Кипрский конфликт

Кипрский конфликт, или Кипрский спор — территориальный конфликт между греко-киприотами и турко-киприотами по отношению к острову Кипр, который ныне фактически является островным государством Средиземного моря.

С момента прибытия военного контингента Великобритании на остров, Кипрский спор был определён как «конфликт между народами Кипра и Великобритании в качестве колониальных правителей». Однако сегодня в решении этой проблемы принимают участие Организация Объединенных Наций и в последнее время Европейский союз.

Предпосылки конфликта

В 1960 году Кипр получил независимость от Великобритании, которая колонизировала остров ещё во второй половине XIX века. Однако Великобритания оставила за собой две военные базы, расположенные на полуострове Акротири и рядом с поселком Декелия. Новая Конституция провозгласила существование двух общин: греческой (80 % населения острова) и турецкой (18 %). Неравенство прописанных в основном документе государства этнических квот сразу же вызвало недовольство турецкой общины. Даже на уровне государственного управления общины отказывались выполнять решения, которые принимались противоположной стороной.

Ход событий

В 1963 г. постепенно нарастающее напряжение взорвалось многочисленными этническими конфликтами с обеих сторон. С целью попытки урегулирования ситуации уже в 1964 году на острове был размещен миротворческий контингент ООН, который оставался на Кипре ещё десять лет.

15 июля 1974 года на острове произошёл военный переворот, в ходе которого террористическая организация греков-киприотов ЭОКА-В свергла архиепископа Макариоса III, президента Кипра. Турецкие власти, видя в этом опасность своим интересам на Кипре, высадили тридцатитысячный военный корпус, который занял около 35 % территории острова. Кипр был разделён на южную греческую часть и северную — турецкую. Под контролем миротворцев ООН было осуществлено взаимное переселение греко-киприотов и турко-киприотов. Конфликтующие стороны были разделены так называемой «зелёной линией» — буферной зоной ООН. Перемещение через демаркационную линию стало почти невозможным. Был создан физический и социальный барьер между греческой и турецкой общинами.

В 1983 г. северная турецкая община самопровозгласила себя Турецкой Республикой Северного Кипра, этот акт был осуждён в Резолюции Совбеза ООН и признан юридически недействительным, и до сих пор новообразованное государство признала только Турция.

В начале XXI века по инициативе ООН была предпринята попытка окончательно урегулировать кипрскую проблему. 24 апреля 2004 г. был проведён референдум, на котором 75 % греков высказались против так называемого Плана Аннана, который подготовила британская дипломатия, считая, что он «узаконивает результаты турецкой агрессии и увековечивает турецкую оккупацию». 65 % турецкой общины поддержали этот план.

В том же 2004 году Кипр стал членом Евросоюза, однако де-факто к нему присоединилась лишь южная греческая часть острова. В 2005 г. Еврокомиссия в ходе переговоров по вступлению Турции в Евросоюз потребовала от последней признания суверенитета Республики Кипр.

Современный этап

В 2008 году на президентских выборах победил Димитрис Христофиас, который ещё в ходе предвыборной кампании обещал немедленно возобновить переговоры о воссоединении. 21 марта 2008 года в буферной зоне столицы Кипра городе Никосия были проведены переговоры с лидером турок-киприотов Мехмет Али Талатом. 3 апреля 2008 г. на улице Ледра Никосии были сняты барьеры, установленные здесь ещё в 1960 году в присутствии многочисленной как греческой, так и турецкой общины.

Позже, в течение весны—лета 2008 года был проведён ряд согласительных переговоров, уже на 1 июня была назначена принципиальная концепция внедрения единого гражданства и обеспечения единого суверенитета Республики Кипр. В сентябре президент Кристофиас призвал к демилитаризации Никосии. Собственно, на протяжении осени—зимы 2008 года согласовывались федеральные органы правления. Подготовленный план воссоединения планируется вынести на референдум обеих общин.

В 2011 году возник спор между Кипром и Турцией из-за планов Республики Кипр разрабатывать недавно открытые месторождения углеводородов в своей исключительной экономической зоне. Вместе с тем, Турция пыталась помешать разработке, признавая только самопровозглашённую Республику Северного Кипра и угрожая военным решением конфликта.

В 2014 году ЕСПЧ обязал Турцию выплатить 30 млн евро в качестве компенсации морального ущерба родственникам пропавших без вести в результате вооруженного захвата 37 % территории Кипра и 60 млн евро грекам-киприотам, продолжающим проживать на полуострове Карпас на оккупированной части Кипра. Бывший в то время министром иностранных дел Турции Ахмет Давутоглу следующим образом озвучил официальную позицию своей страны: «Мы не станем платить эту сумму стране, которую мы не признаем».

См. также

• План Аннана

Отрывок, характеризующий Кипрский конфликт

Во втором часу заложенные и уложенные четыре экипажа Ростовых стояли у подъезда. Подводы с ранеными одна за другой съезжали со двора.
Коляска, в которой везли князя Андрея, проезжая мимо крыльца, обратила на себя внимание Сони, устраивавшей вместе с девушкой сиденья для графини в ее огромной высокой карете, стоявшей у подъезда.
– Это чья же коляска? – спросила Соня, высунувшись в окно кареты.
– А вы разве не знали, барышня? – отвечала горничная. – Князь раненый: он у нас ночевал и тоже с нами едут.
– Да кто это? Как фамилия?
– Самый наш жених бывший, князь Болконский! – вздыхая, отвечала горничная. – Говорят, при смерти.
Соня выскочила из кареты и побежала к графине. Графиня, уже одетая по дорожному, в шали и шляпе, усталая, ходила по гостиной, ожидая домашних, с тем чтобы посидеть с закрытыми дверями и помолиться перед отъездом. Наташи не было в комнате.
– Maman, – сказала Соня, – князь Андрей здесь, раненый, при смерти. Он едет с нами.
Графиня испуганно открыла глаза и, схватив за руку Соню, оглянулась.
– Наташа? – проговорила она.
И для Сони и для графини известие это имело в первую минуту только одно значение. Они знали свою Наташу, и ужас о том, что будет с нею при этом известии, заглушал для них всякое сочувствие к человеку, которого они обе любили.
– Наташа не знает еще; но он едет с нами, – сказала Соня.
– Ты говоришь, при смерти?
Соня кивнула головой.
Графиня обняла Соню и заплакала.
«Пути господни неисповедимы!» – думала она, чувствуя, что во всем, что делалось теперь, начинала выступать скрывавшаяся прежде от взгляда людей всемогущая рука.
– Ну, мама, все готово. О чем вы?.. – спросила с оживленным лицом Наташа, вбегая в комнату.
– Ни о чем, – сказала графиня. – Готово, так поедем. – И графиня нагнулась к своему ридикюлю, чтобы скрыть расстроенное лицо. Соня обняла Наташу и поцеловала ее.
Наташа вопросительно взглянула на нее.
– Что ты? Что такое случилось?
– Ничего… Нет…
– Очень дурное для меня?.. Что такое? – спрашивала чуткая Наташа.
Соня вздохнула и ничего не ответила. Граф, Петя, m me Schoss, Мавра Кузминишна, Васильич вошли в гостиную, и, затворив двери, все сели и молча, не глядя друг на друга, посидели несколько секунд.
Граф первый встал и, громко вздохнув, стал креститься на образ. Все сделали то же. Потом граф стал обнимать Мавру Кузминишну и Васильича, которые оставались в Москве, и, в то время как они ловили его руку и целовали его в плечо, слегка трепал их по спине, приговаривая что то неясное, ласково успокоительное. Графиня ушла в образную, и Соня нашла ее там на коленях перед разрозненно по стене остававшимися образами. (Самые дорогие по семейным преданиям образа везлись с собою.)
На крыльце и на дворе уезжавшие люди с кинжалами и саблями, которыми их вооружил Петя, с заправленными панталонами в сапоги и туго перепоясанные ремнями и кушаками, прощались с теми, которые оставались.
Как и всегда при отъездах, многое было забыто и не так уложено, и довольно долго два гайдука стояли с обеих сторон отворенной дверцы и ступенек кареты, готовясь подсадить графиню, в то время как бегали девушки с подушками, узелками из дому в кареты, и коляску, и бричку, и обратно.
– Век свой все перезабудут! – говорила графиня. – Ведь ты знаешь, что я не могу так сидеть. – И Дуняша, стиснув зубы и не отвечая, с выражением упрека на лице, бросилась в карету переделывать сиденье.
– Ах, народ этот! – говорил граф, покачивая головой.
Старый кучер Ефим, с которым одним только решалась ездить графиня, сидя высоко на своих козлах, даже не оглядывался на то, что делалось позади его. Он тридцатилетним опытом знал, что не скоро еще ему скажут «с богом!» и что когда скажут, то еще два раза остановят его и пошлют за забытыми вещами, и уже после этого еще раз остановят, и графиня сама высунется к нему в окно и попросит его Христом богом ехать осторожнее на спусках. Он знал это и потому терпеливее своих лошадей (в особенности левого рыжего – Сокола, который бил ногой и, пережевывая, перебирал удила) ожидал того, что будет. Наконец все уселись; ступеньки собрались и закинулись в карету, дверка захлопнулась, послали за шкатулкой, графиня высунулась и сказала, что должно. Тогда Ефим медленно снял шляпу с своей головы и стал креститься. Форейтор и все люди сделали то же.
– С богом! – сказал Ефим, надев шляпу. – Вытягивай! – Форейтор тронул. Правый дышловой влег в хомут, хрустнули высокие рессоры, и качнулся кузов. Лакей на ходу вскочил на козлы. Встряхнуло карету при выезде со двора на тряскую мостовую, так же встряхнуло другие экипажи, и поезд тронулся вверх по улице. В каретах, коляске и бричке все крестились на церковь, которая была напротив. Остававшиеся в Москве люди шли по обоим бокам экипажей, провожая их.
Наташа редко испытывала столь радостное чувство, как то, которое она испытывала теперь, сидя в карете подле графини и глядя на медленно подвигавшиеся мимо нее стены оставляемой, встревоженной Москвы. Она изредка высовывалась в окно кареты и глядела назад и вперед на длинный поезд раненых, предшествующий им. Почти впереди всех виднелся ей закрытый верх коляски князя Андрея. Она не знала, кто был в ней, и всякий раз, соображая область своего обоза, отыскивала глазами эту коляску. Она знала, что она была впереди всех.
В Кудрине, из Никитской, от Пресни, от Подновинского съехалось несколько таких же поездов, как был поезд Ростовых, и по Садовой уже в два ряда ехали экипажи и подводы.
Объезжая Сухареву башню, Наташа, любопытно и быстро осматривавшая народ, едущий и идущий, вдруг радостно и удивленно вскрикнула:
– Батюшки! Мама, Соня, посмотрите, это он!