэ, Кацу Кайсю, Сакума Сёдзан и другие.

Как уже было отмечено, Исин Сиси необязательно желали свержения сёгуната. Например, Исин Сиси из хана Мито были ответственны за убийство высокопоставленного сёгунского чиновника Ии Нао́сукэ, подписавшего неравноправные договоры с иностранными державами и возведшего на престол несовершеннолетнего Токугаву Иэмоти. В последующие годы в Мито произошло восстание, получившее название Тэнгу-то, участники которого сражались против сёгунской армии. Несмотря на то, что эти действия были явным конфликтом с сёгунским правительством, Исин Сиси из Мито не находились в оппозиции к самому сёгуну. Более того, они служили младшей ветви сёгунов Токугава и считали, что помогают действующему правительству.

Более радикальные Исин Сиси из Тёсю и Сацумы впоследствии составили основной костяк государственного аппарата на этапе формирования правительства Мэйдзи. Некоторые из них, например, Ито Хиробуми и Ямагата Аритомо, оставались значимыми фигурами японской политики и общественной жизни до начала XX века.

См. также

• Сакамото Рёма
• Киёкава Хатиро
• Маки Ясуоми (Маки Идзуми)

Отрывок, характеризующий Исин Сиси

– Да, да, – проговорил он, – трудно, я боюсь, трудно достать…с кем не бывало! да, с кем не бывало… – И граф мельком взглянул в лицо сыну и пошел вон из комнаты… Николай готовился на отпор, но никак не ожидал этого.
– Папенька! па…пенька! – закричал он ему вслед, рыдая; простите меня! – И, схватив руку отца, он прижался к ней губами и заплакал.

В то время, как отец объяснялся с сыном, у матери с дочерью происходило не менее важное объяснение. Наташа взволнованная прибежала к матери.
– Мама!… Мама!… он мне сделал…
– Что сделал?
– Сделал, сделал предложение. Мама! Мама! – кричала она. Графиня не верила своим ушам. Денисов сделал предложение. Кому? Этой крошечной девочке Наташе, которая еще недавно играла в куклы и теперь еще брала уроки.
– Наташа, полно, глупости! – сказала она, еще надеясь, что это была шутка.
– Ну вот, глупости! – Я вам дело говорю, – сердито сказала Наташа. – Я пришла спросить, что делать, а вы мне говорите: «глупости»…
Графиня пожала плечами.
– Ежели правда, что мосьё Денисов сделал тебе предложение, то скажи ему, что он дурак, вот и всё.
– Нет, он не дурак, – обиженно и серьезно сказала Наташа.
– Ну так что ж ты хочешь? Вы нынче ведь все влюблены. Ну, влюблена, так выходи за него замуж! – сердито смеясь, проговорила графиня. – С Богом!
– Нет, мама, я не влюблена в него, должно быть не влюблена в него.
– Ну, так так и скажи ему.
– Мама, вы сердитесь? Вы не сердитесь, голубушка, ну в чем же я виновата?
– Нет, да что же, мой друг? Хочешь, я пойду скажу ему, – сказала графиня, улыбаясь.
– Нет, я сама, только научите. Вам всё легко, – прибавила она, отвечая на ее улыбку. – А коли бы видели вы, как он мне это сказал! Ведь я знаю, что он не хотел этого сказать, да уж нечаянно сказал.
– Ну всё таки надо отказать.
– Нет, не надо. Мне так его жалко! Он такой милый.
– Ну, так прими предложение. И то пора замуж итти, – сердито и насмешливо сказала мать.
– Нет, мама, мне так жалко его. Я не знаю, как я скажу.
– Да тебе и нечего говорить, я сама скажу, – сказала графиня, возмущенная тем, что осмелились смотреть, как на большую, на эту маленькую Наташу.
– Нет, ни за что, я сама, а вы слушайте у двери, – и Наташа побежала через гостиную в залу, где на том же стуле, у клавикорд, закрыв лицо руками, сидел Денисов. Он вскочил на звук ее легких шагов.
– Натали, – сказал он, быстрыми шагами подходя к ней, – решайте мою судьбу. Она в ваших руках!
– Василий Дмитрич, мне вас так жалко!… Нет, но вы такой славный… но не надо… это… а так я вас всегда буду любить.
Денисов нагнулся над ее рукою, и она услыхала странные, непонятные для нее звуки. Она поцеловала его в черную, спутанную, курчавую голову. В это время послышался поспешный шум платья графини. Она подошла к ним.
– Василий Дмитрич, я благодарю вас за честь, – сказала графиня смущенным голосом, но который казался строгим Денисову, – но моя дочь так молода, и я думала, что вы, как друг моего сына, обратитесь прежде ко мне. В таком случае вы не поставили бы меня в необходимость отказа.
– Г'афиня, – сказал Денисов с опущенными глазами и виноватым видом, хотел сказать что то еще и запнулся.
Наташа не могла спокойно видеть его таким жалким. Она начала громко всхлипывать.
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.