Ишмурзин, Аухади Галяутдинович
| Аухади Галяутдинович Ишмурзин | |
| Әүхәҙи Ғәләүетдин улы Ишмырҙин | |
| Дата рождения | |
|---|---|
| Место рождения |
д. Кинзябулатово, Стерлитамакский уезд, Уфимская губерния (ныне в Ишимбайском районе Башкортостана) |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Принадлежность | |
| Годы службы | |
| Звание | |
| Командовал | |
| Сражения/войны | |
| Награды и премии |
|
Аухади Галяутдинович Ишмурзин (башк. Әүхәҙи Ғәләүетдин улы Ишмырҙин, ок.1890—1923) — военный деятель, активный участник гражданской войны в России и Башкирского национального движения, штабс-ротмистр.
Содержание
Биография
Ишмурзин Аухади Галяутдинович родился не ранее 1890 года в деревне Кинзябулатово Стерлитамакского уезда Уфимской губернии, ныне Ишимбайского района Республики Башкортостан.
Окончил Казанскую учительскую школу, а в 1914 году — военную школу по подготовке младших офицеров.
В 1914—1917 гг. проходил службу в русской армии, принимал участие в Первой мировой войне. Получил звание подпоручика.
В 1917 году принимал участие в Всебашкирских курултаях (съездах).
После ареста в феврале 1918 года большевиками членов Башкирского правительства, по инициативе Аухади Ишмурзина был созван съезд башкир Юрматынского кантона. На съезде было решено направить телеграмму В. И. Ленину с протестом против деятельности Оренбургского революционного комитета и с требованием освобождения членов Башкирского правительства.
В 1918—1919 гг. служил в Башкирской армии, в 1918 году был возведён в штабс-ротмистры.
С октября 1918 года являлся командующим 6-го стрелкового полка Башкирской армии, в то же время был начальником добровольческого отряда Юрматынского кантона. Был членом Башкирского военного совета.
С февраля 1919 года стал командующим 1-го Башкирской стрелковой дивизии. Вошёл в состав Башревкома.
С апреля 1919 года являлся заместителем военного комиссара Автономной Башкирской Советской Республики. В данной должности занимался формированием башкирских частей РККА (Башкирской отдельной стрелковой бригады и др.).
В сентябре 1919 года принимал участие в создании Башкирской группы войск Петроградского фронта.
С 1920 года занимался организацией советов в кантонах автономной республики.
После выхода декрета ВЦИК и СНК РСФСР «О государственном устройстве Автономной Советской Башкирской Республики» от 19 мая 1920 года в знак протеста вместе с другими членами Башревкома ушёл в отставку.
Совместно с А. А. Валидовым принимал участие в «басмаческом движении» в Средней Азии.
В августе 1922 года попал в плен к красным и был казнён.
Семья
Братья
- Ишбулды (1887—?) — был раскулачен.
- Сулейман (1893—1937) — участник Башкирского национального движения, штабс-капитан, член БашЦИКа. В 1937 году репрессирован.
- Юсуп (1896—?) — репрессирован: арестован в 1937 году и приговорён к 10 годам лишения свободы.
- Якуб (1902—1964) — служил в рядах РККА, был замполитом бригады.
Напишите отзыв о статье "Ишмурзин, Аухади Галяутдинович"
Примечания
Ссылки
- [башкирская-энциклопедия.рф/index.php/read/8-statya/5812-ishmyr-in-kh-i-l-etdin-uly Кульшарипов М. М., Ярмуллин А. Ш. Ишмурзин Аухади Галяутдинович. // Статья в Башкирской энциклопедии] (башк.)
- Таймасов Р. С. Участие башкир в Гражданской войне: книга первая. В лагере контрреволюции (1918 — февраль 1919 гг.):Монография.— Уфа: РИЦ БашГУ, 2009. — 200 с.
- Ярмуллин А. Ш. Автономиялы Башҡортостан байрағы аҫтында. Өфө, 2009. (башк.)
Отрывок, характеризующий Ишмурзин, Аухади Галяутдинович
Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n'a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
