Кинофестиваль в Авориазе 1987 года
Поделись знанием:
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.
XV Международный фестиваль фантастического кино в Авориазе (кинофестиваль) (Le 15eme edition du Festival international du film fantastique d'Avoriaz) проходил во французских Альпах (Франция) в январе 1987 года.
Содержание
Жюри
- Филипп де Брока (Philippe de Broca) – президент
- Жан-Пьер Омон (Jean-Pierre Aumont)
- Сабина Азема (Sabine Azéma)
- Жан-Жак Бенекс (Jean-Jacques Beineix)
- Жан-Пьер Кассель (Jean-Pierre Cassel)
- Джонни Холлидей (Johnny Halliday)
- Виктор Лану (Victor Lanoux)
- Софи Марсо (Sophie Marceau)
- Алан Паркер (Alan Parker)
- Трит Уильямс (Treat Williams)
Лауреаты
- Гран-при: «Голубой бархат» (Blue Velvet), США, 1986 режиссёр Дэвид Линч
- Специальный приз жюри:
- «Муха» (Fly, The), США, 1986, режиссёр Дэвид Кроненберг
- «Штормовые наездники» (Raiders of the Storm) , США, Великобритания, 1986, режиссёр Морис Филлипс
- Приз критики: «Штормовые наездники» (Raiders of the Storm) , США, Великобритания, 1986, режиссёр Морис Филлипс
- Приз Совета по звуку и свету (Prix de la C.S.T.): «Охранник Шмуц» (Schmutz), Австрия, 1985, режиссёр Паулус Манкер
- Приз «Золотая антенна»: «Штормовые наездники» (Raiders of the Storm) , США, Великобритания, 1986, режиссёр Морис Филлипс
- Специальное упоминание»: Джим Ван Дер Вуде за исполнение роли в фильме «Стрелочник» (Wisselwachter, De), Нидерланды, 1986,режиссёр Йос Стеллинг
- Приз в разделе «страх» (Prix section peur): «Кровавая пьеса» (Aquarius Stagefright aka: Bloody Bird)», Италия, 1987, режиссёр Микеле Соави
См. также
Фестиваль Fantasporto 1987 года
Напишите отзыв о статье "Кинофестиваль в Авориазе 1987 года"
Ссылки
Отрывок, характеризующий Кинофестиваль в Авориазе 1987 года
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.