Ванкель, Йиндржих

Йиндржих Ванкель
Научная сфера:	археология

Йиндржих Ванкель (чеш. Jindřich Wankel; 15 июля 1821, Прага — 5 апреля 1897, Оломоуц) — чешский врач, археолог и спелеолог. Произведённые им раскопки в местах стоянок доисторического человека в районе Моравского Карста дали важные результаты по истории Чехии периода заселения её человеком.

Биография

Й. Ванкель родился в смешанной немецко-чешской семье, его отцом был Дамиан Ванкель, пражский чиновник немецкого происхождения, мать Магдалена — чешка. Изучал в Праге медицину под руководством анатома Йозефа Гиртля. После окончания обучения в 1847 году Ванкель работает в пражской больнице. В 1848 году, во время Чешской революции, участвует в вооружённом восстании, сражается на баррикадах и оказывает медицинскую помощь раненым. В том же году Ванкель получает звание магистра в Вене и поступает в Венский университет ассистентом Гиртля. В 1849 он уезжает в Моравию, где становится производственным врачом на сталеплавильном заводе графов Зальм-Рейффершейдтов в Йедовнице.

Помимо своих медицинских обязанностей Й. Ванкель занимался исследованием пещер в Моравском карсте. Он коллекционирует останки животных, живших здесь в Ледниковый период, идентифицирует их и собирает из них полные скелеты. Начиная с 1850-х годов исследователь публикует результаты своих изысканий а научных журналах Лейпцига, Вены и Праги. Сам же он проживает со своей семьёй (женой и 4 дочерьми) в Бланско, в доме, предоставленном графом Зальм в распоряжение учёного.

В 1867 году Й. Ванкель посещает Всемирную выставку в Париже, где знакомится с находками из мадленской пещеры. Учёный обнаруживает сходство с собственными артефактами, полученными при раскопках в пещере Бычья скала. В течение нескольких последующих лет Ванкель проводит активные исследования в моравских пещерах, позволивших ему сделать целый ряд научных открытий, имеющих и по сей день важное значение для изучения истории каменного века на территории Чехии. Среди них — так называемое Хальштаттское захоронение, состоящее из останков приблизительно 40 человек, а также различных предметов быта, в том числе роскошной повозки и бронзовой статуэтки быка. Результаты этих раскопок принесли Й. Ванкелю международную известность. Он становится одним из первых членов основанного Рудольфом Вирховом в 1869 году Берлинского общества антропологии, этнологии и предыстории, венского Антропологического общества. Датский зоолог Япетус Стенструп назвал в 1888 году Й. Ванкеля «отцом австрийской предыстории». Научная коллекция учёного, насчитывавшая более 8.000 предметов, была куплена у него венским Антропологическим обществом за 12.000 гульденов и передана в Естественнонаучный музей Вены, где она хранится до сих пор.

Внуком Й. Ванкеля был известный чешский антрополог, геолог и спелеолог Карел Абсолон.

Сочинения (избранное)

• Der Menschenknochenfund in der Býčískálahöhle. Mitt. D. Anthr. Ges. Wien I, 1871.
• Prähistorische Eisenschmelz- und Schmiedestätten in Mähren. Mitt. D. Anthr. Ges. Wien VIII, 1879.
• Bilder aus der Mährischen Schweiz und ihrer Vergangenheit. Wien 1882.
• Beitrag zur Geschichte der Slaven in Europa. Olmütz 1885.

Ссылки

• [dic.academic.ru/dic.nsf/sie/2885 ВАНКЕЛЬ// Советская историческая энциклопедия]

Отрывок, характеризующий Ванкель, Йиндржих

На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.