Киевская духовная семинария

Киевская духовная семинария
(КДС)
Год основания	1817
Конфессия	Православие
Церковь	Русская православная церковь
Ректор	Антоний (Паканич)
Расположение	Киев

К:Учебные заведения, основанные в 1817 году

Киевская духовная семинария — высшее духовное учебное заведение Украинской православной церкви Московского патриархата, готовящее священно- и церковнослужителей.

История

Была учреждена в связи с изданием нового Устава духовных школ Русской Православной Церкви от 1808 года, предполагавшего трёхступенчатую систему обучения. Киево-Могилянская академия была преобразована согласно этому уставу в 1817—1819 годах. Киевская духовная семинария, оснащённая новым преподавательским корпусом преимущественно из выпускников Санкт-Петербургской духовной академии, начала свою работу 27 октября 1817 года.

28 сентября 1819 года семинария была переведена в здание, находившееся на берегу Днепра и бывшее известным под именем «бурсы». В 1832 года была вновь перемещена в здания бывшего греческого Петропавловского монастыря.

В годы гражданской войны семинария прекратила своё существование.

В 1945 году Совет Министров СССР дал своё согласие на открытие в Киеве пастырско-богословских курсов. В 1946 году начался процесс преобразования курсов в духовные семинарии, и Киевская духовная семинария была торжественно открыта 18 февраля 1947 года.

Первоначально Киевская семинария располагалась в Михайловском монастыре. В 1949 году эта обитель была закрыта, и духовная школа вынуждена была переселиться в стилобат Андреевской церкви — место, мало подходящее для учебного заведения.

В 1959 году украинские органы власти начали негласную подготовку к закрытию Киевской семинарии. 4 мая 1960 года на встрече с патриархом Алексием председатель Совета по делам Русской Православной Церкви В. А. Куроедов потребовал ликвидировать Киевскую семинарию. Патриарх был вынужден пойти на это и 8 июня того же года Учебный комитет при Священном Синоде принял решение о закрытии семинарии. Студенты были переведны в Одесскую духовную семинарию.

В 1989 году было получено разрешение властей на возрождение Киевской духовной семинарии. Первоначально семинария разместилась в 53-м корпусе Лавры.

Весной 1990 года в распоряжение Церкви было передано несколько корпусов бывшего Гостиного двора Лавры, в том числе 63 и 64, которые решено было использовать для нужд семинарии.

В 1992 году было решено возобновить и академию, после чего семинария во многих вопросах оказалась сдвоенной с высшим учебным учреждением. У них был общий ректор, общий храм, общий актовый день, и т. д.

В 2007—2008 учебном году была начата реформа образовательной системы, согласно которой срок обучения в семинарии был увеличен до пяти лет. В рамках проведения реформы в семинарии был повышен уровень преподавания древних и новых языков, а также введены новые учебные дисциплины.

Ректоры

• архимандрит Моисей (Богданов-Платонов-Антипов) (1817—1819)
• архимандрит Смарагд (Крыжановский) (1825 — 8 мая 1828), до 1826 и. о.
• архимандрит Иустин (Михайлов) (8 мая 1828—1834)
• Иеремия (Соловьёв) (6 июня 1834—1839)
• архимандрит Евсевий (Ильинский) (27 сентября 1839—1844)
• архимандритАнтоний (Амфитеатров) (12 марта 1845 — ?)
• Нектарий (Надеждин) (20 февраля 1851—1856)
• архимандрит Петр (Троицкий) (8 января 1857—1858)
• Феоктист (Попов) (1858) и. о.
• архимандрит Иоанникий (Руднев) (6 октября 1858—1859)
• Филарет (Филаретов) (4 декабря 1859—1860)
• Феоктист (Попов) (6 октября 1860—1869)
• архимандрит Виталий (Иосифов) (31 декабря 1875 — 20 февраля 1883)
• архимандрит Ириней (Орда) (1883—1888)
• архимандрит Борис (Плотников) (1888—1892)
• архимандрит Петр (Другов) (23 апреля 1892—1893)
• Иоанникий (Ефремов) (1893—1899)
• Василий (Царевский) (5 декабря 1899—1900)
• Константин (Булычев) (1900—1901)
• Феодосий (Олтаржевский) (1901—1903)
• Амвросий (Полянский) (1906—1918)
• Платон (Петров) (1918—1920)
• протоиерей Сергий Афонский (1947—1949)
• протоиерей Борис Шулькевич (1949 — 16 августа 1951)
• протоиерей Николай Концевич (11 сентября 1954 — 24 июня 1957)
• архимандрит Иоанн (Вендланд) (1957—1958)
• Филарет (Денисенко) (12 июля 1958—1960)
• протоиерей Петр Влодек (13 сентября 1989 — 1991)
• архимандрит Даниил (Чокалюк) (24 декабря 1991 — сентябрь 1992)
• протоиерей Александр Кубелиус (1992) , и. о.
• протоиерей Николай Забуга (1992 — 31 мая 2007)
• митрополит Антоний (Паканич) (с 31 мая 2007)

Ссылки

• [drevo-info.ru/articles/18362.html Киевская духовная семинария]
• [www.kiev-orthodox.org/site/churchlife/225/ Киевской Духовной Академии — 300 лет]
• [pravoslavye.org.ua/2001/12/protoierey_petr_vlodek_nuzhno_bilo_iz_nichego_sozdavat_seminariyu/ Протоиерей Петр Влодек. «Нужно было из ничего создавать семинарию»]

Отрывок, характеризующий Киевская духовная семинария

Балашев, чувствуя необходимость возражать, сказал, что со стороны России дела не представляются в таком мрачном виде. Наполеон молчал, продолжая насмешливо глядеть на него и, очевидно, его не слушая. Балашев сказал, что в России ожидают от войны всего хорошего. Наполеон снисходительно кивнул головой, как бы говоря: «Знаю, так говорить ваша обязанность, но вы сами в это не верите, вы убеждены мною».
В конце речи Балашева Наполеон вынул опять табакерку, понюхал из нее и, как сигнал, стукнул два раза ногой по полу. Дверь отворилась; почтительно изгибающийся камергер подал императору шляпу и перчатки, другой подал носовои платок. Наполеон, ne глядя на них, обратился к Балашеву.
– Уверьте от моего имени императора Александра, – сказал оц, взяв шляпу, – что я ему предан по прежнему: я анаю его совершенно и весьма высоко ценю высокие его качества. Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre a l'Empereur. [Не удерживаю вас более, генерал, вы получите мое письмо к государю.] – И Наполеон пошел быстро к двери. Из приемной все бросилось вперед и вниз по лестнице.


После всего того, что сказал ему Наполеон, после этих взрывов гнева и после последних сухо сказанных слов:
«Je ne vous retiens plus, general, vous recevrez ma lettre», Балашев был уверен, что Наполеон уже не только не пожелает его видеть, но постарается не видать его – оскорбленного посла и, главное, свидетеля его непристойной горячности. Но, к удивлению своему, Балашев через Дюрока получил в этот день приглашение к столу императора.
На обеде были Бессьер, Коленкур и Бертье. Наполеон встретил Балашева с веселым и ласковым видом. Не только не было в нем выражения застенчивости или упрека себе за утреннюю вспышку, но он, напротив, старался ободрить Балашева. Видно было, что уже давно для Наполеона в его убеждении не существовало возможности ошибок и что в его понятии все то, что он делал, было хорошо не потому, что оно сходилось с представлением того, что хорошо и дурно, но потому, что он делал это.
Император был очень весел после своей верховой прогулки по Вильне, в которой толпы народа с восторгом встречали и провожали его. Во всех окнах улиц, по которым он проезжал, были выставлены ковры, знамена, вензеля его, и польские дамы, приветствуя его, махали ему платками.
За обедом, посадив подле себя Балашева, он обращался с ним не только ласково, но обращался так, как будто он и Балашева считал в числе своих придворных, в числе тех людей, которые сочувствовали его планам и должны были радоваться его успехам. Между прочим разговором он заговорил о Москве и стал спрашивать Балашева о русской столице, не только как спрашивает любознательный путешественник о новом месте, которое он намеревается посетить, но как бы с убеждением, что Балашев, как русский, должен быть польщен этой любознательностью.
– Сколько жителей в Москве, сколько домов? Правда ли, что Moscou называют Moscou la sainte? [святая?] Сколько церквей в Moscou? – спрашивал он.
И на ответ, что церквей более двухсот, он сказал:
– К чему такая бездна церквей?
– Русские очень набожны, – отвечал Балашев.
– Впрочем, большое количество монастырей и церквей есть всегда признак отсталости народа, – сказал Наполеон, оглядываясь на Коленкура за оценкой этого суждения.
Балашев почтительно позволил себе не согласиться с мнением французского императора.
– У каждой страны свои нравы, – сказал он.
– Но уже нигде в Европе нет ничего подобного, – сказал Наполеон.
– Прошу извинения у вашего величества, – сказал Балашев, – кроме России, есть еще Испания, где также много церквей и монастырей.
Этот ответ Балашева, намекавший на недавнее поражение французов в Испании, был высоко оценен впоследствии, по рассказам Балашева, при дворе императора Александра и очень мало был оценен теперь, за обедом Наполеона, и прошел незаметно.
По равнодушным и недоумевающим лицам господ маршалов видно было, что они недоумевали, в чем тут состояла острота, на которую намекала интонация Балашева. «Ежели и была она, то мы не поняли ее или она вовсе не остроумна», – говорили выражения лиц маршалов. Так мало был оценен этот ответ, что Наполеон даже решительно не заметил его и наивно спросил Балашева о том, на какие города идет отсюда прямая дорога к Москве. Балашев, бывший все время обеда настороже, отвечал, что comme tout chemin mene a Rome, tout chemin mene a Moscou, [как всякая дорога, по пословице, ведет в Рим, так и все дороги ведут в Москву,] что есть много дорог, и что в числе этих разных путей есть дорога на Полтаву, которую избрал Карл XII, сказал Балашев, невольно вспыхнув от удовольствия в удаче этого ответа. Не успел Балашев досказать последних слов: «Poltawa», как уже Коленкур заговорил о неудобствах дороги из Петербурга в Москву и о своих петербургских воспоминаниях.
После обеда перешли пить кофе в кабинет Наполеона, четыре дня тому назад бывший кабинетом императора Александра. Наполеон сел, потрогивая кофе в севрской чашке, и указал на стул подло себя Балашеву.
Есть в человеке известное послеобеденное расположение духа, которое сильнее всяких разумных причин заставляет человека быть довольным собой и считать всех своими друзьями. Наполеон находился в этом расположении. Ему казалось, что он окружен людьми, обожающими его. Он был убежден, что и Балашев после его обеда был его другом и обожателем. Наполеон обратился к нему с приятной и слегка насмешливой улыбкой.