Келлер, Готфрид
| Готфрид Келлер | |
| Gottfried Keller | |
 Фотография Келлера в пятьдесят лет | |
| Род деятельности: | |
|---|---|
| Годы творчества: |
1846—1886 |
| Направление: | |
| Жанр: | |
| Язык произведений: | |
Го́тфрид Ке́ллер (нем. Gottfried Keller; 19 июля 1819, Цюрих — 15 июля 1890, там же) — швейцарский писатель, классик швейцарской литературы. Писал на немецком языке.
Содержание
Биография
Отец, одарённый и образованный ремесленник-республиканец, принимавший участие в движении за объединение Швейцарии, умер, когда Готфриду было пять лет; мать вскоре вторично вышла замуж. Обучался сначала в школе для бедных, затем — в индустриальной школе кантона, откуда был исключён. В 1840—1842 годах учился в Академии художеств в Мюнхене. В 1842 году вернулся в Цюрих, где жил до 1848 года. Получив стипендию от правительства кантона, уехал в Гейдельбергский университет, где слушал лекции Людвига Фейербаха «О сущности религии». В 1850 году переехал в Берлин, где находился до конца 1885 года; в 1851 году ему перестали выплачивать стипендию.
С 1861 года он занимал должность статс-секретаря кантона Цюрих.
Литературная деятельность
Дебютировал в 1846 году книгой стихов политического характера «Песни самоучки». В 1851 году выпустил в Берлине книгу «Новые стихи»; стал пробовать себя в области драматургии, но, потерпев неудачу, переключился на роман, который писал пять лет — «Зелёный Генрих» (нем. Der grüne Heinrich; 1855; вторая редакция 1879—1880). В это же время начал писать в области того жанра, в котором проявилось его художественное дарование: в 1856 году вышел первый сборник новелл «Люди из Зельдвилы» (нем. Die Leute von Seldwyla, т. 1—2, 1856—1874)[1]. Затем были изданы «Семь легенд» (нем. Sieben Legenden, 1872), двухтомный сборник «Люди из Зельдвилы» (1873—1874), «Цюрихские новеллы» (нем. Züricher Novellen, 1878), сборник «Изречение» (нем. Das Sinngedicht, 1881), романа «Мартин Заландер» (нем. Martin Salander, 1886). В 1883 году было издано «Собрание стихотворений».
- Arnold Böcklin Gottfried Keller 1889.jpg
Готфрид Келлер. Рисунок Арнольда Бёклина, 1889
- Stauffer-Bern GottfriedKeller.jpg
Готфрид Келлер. Портрет работы Карла Штауффер-Берна.
Публикации на русском языке
- Избранные новеллы. — М.; Л.: Academia, 1934.
- Сказка про котика Шпигеля / пер. с нем. А. С. Кулишер. — М.: Гослитиздат, 1955. — 48 с.
- Зелёный Генрих. — М.: Гос. изд-во худож. лит., 1958.
- Новеллы. — Л.: Худож. лит., 1970.
- Зелёный Генрих. — М.: Худож. лит., 1972. — (Б-ка всемирной лит-ры)
- Избранное. — Л.: Худож. лит., 1988.
- Сельские Ромео и Джульетта / пер. с нем. А. Ариан. — М.: Гос. изд-во худож. лит., 1954. — 71 с. — 300 000 экз.
Напишите отзыв о статье "Келлер, Готфрид"
Примечания
- ↑ Уже в майском номере «Современника» за 1856 год появился отзыв на сборник новелл, в котором автор рецензии отметил «здравый реализм» Келлера; в 1858 году лучшая его новелла из сборника, «Сельские Ромео и Джульетта» (нем. Romeo und Julia auf dem Dorfe; 1856), была издана в русском переводе — это был самый ранний перевод новеллы.
Литература
- Манн Т. Слово о Готфриде Келлере [1919] // Собрание сочинений. — М.: Госиздат, 1960. — Т. 9. — С. 478—479.
Ссылки
-
На Викискладе есть медиафайлы по теме Готфрид Келлер - Келлер Готфрид — статья из Большой советской энциклопедии.
- Готфрид Келлер // Литературная энциклопедия
- [interpretive.ru/dictionary/966/word/keler Литература и язык. Современная иллюстрированная энциклопедия. Под ред. П. А. Николаева, М. В. Строганова]
- [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_colier/2705/КЕЛЛЕР Энциклопедия Кольера]
Отрывок, характеризующий Келлер, Готфрид
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.
На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.
31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
