Кавказский, Николай Юрьевич

Николай Юрьевич Кавказский
Дата рождения:	16 октября 1986(1986-10-16) (37 лет)
Место рождения:	Москва
Гражданство:	Россия Россия
Вероисповедание:	нет (атеист)
Партия:	партия «Яблоко» движение «ЛевСД»
Основные идеи:	левая социал-демократия, демократический социализм
Род деятельности:	политик, правозащитник
[www.kavkazsky.com/ kazsky.com]

Николай Юрьевич Кавказский (род. 16 октября 1986, Москва) — российский оппозиционер, правозащитник, фигурант «Болотного дела». Член федерального совета, партийного арбитража партии "ЯБЛОКО". Также является членом регионального совета Московского отделения партии. Председатель московского «Молодежного Яблока».

Кавказский позиционирует себя как левый социал-демократ,интернационалист, ЛГБТ-активист, феминист. Сторонник введения ювенальной юстиции.

Биография

В 2001 году окончил музыкальную школу им. Прокофьева по классу виолончели.

В 2008 году закончил Институт мировой экономики и информатизации по специальности юриспруденция.

С 2006 года участвовал в оппозиционных акциях «Марш несогласных». Является одним из организаторов акций в защиту прав ЛГБТ, женщин, лиц с ограниченными жизненными возможностями и мигрантов — «Марш равенства».

В 2007 году вступил в партию «Яблоко». В 2008 году набрал около 20 % голосов на выборах председателя Московского Яблока. С 2008 года и по настоящее время состоит в социал-демократической группе Левое Социалистическое Действие.
В 2009—2010 — член контрольно-ревизионной комиссии Московского «Молодёжного Яблока».
В 2009—2010 — член территориальной избирательной комиссии с правом решающего голоса Алексеевского района Москвы от партии «Яблоко».
10 марта 2010 года подписал обращение российской оппозиции «Путин должен уйти».
С 2010 года и по настоящее время состоит в МОБПО «Комитет за гражданские права».
В 2010—2011 — член регионального совета Московского «Молодёжного Яблока».
В 2011 — кандидат в депутаты Государственной думы РФ VI созыва.
В 2011—2012 — заместитель председателя Московского «Молодёжного Яблока».
В 2012 году вышел из «Яблока», так как планировал принять участие в создании объединённой левой партии, но в 2013 году решил вернуться обратно в «Яблоко». Григорий Явлинский назвал вступление Николая в партию «Яблоко» "очень важным событием в жизни нашей партии". Состоит в молодёжной, гендерной и социал-демократической фракциях партии «Яблоко».
В 2014-2015 член правления МОБПО «Комитет за гражданские права».
В 2015 году возглавил Московское «Молодёжное Яблоко»
В 2016 году московской конференцией избран делегатом на XIX съезд партии «ЯБЛОКО», который проходил 1,2 и 3 июля в Москве. В своем выступлении на съезде Николай предложил включить в программу партии необходимость перехода на прогрессивное налогообложение, сделать программу более благоприятной для мигрантов, включить пункты о поддержке прав ЛГБТ. Также Кавказский рассказал о проблеме преследования пользователей сети интернет за политическую активность и предложил бороться против такой репрессивной практики.
На этом съезде Кавказский был выдвинут кандидатом в депутаты Госдумы 7го созыва (третьим по федеральному списку "Яблока" на юге Москвы). Во время кампании в отношении Кавказского активно использовался черный пиар. По итогам голосования за список "Яблока" на юге Москвы проголосовало 71 822 избирателей (больше 8%).

Николай печатается в «Новой Газете», «Независимой Газете», газете «Общественный Резонанс» и журнале "Демократия и социализм". Ведет блог на сайтах «Радио Свобода» и «Эхо Москвы».

«Болотное дело»

Принимал участие в «Марше миллионов» 6 мая 2012 года, за что был обвинён по ч.2 ст.212 УК РФ — «участие в массовых беспорядках». Согласно обвинению, Кавказский в ходе беспорядков на Болотной площади ударил сотрудника полиции. С другой стороны, независимые расследования не подтверждают этот факт; в частности, утверждается, что на самом деле он сам защищался от полицейской дубинки

25 июня Николай был задержан, 26 июня 2012 года был арестован Басманным судом. Арест неоднократно продлевался. Защита Кавказского многократно обжаловала содержание под стражей правозащитника. Личные поручительства за Николая Кавказского давали депутаты Государственной думы РФ Дмитрий Гудков и Илья Пономарев. 2 августа 2013 года по жалобе уполномоченного по правам человека из-за необоснованности продлений арестов президиум Мосгорсуда отменил все продления содержания под стражей, заменив меру пресечения Кавказскому на домашний арест. В совокупности Кавказский находился под арестом почти полтора года.

26 июня 2013 года Николай Кавказский заявил отвод судье Наталье Никишиной, которая вела процесс по Болотному делу. По мнению Кавказского, судья не была объективна и беспристрастна, а наоборот, заинтересована в исходе дела, выгодном стороне обвинения. Судья самолично рассматривала ходатайство о своем отводе и отклонила его.

В 2013 году «Независимая газета» опубликовала статью, переданную Кавказским через адвоката, в которой он рассказал о том, какие нарушения прав человека происходят в СИЗО. Об этом же были публикации в «Новой газете» и ряде других СМИ.

После ареста, в августе 2012 года была проведена пресс-конференция посвященная Николаю Кавказскому, в ней приняли участие представители молодёжного «Яблока», движения «За права́ челове́ка», Комитета за Рабочий Интернационал, Радужной ассоциации, Комитета за гражданские права и Союза трудовой бедноты. В сентябре 2012 года Бюро партии «ЯБЛОКО» выпустило заявление, требующее освобождения Кавказского. В декабре 2012 года Совет при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека обратился к руководству Следственного комитета России с просьбой об изменении меры пресечения Кавказскому, однако Следственный комитет отказался применить к нему более мягкую меру пресечения, чем заключение под стражу.

18 апреля 2013 года в рамках акции «Один день — одно имя» в Санкт-Петербурге, Барнауле и Москве прошли мероприятия в поддержку Николая Кавказского. В 2012-2013 годах в Москве проходили многотысячные оппозиционные демонстрации, участники которых требовали освобождения узников 6 мая.

3 октября 2013 года Николай Кавказский был признан международной правозащитной организацией Amnesty International узником совести вместе с рядом других фигурантов Болотного дела. Николай Кавказский, Алексей Полихович и Денис Луцкевич отказались признавать себя узниками совести, пока ими не признают всех фигурантов болотного дела.

19 декабря 2013 года Кавказский был амнистирован и в отношении и него прекращено уголовное преследование. Кавказский заявил суду, что согласен на амнистию, но вину не признает.

Защита Николая Кавказского обжаловала его содержание в следственном изоляторе и нахождение под домашним арестом в Европейском суде по правам человека.

В «болотном деле» Николая Кавказского защищали адвокаты Вадим Клювгант, Сергей Миненков и Дмитрий Айвазян.

Нападения

Кавказский не раз подвергался нападениям по политическим мотивам. 31 мая 2014 года на Николая и других участников «Радужного митинга» произошло нападениевозле метро «Октябрьская». В Кавказского брызнули струей газа и ударили по ноге. 15 октября 2014 года Николай подвергся нападению во время проведения одиночного пикета около посольства Киргизии. В сентябре 2015 года Кавказский был избит, когда проводил агитационную кампанию в качестве кандидата в муниципальные депутаты.

Участие в выборах

Выборы в Координационный совет российской оппозиции

В 2012 году Кавказский выдвигался в КСО от левой курии и набрал 8455 голосов. Входил в избирательные блоки «Новые левые» и «За единство всех трудящихся».

Выборы в Московскую городскую думу VI созыва

Николай участвовал в выборах в качестве кандидата от партии «Яблоко» в Московскую городскую думу VI созыва по 45 избирательному округу (районы Басманный, Мещанский Красносельский и Сокольники). Согласно официальным итогам голосования, за Кавказского проголосовало 12,78 % избирателей. Кавказский занял третье место среди семи зарегистрированных кандидатов по 45 избирательному округу, обогнав при этом кандидатов от ЛДПР и «Справедливой России». В период кампании против оппозиционных кандидатов активно использовался административный ресурс. Во время избирательной кампании Кавказский предложил своему основному оппоненту ректору НИУ ВШЭ, поддержанному партией «Единая Россия», Ярославу Кузьминову встретится на дебатах, Кузьминов принял предложение Николая. Дебаты состоялись в штабе коалиции «За Москву». Во время избирательной кампании Кавказский заявил о невозможности сотрудничества как с Навальным (из-за его националистических убеждений), так и с властью. Оппозиционная коалиция "За Москву" во время выборов рассматривала возможность поддержки как Николая Кавказского, так Ярослава Кузьминова. В итоге коалиция так и не определилась с поддержкой кандидата в 45ом избирательном округе.

Кандидаты в депутаты	Партия	Полученный процент	Количество полученных голосов
Ярослав Кузьминов	Самовыдвиженец, поддержан Единой Россией	40,99%	12860
Елена Фомичева	КПРФ	23,42%	7347
Николай Кавказский	ЯБЛОКО	12,78%	4010
Кристина Симонян	Справедливая Россия	11,24%	3527
Антон Умников	ЛДПР	3,93%	1234
Антон Комендантов	Самовыдвиженец	2,50%	783
Барбара Бабич	Самовыдвиженка	2,24%	702

Муниципальные довыборы в Северном Медведкове в 2015 году

Николай Кавказский заявил о намерении участвовать в дополнительных выборах депутатов Совета депутатов муниципального округа Северное Медведково в качестве кандидата в депутаты от партии «ЯБЛОКО» Выдвижение Кавказского было поддержано социал-демократической организацией «Левое Социалистическое Действие» и российской секцией «Комитета за рабочий интернационал» Во время предвыборной кампании помимо районных проблем Кавказский предлагал создать кризисный центр для женщин и ЛГБТ-подростков, говорил о необходимости прекращения войны с Украиной и освобождения политических заключенных. По результатам голосования Кавказский набрал 14,61 % при явке избирателей 11,38 %.

Николай Кавказский объяснил свой проигрыш использованием административного ресурса со стороны кандидатов от партии власти и тем, что избирательная кампания проводилась в летний период. По мнению российской секции Комитета за рабочий интернационал, неудача на выборах Кавказского была связана с низкой явкой избирателей.

Политические взгляды

Николай Кавказский придерживается левых социал-демократических взглядов, выступает против сталинизма. Полагает, что в СССР не было социализма, а был государственный капитализм. По вопросам миграции занимает позицию, что «нелегальных людей не бывает». Является противником войны на Украине.

Ссылки

• [www.kavkazsky.com/ Cайт поддержки инициатив Николая Кавказского]
• [rosuznik.org/arrests/3 Страница о Николае Кавказском на «Росузник»]
• [bolotnoedelo.info/uzniki/nikolaj-kavkazskij Николай Кавказский на сайте проекта «Болотное дело»]
• [6may.org/chto-delat-s-tyurmami-statya-nikolaya-kavkazskogo/ Что делать с тюрьмами?] — статья Николая Кавказского

Отрывок, характеризующий Кавказский, Николай Юрьевич

– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.


Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!
Придвинув вперед деньги, Долохов приготовился метать. Ростов сел подле него и сначала не играл. Долохов взглядывал на него.
– Что ж не играешь? – сказал Долохов. И странно, Николай почувствовал необходимость взять карту, поставить на нее незначительный куш и начать игру.
– Со мной денег нет, – сказал Ростов.
– Поверю!
Ростов поставил 5 рублей на карту и проиграл, поставил еще и опять проиграл. Долохов убил, т. е. выиграл десять карт сряду у Ростова.
– Господа, – сказал он, прометав несколько времени, – прошу класть деньги на карты, а то я могу спутаться в счетах.
Один из игроков сказал, что, он надеется, ему можно поверить.
– Поверить можно, но боюсь спутаться; прошу класть деньги на карты, – отвечал Долохов. – Ты не стесняйся, мы с тобой сочтемся, – прибавил он Ростову.
Игра продолжалась: лакей, не переставая, разносил шампанское.
Все карты Ростова бились, и на него было написано до 800 т рублей. Он надписал было над одной картой 800 т рублей, но в то время, как ему подавали шампанское, он раздумал и написал опять обыкновенный куш, двадцать рублей.
– Оставь, – сказал Долохов, хотя он, казалось, и не смотрел на Ростова, – скорее отыграешься. Другим даю, а тебе бью. Или ты меня боишься? – повторил он.
Ростов повиновался, оставил написанные 800 и поставил семерку червей с оторванным уголком, которую он поднял с земли. Он хорошо ее после помнил. Он поставил семерку червей, надписав над ней отломанным мелком 800, круглыми, прямыми цифрами; выпил поданный стакан согревшегося шампанского, улыбнулся на слова Долохова, и с замиранием сердца ожидая семерки, стал смотреть на руки Долохова, державшего колоду. Выигрыш или проигрыш этой семерки червей означал многое для Ростова. В Воскресенье на прошлой неделе граф Илья Андреич дал своему сыну 2 000 рублей, и он, никогда не любивший говорить о денежных затруднениях, сказал ему, что деньги эти были последние до мая, и что потому он просил сына быть на этот раз поэкономнее. Николай сказал, что ему и это слишком много, и что он дает честное слово не брать больше денег до весны. Теперь из этих денег оставалось 1 200 рублей. Стало быть, семерка червей означала не только проигрыш 1 600 рублей, но и необходимость изменения данному слову. Он с замиранием сердца смотрел на руки Долохова и думал: «Ну, скорей, дай мне эту карту, и я беру фуражку, уезжаю домой ужинать с Денисовым, Наташей и Соней, и уж верно никогда в руках моих не будет карты». В эту минуту домашняя жизнь его, шуточки с Петей, разговоры с Соней, дуэты с Наташей, пикет с отцом и даже спокойная постель в Поварском доме, с такою силою, ясностью и прелестью представились ему, как будто всё это было давно прошедшее, потерянное и неоцененное счастье. Он не мог допустить, чтобы глупая случайность, заставив семерку лечь прежде на право, чем на лево, могла бы лишить его всего этого вновь понятого, вновь освещенного счастья и повергнуть его в пучину еще неиспытанного и неопределенного несчастия. Это не могло быть, но он всё таки ожидал с замиранием движения рук Долохова. Ширококостые, красноватые руки эти с волосами, видневшимися из под рубашки, положили колоду карт, и взялись за подаваемый стакан и трубку.
– Так ты не боишься со мной играть? – повторил Долохов, и, как будто для того, чтобы рассказать веселую историю, он положил карты, опрокинулся на спинку стула и медлительно с улыбкой стал рассказывать:
– Да, господа, мне говорили, что в Москве распущен слух, будто я шулер, поэтому советую вам быть со мной осторожнее.
– Ну, мечи же! – сказал Ростов.
– Ох, московские тетушки! – сказал Долохов и с улыбкой взялся за карты.
– Ааах! – чуть не крикнул Ростов, поднимая обе руки к волосам. Семерка, которая была нужна ему, уже лежала вверху, первой картой в колоде. Он проиграл больше того, что мог заплатить.
– Однако ты не зарывайся, – сказал Долохов, мельком взглянув на Ростова, и продолжая метать.


Через полтора часа времени большинство игроков уже шутя смотрели на свою собственную игру.
Вся игра сосредоточилась на одном Ростове. Вместо тысячи шестисот рублей за ним была записана длинная колонна цифр, которую он считал до десятой тысячи, но которая теперь, как он смутно предполагал, возвысилась уже до пятнадцати тысяч. В сущности запись уже превышала двадцать тысяч рублей. Долохов уже не слушал и не рассказывал историй; он следил за каждым движением рук Ростова и бегло оглядывал изредка свою запись за ним. Он решил продолжать игру до тех пор, пока запись эта не возрастет до сорока трех тысяч. Число это было им выбрано потому, что сорок три составляло сумму сложенных его годов с годами Сони. Ростов, опершись головою на обе руки, сидел перед исписанным, залитым вином, заваленным картами столом. Одно мучительное впечатление не оставляло его: эти ширококостые, красноватые руки с волосами, видневшимися из под рубашки, эти руки, которые он любил и ненавидел, держали его в своей власти.
«Шестьсот рублей, туз, угол, девятка… отыграться невозможно!… И как бы весело было дома… Валет на пе… это не может быть!… И зачем же он это делает со мной?…» думал и вспоминал Ростов. Иногда он ставил большую карту; но Долохов отказывался бить её, и сам назначал куш. Николай покорялся ему, и то молился Богу, как он молился на поле сражения на Амштетенском мосту; то загадывал, что та карта, которая первая попадется ему в руку из кучи изогнутых карт под столом, та спасет его; то рассчитывал, сколько было шнурков на его куртке и с столькими же очками карту пытался ставить на весь проигрыш, то за помощью оглядывался на других играющих, то вглядывался в холодное теперь лицо Долохова, и старался проникнуть, что в нем делалось.
«Ведь он знает, что значит для меня этот проигрыш. Не может же он желать моей погибели? Ведь он друг был мне. Ведь я его любил… Но и он не виноват; что ж ему делать, когда ему везет счастие? И я не виноват, говорил он сам себе. Я ничего не сделал дурного. Разве я убил кого нибудь, оскорбил, пожелал зла? За что же такое ужасное несчастие? И когда оно началось? Еще так недавно я подходил к этому столу с мыслью выиграть сто рублей, купить мама к именинам эту шкатулку и ехать домой. Я так был счастлив, так свободен, весел! И я не понимал тогда, как я был счастлив! Когда же это кончилось, и когда началось это новое, ужасное состояние? Чем ознаменовалась эта перемена? Я всё так же сидел на этом месте, у этого стола, и так же выбирал и выдвигал карты, и смотрел на эти ширококостые, ловкие руки. Когда же это совершилось, и что такое совершилось? Я здоров, силен и всё тот же, и всё на том же месте. Нет, это не может быть! Верно всё это ничем не кончится».
Он был красен, весь в поту, несмотря на то, что в комнате не было жарко. И лицо его было страшно и жалко, особенно по бессильному желанию казаться спокойным.
Запись дошла до рокового числа сорока трех тысяч. Ростов приготовил карту, которая должна была итти углом от трех тысяч рублей, только что данных ему, когда Долохов, стукнув колодой, отложил ее и, взяв мел, начал быстро своим четким, крепким почерком, ломая мелок, подводить итог записи Ростова.