Келимане
Город
Показать/скрыть карты
|
Келима́не (порт. Quelimane), ранее Сан-Мартиньо-де-Келимане — город в Мозамбике. Административный центр провинции Замбезия.
География
Город Келимане расположен в центральной части мозамбикского побережья Индийского океана, в провинции Замбезия. Это океанский и речной порт, крупный индустриальный центр. В окрестностях города находятся многочисленные плантации, на которых выращиваются кокосовые пальмы (пальмовое масло является одним из основных экспортных товаров), сизаль и чай. Важнейшую роль в экономике города играют также рыболовство и рыбоконсервная промышленность. Келимане является конечной станцией железной дороги, соединяющей внутренние районы Мозамбика с океанским побережьем. Имеется аэропорт. С 1954 года Келимане — центр католического епископства.
История
Келимане был основан в Средневековье арабскими купцами из Омана и Занзибара. В 1498 году город посетил по пути в Индию португальский мореплаватель Васко да Гама. В 1530 году Келимане был захвачен Португалией. В 1761 году он получает статус города, в 1763 году в Келимане впервые избирается городской парламент.
В XVIII—XIX столетиях через порт Келимане осуществлялся массовый вывоз из Африки чёрных рабов. В 1862 году в город был назначен английским консулом Дэвид Ливингстон.
Город Келимане интересен для туристов своей хорошо сохранившейся колониальной архитектурой XVIII—XIX веков (например, Кафедральным собором Носса Сеньора до Вибраменто).
Население
Население города по данным на 2007 год составляет 192 876 человек.
| Год | Население |
|---|---|
| 1970 | 71 786 |
| 1997 | 153 187 |
| 2007 | 192 876 |
Города-побратимы
Напишите отзыв о статье "Келимане"
Примечания
<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение |
Для улучшения этой статьи желательно?:
|
|
Это заготовка статьи по географии Мозамбика. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Келимане
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
