Кафедра этнографии и антропологии СПбГУ

Кафедра этнографии и антропологии Санкт-Петербургского государственного университета
Факультет	Исторический факультет СПбГУ
Вуз	СПбГУ

Кафедра этнографии и антропологии СПбГУ — кафедра исторического факультета СПбГУ, создана в 1968.

Преподавание этнографии в Санкт-Петербургском университете до 1968 года

В середине XIX века в университете Санкт-Петербурга складывается группа ученых, занимающихся вопросами палеоэтнологии (И. С. Поляков, К. С. Мережковский, А. А. Иностранцев). В 1887 году на физико-математическом факультете университета была образована кафедра географии и этнографии. Заведующий кафедрой, профессор Э. Ю. Петри начал чтение систематических курсов лекций по антропологии, которую он понимал как науку о развитии человеческой культуры.

После революции помимо кафедры на базе университетских Высших географических курсов создается Государственный географический институт, в структуре которого выделялись географический и этнографический факультеты. В 1925 году Географический институт преобразован в факультет ЛГУ, с сохранение географического и этнологического отделений. В 1930 году этнографическое отделение становится частью Ленинградского института истории и литературы. В 1930-е годы на отделении этнографии работали Л. Я. Штернберг, В. Г. Богораз, Д. К. Зеленин, Е. Г. Кагаров, Н. П. Дыренкова и другие.

В 1937 году Институт был преобразован в филологический факультет ЛГУ, а в 1938 на нем было открыто отделение этнографии. Его возглавил этнограф, востоковед-арабист, профессор И. Н. Винников. В 1941 году отделение эвакуируется в Саратов, где продолжается преподавание продолжают В. Н. Цинциус, А. П. Рифтин и В. Я. Пропп.

В 1944 году кафедра этнографии переводится на Восточный факультет, но в 1949 году кафедра этнографии Восточного факультета вновь перешла в структурное подчинение исторического факультета ЛГУ и объединяется с кафедрой археологии. Все преподаватели этнографии в 1950-е — начале 1960-х годов были сотрудниками АН СССР: С. М. Абрамзон, Н. А. Бутинов, Д. К. Зеленин, В. Р. Кабо и другие.

Кафедра этнографии и антропологии в 1968—2000-х годах

Первым заведующим кафедрой стал Р. Ф. Итс. В 1990—2002 кафедру возглавлял А. В. Гадло. С 2002 года заведующим кафедрой является кандидат исторических наук, доцент В. А. Козьмин. С 9 ноября 2012 года кафедру возглавляет А.Г. Новожилов.

Студенты кафедры изучают ряд специальных циклов:

• Первый цикл объединяет антропологические субдисциплины: общее введение в антропологию, методика специальных антропологических исследований, антропогенез, расоведение.

• Второй цикл включает собственно этнографические дисциплины, разделённые на два блока. В блок дисциплин по отечественной этнографии входят курсы этнографии славянских народов Восточной Европы, включая русскую этнографию, этнографии неславянских народов Европейской России, этнографии Сибири, Средней Азии, Кавказа. В блок дисциплин по зарубежной этнографии входят курсы этнографии Австралии и Океании, Америки, Африки, Центральной и Западной Европы.

• Третий цикл составляют дисциплины, родственные антропологии и этнографии, материалы которых и методики этнограф обычно вынужден использовать в своих частных и общих исследованиях. Это — введение в этнолингвистику, введение в фольклористику, этнопсихология, этносоциология, введение в народное искусствознание и прикладные виды художественного творчества.

• Четвертый цикл — методические дисциплины: методика полевых исследований, комбинаторно-статистические методы в этнографии, этнографическое музееведение, архивоведение, библиография, источниковедение.

Неотъемлемой частью всего образовательного процесса на кафедре являются практики — специальные музейная, архивная и этнографическая полевая, участие в работе научной экспедиции. За время существования кафедры студенты-этнографы побывали с экспедиционными отрядами на Камчатке и в Дагестане, на Алтае и в Среднем Поволжье, в Низовьях Оби и в Средней Азии, в Архангельской и Тамбовской областях, на Ставрополье. Полевые отряды кафедры в последние годы ведут исследования на территории Псковской, Новгородской и Ленинградской областей, Республики Крым, а также полуострова Ямал. Постоянной базой музейной и архивной практик является Российский этнографический музей.

Сотрудниками кафедры являются В.С. Бузин, И.И. Верняев, В.А. Дмитриев, С.Б. Егоров, А.А. Казарницкий, С.Б. Киселёв, А.Г. Новожилов, В.А. Попов, Н.А. Попов, большинство из которых - её выпускники.

См. также

• Кафедра этнологии МГУ

Литература

• Итс Р. Ф. Кафедра этнографии и антропологии // Вопросы истории исторической науки / отв. ред. И. Я. Фроянов. — Л, 1984. — 150 с.
• Козьмин В. А. Кафедра этнографии и антропологии // Исторический факультет Санкт-Петербургского университета. 1934—2004. Очерк истории. СПб., 2004.
• Чистов К. В. Из истории советской этнографии 30—80-х годов XX века. К пятидесятилетию советской этнографии // СЭ : журнал. — 1983. — № 3.

Ссылки

• [history.spbu.ru/index.php?chpu=rus/10/34/42/46/60 Сайт кафедры этнографии и антропологии]
• [www.abnews.ru/?p=kafedra_etnografii_i_antropologii_-_istoricheskij_fakul_tet_spbgu131 Подробное описание кафедры этнографии и антропологии СПбГУ на сайте агентства бизнес новостей Петербурга]

Отрывок, характеризующий Кафедра этнографии и антропологии СПбГУ

Вернувшись от князя Андрея в Горки, Пьер, приказав берейтору приготовить лошадей и рано утром разбудить его, тотчас же заснул за перегородкой, в уголке, который Борис уступил ему.
Когда Пьер совсем очнулся на другое утро, в избе уже никого не было. Стекла дребезжали в маленьких окнах. Берейтор стоял, расталкивая его.
– Ваше сиятельство, ваше сиятельство, ваше сиятельство… – упорно, не глядя на Пьера и, видимо, потеряв надежду разбудить его, раскачивая его за плечо, приговаривал берейтор.
– Что? Началось? Пора? – заговорил Пьер, проснувшись.
– Изволите слышать пальбу, – сказал берейтор, отставной солдат, – уже все господа повышли, сами светлейшие давно проехали.
Пьер поспешно оделся и выбежал на крыльцо. На дворе было ясно, свежо, росисто и весело. Солнце, только что вырвавшись из за тучи, заслонявшей его, брызнуло до половины переломленными тучей лучами через крыши противоположной улицы, на покрытую росой пыль дороги, на стены домов, на окна забора и на лошадей Пьера, стоявших у избы. Гул пушек яснее слышался на дворе. По улице прорысил адъютант с казаком.
– Пора, граф, пора! – прокричал адъютант.
Приказав вести за собой лошадь, Пьер пошел по улице к кургану, с которого он вчера смотрел на поле сражения. На кургане этом была толпа военных, и слышался французский говор штабных, и виднелась седая голова Кутузова с его белой с красным околышем фуражкой и седым затылком, утонувшим в плечи. Кутузов смотрел в трубу вперед по большой дороге.
Войдя по ступенькам входа на курган, Пьер взглянул впереди себя и замер от восхищенья перед красотою зрелища. Это была та же панорама, которою он любовался вчера с этого кургана; но теперь вся эта местность была покрыта войсками и дымами выстрелов, и косые лучи яркого солнца, поднимавшегося сзади, левее Пьера, кидали на нее в чистом утреннем воздухе пронизывающий с золотым и розовым оттенком свет и темные, длинные тени. Дальние леса, заканчивающие панораму, точно высеченные из какого то драгоценного желто зеленого камня, виднелись своей изогнутой чертой вершин на горизонте, и между ними за Валуевым прорезывалась большая Смоленская дорога, вся покрытая войсками. Ближе блестели золотые поля и перелески. Везде – спереди, справа и слева – виднелись войска. Все это было оживленно, величественно и неожиданно; но то, что более всего поразило Пьера, – это был вид самого поля сражения, Бородина и лощины над Колочею по обеим сторонам ее.
Над Колочею, в Бородине и по обеим сторонам его, особенно влево, там, где в болотистых берегах Во йна впадает в Колочу, стоял тот туман, который тает, расплывается и просвечивает при выходе яркого солнца и волшебно окрашивает и очерчивает все виднеющееся сквозь него. К этому туману присоединялся дым выстрелов, и по этому туману и дыму везде блестели молнии утреннего света – то по воде, то по росе, то по штыкам войск, толпившихся по берегам и в Бородине. Сквозь туман этот виднелась белая церковь, кое где крыши изб Бородина, кое где сплошные массы солдат, кое где зеленые ящики, пушки. И все это двигалось или казалось движущимся, потому что туман и дым тянулись по всему этому пространству. Как в этой местности низов около Бородина, покрытых туманом, так и вне его, выше и особенно левее по всей линии, по лесам, по полям, в низах, на вершинах возвышений, зарождались беспрестанно сами собой, из ничего, пушечные, то одинокие, то гуртовые, то редкие, то частые клубы дымов, которые, распухая, разрастаясь, клубясь, сливаясь, виднелись по всему этому пространству.
Эти дымы выстрелов и, странно сказать, звуки их производили главную красоту зрелища.
Пуфф! – вдруг виднелся круглый, плотный, играющий лиловым, серым и молочно белым цветами дым, и бумм! – раздавался через секунду звук этого дыма.
«Пуф пуф» – поднимались два дыма, толкаясь и сливаясь; и «бум бум» – подтверждали звуки то, что видел глаз.
Пьер оглядывался на первый дым, который он оставил округлым плотным мячиком, и уже на месте его были шары дыма, тянущегося в сторону, и пуф… (с остановкой) пуф пуф – зарождались еще три, еще четыре, и на каждый, с теми же расстановками, бум… бум бум бум – отвечали красивые, твердые, верные звуки. Казалось то, что дымы эти бежали, то, что они стояли, и мимо них бежали леса, поля и блестящие штыки. С левой стороны, по полям и кустам, беспрестанно зарождались эти большие дымы с своими торжественными отголосками, и ближе еще, по низам и лесам, вспыхивали маленькие, не успевавшие округляться дымки ружей и точно так же давали свои маленькие отголоски. Трах та та тах – трещали ружья хотя и часто, но неправильно и бедно в сравнении с орудийными выстрелами.
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.


Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.