Исэ-моногатари
Исэ-моногатари (яп. 伊勢物語, いせものがたり исэ моногатари, повесть об Исэ[1]) — памятник японской классической литературы, собрание новелл. Сюжет основан на описании любовных приключений кугэ — японского аристократа.
Повесть состоит из 125 самостоятельных кратких отрывков. Каждая новелла обязательно содержит пятистишие танка.
Авторство повести приписывается японскому поэту, художнику и аристократу Аривара-но Нарихира. Также считается, что он является прообразом главного героя повести[2]. Произведение датируется X веком (период Хэйан).
Идея построения повести как собрания новелл, посвящённых одному герою, впоследствии была использована другими японскими авторами, среди них поэтесса Мурасаки Сикибу в «Повести о Гэндзи» и Сайкаку в повести «Итидайотоко» о любовных приключениях купца из Осаки.[3]
Перевод на русский язык (с японского издания 1912 года) был выполнен выдающимся советским востоковедом Н И. Конрадом и опубликован в 1923 году издательством «Всемирная литература». Кроме текста, издание содержало две статьи переводчика и его же подробные комментарии. Это был первый перевод повести на европейские языки[4].
В 1979 году в серии «Литературные памятники» издательства «Наука» вышла книга под названием «Исэ моногатари» практически с тем же содержанием, включающая в виде дополнения другой шедевр средневековой японской литературы — повесть «Записки из кельи» монаха-отшельника, известного под именем Камо-но Тёмэй; перевод повести, комментарии к нему и сопровождающие статьи также выполнены Н. И. Конрадом.
Напишите отзыв о статье "Исэ-моногатари"
Примечания
- ↑ Перевод названия с японского является предметом споров и дискуссий, возможен вариант «Повесть из Исэ» или «Повесть Исэ»
- ↑ ИСЭ-МОНОГАТАРИ // Япония от А до Я. Популярная иллюстрированная энциклопедия. (CD-ROM). — М.: Directmedia Publishing, «Япония сегодня», 2008. — ISBN 978-5-94865-190-3.
- ↑ [feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/ Статья в Литературной энциклопедии 1929—1939]
- ↑ От редакции // Исэ моногатари. М., «Наука», 1979 г.
|
Это заготовка статьи о Японии. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Исэ-моногатари
Наступил последний день Москвы. Была ясная веселая осенняя погода. Было воскресенье. Как и в обыкновенные воскресенья, благовестили к обедне во всех церквах. Никто, казалось, еще не мог понять того, что ожидает Москву.
Только два указателя состояния общества выражали то положение, в котором была Москва: чернь, то есть сословие бедных людей, и цены на предметы. Фабричные, дворовые и мужики огромной толпой, в которую замешались чиновники, семинаристы, дворяне, в этот день рано утром вышли на Три Горы. Постояв там и не дождавшись Растопчина и убедившись в том, что Москва будет сдана, эта толпа рассыпалась по Москве, по питейным домам и трактирам. Цены в этот день тоже указывали на положение дел. Цены на оружие, на золото, на телеги и лошадей всё шли возвышаясь, а цены на бумажки и на городские вещи всё шли уменьшаясь, так что в середине дня были случаи, что дорогие товары, как сукна, извозчики вывозили исполу, а за мужицкую лошадь платили пятьсот рублей; мебель же, зеркала, бронзы отдавали даром.
В степенном и старом доме Ростовых распадение прежних условий жизни выразилось очень слабо. В отношении людей было только то, что в ночь пропало три человека из огромной дворни; но ничего не было украдено; и в отношении цен вещей оказалось то, что тридцать подвод, пришедшие из деревень, были огромное богатство, которому многие завидовали и за которые Ростовым предлагали огромные деньги. Мало того, что за эти подводы предлагали огромные деньги, с вечера и рано утром 1 го сентября на двор к Ростовым приходили посланные денщики и слуги от раненых офицеров и притаскивались сами раненые, помещенные у Ростовых и в соседних домах, и умоляли людей Ростовых похлопотать о том, чтоб им дали подводы для выезда из Москвы. Дворецкий, к которому обращались с такими просьбами, хотя и жалел раненых, решительно отказывал, говоря, что он даже и не посмеет доложить о том графу. Как ни жалки были остающиеся раненые, было очевидно, что, отдай одну подводу, не было причины не отдать другую, все – отдать и свои экипажи. Тридцать подвод не могли спасти всех раненых, а в общем бедствии нельзя было не думать о себе и своей семье. Так думал дворецкий за своего барина.
