Карана
Караны — 108 ключевых переходов[1] в классических индийских танцах, описанных в Натья-Шастре. Карана — санскритское отглагольное существительное, означающее «выполнение».
Описание
В Натья-Шастре говорится, что караны — это «каркас» для «марги», который, как предполагается, должен духовно просвещать зрителей, в отличие от деси, цель которой — это всего лишь развлечение публики. Как трактует Натья-Шастра: «Тот, кто хорошо исполняет эту карану, созданную Махешварой (Maheswara), придёт, освобождённым ото всех грехов, в жилище этого божества»[2].
Некоторые из наиболее известных интерпретаций каран были сделаны Падмой Субраманьям (Padma Subramanyam), которые были основаны на 108 коротких фразах, описывающие специфику движения ног, бёдер, тела и рук, сопровождающиеся хаста-мудрой, как это описано в Натья-Шастре и других священных писаниях, а также как это видно на скульптурных изображениях храма Чидамбарам в Южной Индии. Доктор Падма Субраманьям написала книгу «Общие танцевальные коды каран Индии и Индонезии», основанной на собственных исследованиях храмов Прамбанан (Индонезия), Танджавур, Кумбаконам, Чидамбарам, Тируваннамалай и Вирудхачалам. В XX веке она было первой танцовщицей, которая восстановила караны как движения, которые раннее просто считались позами.
Некоторые гуру бхаратанатьям, такие как Адьяр Лакшман (Adyar Lakshman) (школа Калакшетры), а также гуру кучипуди — Вемпати Чинна Сатьям (Vempati Chinna Satyam) и Ч. Р. Ачарья (C. R. Acharya), также попытались восстановить все 108 каран, которые значительно отличались от интерпретаций Падмы Субраманьям, так сильно, что даже по чари (движение ноги) не существовало согласия относительно того, чья интерпретация правильна. Из-за значительных разниц в описании, большинство традиционных школ бхаратанатьям считают, что стиль Падмы Субраманьям, который включает караны, неверным, что вынудило её называть свой собственный стиль как бхаратанритьям, а не бхаратанатьям. Большинство учеников Падмы Субраманьям, такие как, например, Суджатха Мохан (Sujatha Mohan) (Падмашри Нритхьялая (Padmashree Nrithyalaya)), Ума Срирам (Uma Sriram), Джаяшри Раджагопалан (Jayashree Rajagopalan), обучались 108 каранам, воссозданным согласно её исследованиям.
Большинство современных школ бхаратанатьям и одисси смогли сохранить до наших дней посредством парампарой только небольшое количество каран и их производных, хотя совсем недавно для исполнения всех 108 каран использовались девадаси.
Кроме того, выполнение одних и тех же каран сильно отличаются друг от друга в разных классических индийских стилях. Что же касается точной техники выполнения, то в настоящее время не существует стандартов и общего согласия по поводу правильных интерпретаций текстов и скульптурных изображений.
Напишите отзыв о статье "Карана"
Примечания
- ↑ [site.voila.fr/bharatanatyam/natya_karanas.html "108 Karanas: The Karanas are synchronized movement of hands and feet"]. Site.voila.fr. Проверено 9 мая 2012. [www.webcitation.org/6DUazLKcO Архивировано из первоисточника 7 января 2013].
- ↑ Natya Shastra translated by Manomohan Ghosh 2002 Chowkhamba Press, Varanasi ISBN 81-7080-079-X — Page 75.
Ссылки
- [site.voila.fr/bharatanatyam/Karana.html Padma Subrahmanyam, "Bharatha Natyam — Classical Dance of the Ancient Tamils. The Role of Dance Sculptures in Tamilnad (1968)] P. Subrahmanyam’s introduction, with pictures illustrating 108 karanas.
| |||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Карана
– Si vous envisagez la question sous ce point de vue, [Если вы так смотрите на предмет,] – начал он, с очевидным затруднением выговаривая по французски и говоря еще медленнее, чем по русски, но совершенно спокойно. Он сказал, что честь, l'honneur, не может поддерживаться преимуществами вредными для хода службы, что честь, l'honneur, есть или: отрицательное понятие неделанья предосудительных поступков, или известный источник соревнования для получения одобрения и наград, выражающих его.Доводы его были сжаты, просты и ясны.
Институт, поддерживающий эту честь, источник соревнования, есть институт, подобный Legion d'honneur [Ордену почетного легиона] великого императора Наполеона, не вредящий, а содействующий успеху службы, а не сословное или придворное преимущество.
– Я не спорю, но нельзя отрицать, что придворное преимущество достигло той же цели, – сказал князь Андрей: – всякий придворный считает себя обязанным достойно нести свое положение.
– Но вы им не хотели воспользоваться, князь, – сказал Сперанский, улыбкой показывая, что он, неловкий для своего собеседника спор, желает прекратить любезностью. – Ежели вы мне сделаете честь пожаловать ко мне в среду, – прибавил он, – то я, переговорив с Магницким, сообщу вам то, что может вас интересовать, и кроме того буду иметь удовольствие подробнее побеседовать с вами. – Он, закрыв глаза, поклонился, и a la francaise, [на французский манер,] не прощаясь, стараясь быть незамеченным, вышел из залы.
Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
