Исламский освободительный фронт моро

Исламский освободительный фронт моро (тагальск. Pangharap na Maka-Islam na Pagpapalaya ng (mga) Muslim, араб. جبهة تحرير مورو الإسلامية‎) — исламистская организация. Борется за создание независимого исламского государства для народов моро на юге Филиппин. Создан в 1981 году консервативными членами Национально-освободительного фронта моро (НОФМ), которые были несогласны с решением руководства НОФМ подписать при посредничестве ливийского лидера Муаммара Каддафи в 1976 году договор о прекращении огня, когда филиппинские власти согласились предоставить мусульманам Минданао региональную автономию.

Предыстория

Арабские купцы и мусульманские проповедники привезли ислам на Филиппины ещё в 1210 году. К началу испанской колонизации население Филиппин проживающего на побережье основных островов, включая Манилу, исповедовало ислам. Испанцы, стремящиеся заполучить колонии, богатые природными ресурсами и расположенные на оживленных торговых путях, столкнулись с ожесточенным сопротивлением мусульман. Испанцы назвали филиппинских мусульман, моро, что созвучно с маврами. Поднявшееся антиколониальное восстание продолжалось до 1898 года, когда Испания потерпела поражение в войне с Соединенными Штатами. Согласно Парижскому договору 1898 года, Филиппины перешли под юрисдикцию США, что вызвало возмущение моро. В начале 20 века мусульмане моро сражались с американцами, а во время Второй мировой войны, с японскими оккупантами. По окончании Второй мировой войны моро вошли в состав Филиппин.

Минданао— второй по величине остров Филиппин, в котором расположены наименее развитые провинции страны. Так, в Автономном районе Минданао, например, самая высокая в стране детская смертность (64 %) и самый низкий уровень грамотности (60 %). Население Минданао составляют мусульмане, однако со времён колониального господства Испании на Филиппинах, начавшегося в середине XVI века, целью всех правительств было достижение политического господства на Минданао, путём переселения на юг филиппинцев-христиан, а также обращение его жителей в католичество.

Такая политика привела к тому, что из большинства на Минданао и островах архипелага Сули мусульмане превратились в меньшинство и составляют лишь 17 % населения региона. Кроме того, в результате несправедливого распределения земель, например, на маленьком острове Басилан, где мусульмане составляют 71 % населения, христиане владеют 75 % земельных угодий, а 75 % оборота местной торговли сосредоточено в руках местных китайцев.

В результате миграции католиков с севера мусульмане-моро превратились в меньшинство на своей родной земле. При помощи коррумпированных местных чиновников и полиции католики продолжали захватывать огромные участки земли на Минданао, лишая местных жителей не только достоинства, но и средств к существованию. В результате чего мусульмане стали самой малообеспеченной и малограмотной группой населения Моро.

На острове Минданао расположены богатейшие на архипелаге залежи нефти и газа и Исламский освободительный фронт Моро обвиняет правительство Филиппин в том, что оно стремится получить в свои руки эти месторождения, не заботясь о местном населении.

Цель и идеология

Национально-освободительный фронт Моро многие годы был крупнейшей вооружённой повстанческой группировкой на юге Филиппин. Фронт борется за сохранение исторического, религиозного и культурного своеобразия народа моро, а также за его право определять собственное будущее. Лидеры Фронта всегда утверждали, что обязанность народа Моро является джихад против филиппинского правительства. Насилие, совершаемое экстремистами, выступавшими от имени христианской общины, против мусульман привело к формированию организации и пополнению её рядов новыми бойцами. Руководство организации высказывается за создание федеративной республики и называет свою идеологию «исламской и демократической».

Помимо Исламского освободительного фронта Моро, на юге страны действует организация Абу Сайяф. Первоначально Фронт считал, что проблемы Минданао не могут быть решены без создания на острове шариатского государства. Сегодня она считает возможным создание автономии, в рамках федеративных Филиппин.

Вооружённые конфликты

В 2000 году президент Филиппин Джозеф Эстрада объявил «всеобщую войну» повстанцам на Минданао. После разгрома штаб-квартиры Исламского освободительного фронта Моро, в июле 2000 года, министр обороны Орландо Меркадо поспешно объявил, что «долгая и бессмысленная война наконец-то закончилась».

В июле 2007 года филиппинские морские пехотинцы попали в засаду MILF; 14 морпехов были взяты в плен и казнены (большинство были обезглавлены). Также несмотря на соглашение, в 2003 году MILF два раза взрывал бомбы в аэропорту города Давао; всего погибло 40 человек, более 150 было ранено.

В конце января 2015 года в результате произошедших в Минданао столкновений между полицейскими и представителями организации погибло более 43 человек. По данным агентства DPA, в перестрелке погибли 37 полицейских и шестеро мятежников.

Мирные соглашения

Первая попытка достигнуть мира с начала вооружённого конфликта в 1971 году была предпринята в 1976 году. 23 декабря 1976 года филиппинское правительство и Национально-освободительный фронт Моро подписали Трипольское соглашение. Инициатором этого соглашения была Организации Исламская конференция. Тогдашний Президент Филиппин Маркос установил два раздельных региональных правительства, назвав это «конституционным процессом». Обвинив президента в нарушении условий мирного соглашения Национально-освободительный фронт вышел из договора и возобновил военные действия.

В 1996 году, в годы правления Фиделя Рамоса, был подписан второй мирный договор с Национально-освободительным фронтом. Однако спустя три года вновь произошли кровавые столкновения между правительственными силами и мусульманскими партизанами.

В декабре 2013 года правительство Филиппин и Исламский освободительный фронт Моро подписали договор, согласно которому на юге страны появился автономный мусульманский регион — Бангсаморо. В договоре оговорены «условия разграничения и раздела власти между центральным правительством и правительством Бангсаморо (филиппинских мусульман)» в рамках будущего автономного региона. В совместном соглашении также оговорены условия создания «ассамблеи Бангсаморо». Под контролем национального правительства остались вопросы внешней, кредитно-денежной политики, обороны, иммиграции и международной торговли, а власти Бангсаморо будут регулировать рынок труда, городское развитие, сельское хозяйство, общественные работы и защиту окружающей среды.

В марте 2014 года правительсто Филиппин и руководство Исламского фронта освобождения Моро заключили мирное соглашение. Переговоры, длившиеся 13 лет, привели к тому, что по соглашению мусульманский юг острова Минданао станет автономным регионом, а боевики сложат оружие. Однако другие повстанческие группировки выразили намерение продолжить борьбу с правительством.

Освещение в СМИ

Несмотря на то, что за четыре десятилетия погибло около 100 тысяч человек и около полумиллиона человек стало беженцами, гражданская война на Филиппинах никогда не привлекала особого внимания мировых СМИ.

См. также

• Моро (народы) — филиппинские мусульмане
• Внутренний вооружённый конфликт на Филиппинах
• Другие повстанческие и партизанские группы на Филиппинах:
  • Абу Сайяф — салафитская исламистская, связана с ИГИЛ
  • Джемаа Исламия — исламистская, связана с «Аль-Каидой»
  • Раджа Сулейман — организация христиан, обращённых в ислам
  • Коммунистическая партия Филиппин (1968) / Новая народная армия — маоистская
  • Революционная рабочая партия Минданао — троцкистская

Ссылки

• Мухаметов, Абдулла Ринат [wordyou.ru/kolonki/vojna-i-mir-po-filippinski.html Война и мир по-филиппински]. WordYou.ru (12 октября 2012). Проверено 17 декабря 2013.</>

Отрывок, характеризующий Исламский освободительный фронт моро

– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.
– Обещали вы ей жениться?
– Я, я, я не думал; впрочем я никогда не обещался, потому что…
Пьер перебил его. – Есть у вас письма ее? Есть у вас письма? – повторял Пьер, подвигаясь к Анатолю.
Анатоль взглянул на него и тотчас же, засунув руку в карман, достал бумажник.
Пьер взял подаваемое ему письмо и оттолкнув стоявший на дороге стол повалился на диван.
– Je ne serai pas violent, ne craignez rien, [Не бойтесь, я насилия не употреблю,] – сказал Пьер, отвечая на испуганный жест Анатоля. – Письма – раз, – сказал Пьер, как будто повторяя урок для самого себя. – Второе, – после минутного молчания продолжал он, опять вставая и начиная ходить, – вы завтра должны уехать из Москвы.
– Но как же я могу…
– Третье, – не слушая его, продолжал Пьер, – вы никогда ни слова не должны говорить о том, что было между вами и графиней. Этого, я знаю, я не могу запретить вам, но ежели в вас есть искра совести… – Пьер несколько раз молча прошел по комнате. Анатоль сидел у стола и нахмурившись кусал себе губы.
– Вы не можете не понять наконец, что кроме вашего удовольствия есть счастье, спокойствие других людей, что вы губите целую жизнь из того, что вам хочется веселиться. Забавляйтесь с женщинами подобными моей супруге – с этими вы в своем праве, они знают, чего вы хотите от них. Они вооружены против вас тем же опытом разврата; но обещать девушке жениться на ней… обмануть, украсть… Как вы не понимаете, что это так же подло, как прибить старика или ребенка!…
Пьер замолчал и взглянул на Анатоля уже не гневным, но вопросительным взглядом.
– Этого я не знаю. А? – сказал Анатоль, ободряясь по мере того, как Пьер преодолевал свой гнев. – Этого я не знаю и знать не хочу, – сказал он, не глядя на Пьера и с легким дрожанием нижней челюсти, – но вы сказали мне такие слова: подло и тому подобное, которые я comme un homme d'honneur [как честный человек] никому не позволю.
Пьер с удивлением посмотрел на него, не в силах понять, чего ему было нужно.
– Хотя это и было с глазу на глаз, – продолжал Анатоль, – но я не могу…
– Что ж, вам нужно удовлетворение? – насмешливо сказал Пьер.
– По крайней мере вы можете взять назад свои слова. А? Ежели вы хотите, чтоб я исполнил ваши желанья. А?
– Беру, беру назад, – проговорил Пьер и прошу вас извинить меня. Пьер взглянул невольно на оторванную пуговицу. – И денег, ежели вам нужно на дорогу. – Анатоль улыбнулся.
Это выражение робкой и подлой улыбки, знакомой ему по жене, взорвало Пьера.
– О, подлая, бессердечная порода! – проговорил он и вышел из комнаты.
На другой день Анатоль уехал в Петербург.


Пьер поехал к Марье Дмитриевне, чтобы сообщить об исполнении ее желанья – об изгнании Курагина из Москвы. Весь дом был в страхе и волнении. Наташа была очень больна, и, как Марья Дмитриевна под секретом сказала ему, она в ту же ночь, как ей было объявлено, что Анатоль женат, отравилась мышьяком, который она тихонько достала. Проглотив его немного, она так испугалась, что разбудила Соню и объявила ей то, что она сделала. Во время были приняты нужные меры против яда, и теперь она была вне опасности; но всё таки слаба так, что нельзя было думать везти ее в деревню и послано было за графиней. Пьер видел растерянного графа и заплаканную Соню, но не мог видеть Наташи.
Пьер в этот день обедал в клубе и со всех сторон слышал разговоры о попытке похищения Ростовой и с упорством опровергал эти разговоры, уверяя всех, что больше ничего не было, как только то, что его шурин сделал предложение Ростовой и получил отказ. Пьеру казалось, что на его обязанности лежит скрыть всё дело и восстановить репутацию Ростовой.
Он со страхом ожидал возвращения князя Андрея и каждый день заезжал наведываться о нем к старому князю.
Князь Николай Андреич знал через m lle Bourienne все слухи, ходившие по городу, и прочел ту записку к княжне Марье, в которой Наташа отказывала своему жениху. Он казался веселее обыкновенного и с большим нетерпением ожидал сына.
Чрез несколько дней после отъезда Анатоля, Пьер получил записку от князя Андрея, извещавшего его о своем приезде и просившего Пьера заехать к нему.
Князь Андрей, приехав в Москву, в первую же минуту своего приезда получил от отца записку Наташи к княжне Марье, в которой она отказывала жениху (записку эту похитила у княжны Марьи и передала князю m lle Вourienne) и услышал от отца с прибавлениями рассказы о похищении Наташи.
Князь Андрей приехал вечером накануне. Пьер приехал к нему на другое утро. Пьер ожидал найти князя Андрея почти в том же положении, в котором была и Наташа, и потому он был удивлен, когда, войдя в гостиную, услыхал из кабинета громкий голос князя Андрея, оживленно говорившего что то о какой то петербургской интриге. Старый князь и другой чей то голос изредка перебивали его. Княжна Марья вышла навстречу к Пьеру. Она вздохнула, указывая глазами на дверь, где был князь Андрей, видимо желая выразить свое сочувствие к его горю; но Пьер видел по лицу княжны Марьи, что она была рада и тому, что случилось, и тому, как ее брат принял известие об измене невесты.
– Он сказал, что ожидал этого, – сказала она. – Я знаю, что гордость его не позволит ему выразить своего чувства, но всё таки лучше, гораздо лучше он перенес это, чем я ожидала. Видно, так должно было быть…
– Но неужели совершенно всё кончено? – сказал Пьер.
Княжна Марья с удивлением посмотрела на него. Она не понимала даже, как можно было об этом спрашивать. Пьер вошел в кабинет. Князь Андрей, весьма изменившийся, очевидно поздоровевший, но с новой, поперечной морщиной между бровей, в штатском платье, стоял против отца и князя Мещерского и горячо спорил, делая энергические жесты. Речь шла о Сперанском, известие о внезапной ссылке и мнимой измене которого только что дошло до Москвы.
– Теперь судят и обвиняют его (Сперанского) все те, которые месяц тому назад восхищались им, – говорил князь Андрей, – и те, которые не в состоянии были понимать его целей. Судить человека в немилости очень легко и взваливать на него все ошибки другого; а я скажу, что ежели что нибудь сделано хорошего в нынешнее царствованье, то всё хорошее сделано им – им одним. – Он остановился, увидав Пьера. Лицо его дрогнуло и тотчас же приняло злое выражение. – И потомство отдаст ему справедливость, – договорил он, и тотчас же обратился к Пьеру.
– Ну ты как? Все толстеешь, – говорил он оживленно, но вновь появившаяся морщина еще глубже вырезалась на его лбу. – Да, я здоров, – отвечал он на вопрос Пьера и усмехнулся. Пьеру ясно было, что усмешка его говорила: «здоров, но здоровье мое никому не нужно». Сказав несколько слов с Пьером об ужасной дороге от границ Польши, о том, как он встретил в Швейцарии людей, знавших Пьера, и о господине Десале, которого он воспитателем для сына привез из за границы, князь Андрей опять с горячностью вмешался в разговор о Сперанском, продолжавшийся между двумя стариками.
– Ежели бы была измена и были бы доказательства его тайных сношений с Наполеоном, то их всенародно объявили бы – с горячностью и поспешностью говорил он. – Я лично не люблю и не любил Сперанского, но я люблю справедливость. – Пьер узнавал теперь в своем друге слишком знакомую ему потребность волноваться и спорить о деле для себя чуждом только для того, чтобы заглушить слишком тяжелые задушевные мысли.
Когда князь Мещерский уехал, князь Андрей взял под руку Пьера и пригласил его в комнату, которая была отведена для него. В комнате была разбита кровать, лежали раскрытые чемоданы и сундуки. Князь Андрей подошел к одному из них и достал шкатулку. Из шкатулки он достал связку в бумаге. Он всё делал молча и очень быстро. Он приподнялся, прокашлялся. Лицо его было нахмурено и губы поджаты.
– Прости меня, ежели я тебя утруждаю… – Пьер понял, что князь Андрей хотел говорить о Наташе, и широкое лицо его выразило сожаление и сочувствие. Это выражение лица Пьера рассердило князя Андрея; он решительно, звонко и неприятно продолжал: – Я получил отказ от графини Ростовой, и до меня дошли слухи об искании ее руки твоим шурином, или тому подобное. Правда ли это?
– И правда и не правда, – начал Пьер; но князь Андрей перебил его.
– Вот ее письма и портрет, – сказал он. Он взял связку со стола и передал Пьеру.
– Отдай это графине… ежели ты увидишь ее.
– Она очень больна, – сказал Пьер.
– Так она здесь еще? – сказал князь Андрей. – А князь Курагин? – спросил он быстро.
– Он давно уехал. Она была при смерти…
– Очень сожалею об ее болезни, – сказал князь Андрей. – Он холодно, зло, неприятно, как его отец, усмехнулся.
– Но господин Курагин, стало быть, не удостоил своей руки графиню Ростову? – сказал князь Андрей. Он фыркнул носом несколько раз.
– Он не мог жениться, потому что он был женат, – сказал Пьер.
Князь Андрей неприятно засмеялся, опять напоминая своего отца.
– А где же он теперь находится, ваш шурин, могу ли я узнать? – сказал он.
– Он уехал в Петер…. впрочем я не знаю, – сказал Пьер.