Киш, Эгон Эрвин

Эгон Эрвин Киш
Egon Erwin Kisch
Мельбурн. 1934
Дата рождения:	29 апреля 1885(1885-04-29)
Место рождения:	Прага, Австро-Венгрия
Дата смерти:	31 марта 1948(1948-03-31) (62 года)
Место смерти:	Прага, Чехословакия

Э́гон Э́рвин Киш (нем. Egon Erwin Kisch; 29 апреля 1885, Прага, Австро-Венгрия — 31 марта 1948, Прага, Чехословакия) — чешско-немецкий писатель и журналист, участник Гражданской войны в Испании.

Биография

Сын торговца сукном из немецкоязычных сефардов, публиковавшего под псевдоним Кюльборн свои стихи (на немецком языке). В 1902 году окончил реальное училище. С 1904 года был сотрудником газет «Прагер тагеблатт» и «Богемия», с 1913 года — «Берлинер тагеблатт». Участвовал в Первой мировой войне в чине младшего офицера австро-венгерской армии на фронтах в Сербии и на Карпатах. В 1918 году Киш стал одним из руководителей нелегальных солдатских комитетов, командиром Красной гвардии в Вене, одним из основателей Коммунистической партии Австрии. В 1921—1933 годах жил в Берлине. В 1925—1931 годах неоднократно выезжал в Советский Союз, в 1928—1929 годах под чужим именем путешествовал по США. В 1933 году был арестован нацистами и как иностранный подданный выслан в Чехословакию. В 1934 году, не получив разрешения на въезд в Австралию для участия в антифашистском конгрессе, прыгнул с борта корабля, был задержан, приговорен к шести месяцам заключения и выслан из страны. В 1937—1938 годах был бойцом интернациональных бригад в Испании, в 1940-46 годах в Мексике сотрудничал в журнале «Фрайес Дойчланд». В 1946 году вернулся в Прагу, где был избран почётным председателем еврейской общины города.

В начале литературной деятельности примыкал к группе немецких писателей-евреев (так называемому Пражскому кружку: Макс Брод, Э. Вайс, 1882—1940; Л. Виндер, 1889—1946; Франц Кафка и др.), передававших в своих произведениях атмосферу распада Австро-Венгерской империи. Киш придал второстепенному до того жанру газетного репортажа характер художественной публицистики, создав новый тип очерка-эссе (главным образом на политические темы: сборники «Цари, попы, большевики», 1927; «Американский рай», 1930; «Азия основательно изменилась», 1932; «Высадка в Австралии», 1937, и др.).

В 1923 году Киш составил антологию «Классическая журналистика». В статьях и в книге «Неистовый репортёр» (1924), и особенно в автобиографической «Ярмарке сенсаций» (1942), Киш изложил свои мысли об эстетической и моральной ответственности журналиста и о репортаже «как форме искусства и борьбы».

Прошлому евреев Праги Киш посвятил сборник «Рассказы о семи гетто» (1934; русский перевод 1937), а в очерке «Индейская деревня под звездой Давида» (сб. «Открытия в Мексике», 1945) рассказал о найденной им группе так называемых индейских евреев, считающих себя потомками марранов.

Книги

• Sieben Jahre Justizskandal Max Hoelz. Mopr Verlag, Berlin. 1928
• Эгон Эрвин Киш. Три Коровы. Военное издательство Наркомата обороны СССР. Москва 1939
• Эгон Эрвин Киш. Репортажи. Издательство Московского университета, 1964
• Эгон Эрвин Киш. Приключения на пяти континентах: Художественная публицистика. М,. «Прогресс», 1985

Отрывок, характеризующий Киш, Эгон Эрвин

– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.
– Да, в каких грустных обстоятельствах пришлось нам видеться, князь… Ну, что наш дорогой больной? – сказала она, как будто не замечая холодного, оскорбительного, устремленного на нее взгляда.
Князь Василий вопросительно, до недоумения, посмотрел на нее, потом на Бориса. Борис учтиво поклонился. Князь Василий, не отвечая на поклон, отвернулся к Анне Михайловне и на ее вопрос отвечал движением головы и губ, которое означало самую плохую надежду для больного.
– Неужели? – воскликнула Анна Михайловна. – Ах, это ужасно! Страшно подумать… Это мой сын, – прибавила она, указывая на Бориса. – Он сам хотел благодарить вас.
Борис еще раз учтиво поклонился.
– Верьте, князь, что сердце матери никогда не забудет того, что вы сделали для нас.
– Я рад, что мог сделать вам приятное, любезная моя Анна Михайловна, – сказал князь Василий, оправляя жабо и в жесте и голосе проявляя здесь, в Москве, перед покровительствуемою Анною Михайловной еще гораздо большую важность, чем в Петербурге, на вечере у Annette Шерер.
– Старайтесь служить хорошо и быть достойным, – прибавил он, строго обращаясь к Борису. – Я рад… Вы здесь в отпуску? – продиктовал он своим бесстрастным тоном.
– Жду приказа, ваше сиятельство, чтоб отправиться по новому назначению, – отвечал Борис, не выказывая ни досады за резкий тон князя, ни желания вступить в разговор, но так спокойно и почтительно, что князь пристально поглядел на него.
– Вы живете с матушкой?
– Я живу у графини Ростовой, – сказал Борис, опять прибавив: – ваше сиятельство.
– Это тот Илья Ростов, который женился на Nathalie Шиншиной, – сказала Анна Михайловна.
– Знаю, знаю, – сказал князь Василий своим монотонным голосом. – Je n'ai jamais pu concevoir, comment Nathalieie s'est decidee a epouser cet ours mal – leche l Un personnage completement stupide et ridicule.Et joueur a ce qu'on dit. [Я никогда не мог понять, как Натали решилась выйти замуж за этого грязного медведя. Совершенно глупая и смешная особа. К тому же игрок, говорят.]