Сефарды
| Самоназвание |
סְפָרַדִּים |
|---|---|
| Численность и ареал | |
|
Всего: прибл. 1,5 — 2 млн. | |
| Язык |
ладино, иврит, жудео-португальский , итальки и другие еврейские языки романской группы. |
| Религия | |
| Входит в | |
| Родственные народы | |
| Происхождение | |
Сефарды (ивр. סְפָרַדִּים «сфарадим», от топонима Сфарад (סְפָרַד), отождествляемого с Испанией) — субэтническая группа евреев, сформировавшаяся на Пиренейском полуострове из потоков миграции иудеев внутри Римской империи, а затем внутри Халифата. Исторически бытовым языком сефардских евреев служил ладино (жудезмо, сефардский язык), принадлежащий к иберо-романской подгруппе романских языков. В собственной (сефардской) литургической традиции использовался сефардский вариант произношения древнееврейского языка.
Содержание
Этимология
Стали называться сефардами (на современном иврите — «испанцы») после их изгнания из Испании и Португалии в конце 1492 года и после исхода с Пиренейского полуострова впоследствии (в XVI—XVIII в.). Традиционно пользовались языком ладино (сефардским), близким к испанскому.
Происхождение
Переселились на юг и юго-восток (страны Северной Африки), на восток (Палестина, Малая Азия, Балканский полуостров, Апеннинский полуостров), на северо-восток (Юг Франции), на север (Англия, Нидерланды). В северной Африке изгнанные испанские евреи ассимилировались в местные еврейские общины, в других же странах расселения испанских евреев ассимиляция происходила в новые языковые культуры, однако в Турции и Греции их потомки продолжали оставаться ладиноязычными вплоть до середины XX века.
С образованием Государства Израиль в 1948 большинство ладиноязычных сефардов Турции и Греции иммигрировало в Израиль, происходит процесс их ассимиляции с другими евреями Израиля и забывания языка ладино. Сегодня в Израиле сефардами или евреями сефардского толка считаются не только сефарды в узком смысле слова, но и евреи-репатрианты из арабских стран, курдистанские, персидские, афганские, среднеазиатские, грузинские, кавказские и кочинские евреи. Это связано с тем, что данные евреи исповедуют иудаизм испанского (сефардского) канона, отличающегося от германского (ашкеназского) и развивавшегося независимо от него. Несмотря на то, что изгнанные сефарды поселились вокруг бассейна Средиземного моря, сефардский канон распространился далеко за пределы их новых поселений. Потомками изгнанных сефардов являются и болгарские евреи, евреи западной части Турции (турецкие евреи), греческие евреи, югославские евреи, итальянские евреи. Эти евреи имеют право на испанское гражданство согласно современным законам Испании.
Происхождение термина
Термин сефард происходит от Сфарад (ивр. ספרד), что на иврите означает «Испания». Золотой век сефардского языка и культуры пришёлся на время мусульманского правления в Испании.
После завершения Реконкисты в 1492 году сотни тысяч романоязычных евреев, отказавшихся принять христианство (см. марраны), были выдворены из страны (см. Изгнание евреев из Испании).
Серебряный век сефардской культуры начался после Изгнания из Испании. Сефардские евреи были приглашены турками-османами для заселения балканских городов, захваченных после поражения Византии. Пальму первенства в этом взяли Салоники. Боясь постепенного возвращения в разграбленный город греков и славян-христиан из соседних деревень, турки предпочли заселить его евреями. Вплоть до начала XX века евреи составляли свыше половины населения 100-тысячного города, а его основным языком стал ладино. Холокост в годы немецкой оккупации и массовая эмиграция оставшихся евреев в США и Израиль привела к исчезновению некогда богатого и довольно влиятельного национального большинства в Салониках.
Сефардское произношение древнееврейского языка
Существуют различия в произношении некоторых букв и «некудо́т» (огласовок) древнееврейского языка между ашкеназскими и сефардскими, а также йеменскими евреями.
Поскольку некоторые буквы древнееврейского языка имеют похожее звучание, в ашкеназском произношении большинство таких букв стали звучать одинаково, в частности, буквы хет и хаф, алеф и аин — имеют различное звучание у сефардов, однако звучат одинаково у ашкеназов. Некоторые другие буквы звучат в разных общинах по-разному, например буквы вэт и вав различают евреи из Сирии и Йемена, однако евреи других общин произносят их одинаково. В ашкеназском же произношении различаются буквы тав со знаком дагеш и без него. Такое же различие есть и у йеменских евреев.
В современном иврите используется упрощённый вариант сефардского произношения.
См. также
Напишите отзыв о статье "Сефарды"
Ссылки
- [www.eleven.co.il/article/13778 Сефарды] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
- [www.eleven.co.il/article/13983 Сфарад] — статья из Электронной еврейской энциклопедии
- [www.booknik.ru/context/?id=15256&type=BigContext&articleNum=1 Г. Зеленина. Наикратчайшая история сефардов. Статья]
- [www.booknik.ru/context/?id=15256&type=BigContext От арабской Андалусии до турецкой Палестины. История и кухня сефардов. Статья]
- [www.booknik.ru/publications/?id=22846 Глава из книги Г. Зелениной «От скипетра Иуды к жезлу шута: Придворные евреи в средневековой Испании»]
- Видео — блог: [sephardic-song.blogspot.com/ «Sephardic music»]
- [rian.ru/science/20100604/242365920.html Происхождение евреев выяснили ученые]
|
|||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Сефарды
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.– Ну, что отец?
– Вчера получил известие о его кончине, – коротко сказал князь Андрей.
Кутузов испуганно открытыми глазами посмотрел на князя Андрея, потом снял фуражку и перекрестился: «Царство ему небесное! Да будет воля божия над всеми нами!Он тяжело, всей грудью вздохнул и помолчал. „Я его любил и уважал и сочувствую тебе всей душой“. Он обнял князя Андрея, прижал его к своей жирной груди и долго не отпускал от себя. Когда он отпустил его, князь Андрей увидал, что расплывшие губы Кутузова дрожали и на глазах были слезы. Он вздохнул и взялся обеими руками за лавку, чтобы встать.
– Пойдем, пойдем ко мне, поговорим, – сказал он; но в это время Денисов, так же мало робевший перед начальством, как и перед неприятелем, несмотря на то, что адъютанты у крыльца сердитым шепотом останавливали его, смело, стуча шпорами по ступенькам, вошел на крыльцо. Кутузов, оставив руки упертыми на лавку, недовольно смотрел на Денисова. Денисов, назвав себя, объявил, что имеет сообщить его светлости дело большой важности для блага отечества. Кутузов усталым взглядом стал смотреть на Денисова и досадливым жестом, приняв руки и сложив их на животе, повторил: «Для блага отечества? Ну что такое? Говори». Денисов покраснел, как девушка (так странно было видеть краску на этом усатом, старом и пьяном лице), и смело начал излагать свой план разрезания операционной линии неприятеля между Смоленском и Вязьмой. Денисов жил в этих краях и знал хорошо местность. План его казался несомненно хорошим, в особенности по той силе убеждения, которая была в его словах. Кутузов смотрел себе на ноги и изредка оглядывался на двор соседней избы, как будто он ждал чего то неприятного оттуда. Из избы, на которую он смотрел, действительно во время речи Денисова показался генерал с портфелем под мышкой.
– Что? – в середине изложения Денисова проговорил Кутузов. – Уже готовы?
– Готов, ваша светлость, – сказал генерал. Кутузов покачал головой, как бы говоря: «Как это все успеть одному человеку», и продолжал слушать Денисова.
– Даю честное благородное слово гусского офицег'а, – говорил Денисов, – что я г'азог'ву сообщения Наполеона.
– Тебе Кирилл Андреевич Денисов, обер интендант, как приходится? – перебил его Кутузов.
– Дядя г'одной, ваша светлость.
– О! приятели были, – весело сказал Кутузов. – Хорошо, хорошо, голубчик, оставайся тут при штабе, завтра поговорим. – Кивнув головой Денисову, он отвернулся и протянул руку к бумагам, которые принес ему Коновницын.
– Не угодно ли вашей светлости пожаловать в комнаты, – недовольным голосом сказал дежурный генерал, – необходимо рассмотреть планы и подписать некоторые бумаги. – Вышедший из двери адъютант доложил, что в квартире все было готово. Но Кутузову, видимо, хотелось войти в комнаты уже свободным. Он поморщился…
– Нет, вели подать, голубчик, сюда столик, я тут посмотрю, – сказал он. – Ты не уходи, – прибавил он, обращаясь к князю Андрею. Князь Андрей остался на крыльце, слушая дежурного генерала.
Во время доклада за входной дверью князь Андрей слышал женское шептанье и хрустение женского шелкового платья. Несколько раз, взглянув по тому направлению, он замечал за дверью, в розовом платье и лиловом шелковом платке на голове, полную, румяную и красивую женщину с блюдом, которая, очевидно, ожидала входа влавввквмандующего. Адъютант Кутузова шепотом объяснил князю Андрею, что это была хозяйка дома, попадья, которая намеревалась подать хлеб соль его светлости. Муж ее встретил светлейшего с крестом в церкви, она дома… «Очень хорошенькая», – прибавил адъютант с улыбкой. Кутузов оглянулся на эти слова. Кутузов слушал доклад дежурного генерала (главным предметом которого была критика позиции при Цареве Займище) так же, как он слушал Денисова, так же, как он слушал семь лет тому назад прения Аустерлицкого военного совета. Он, очевидно, слушал только оттого, что у него были уши, которые, несмотря на то, что в одном из них был морской канат, не могли не слышать; но очевидно было, что ничто из того, что мог сказать ему дежурный генерал, не могло не только удивить или заинтересовать его, но что он знал вперед все, что ему скажут, и слушал все это только потому, что надо прослушать, как надо прослушать поющийся молебен. Все, что говорил Денисов, было дельно и умно. То, что говорил дежурный генерал, было еще дельнее и умнее, но очевидно было, что Кутузов презирал и знание и ум и знал что то другое, что должно было решить дело, – что то другое, независимое от ума и знания. Князь Андрей внимательно следил за выражением лица главнокомандующего, и единственное выражение, которое он мог заметить в нем, было выражение скуки, любопытства к тому, что такое означал женский шепот за дверью, и желание соблюсти приличие. Очевидно было, что Кутузов презирал ум, и знание, и даже патриотическое чувство, которое выказывал Денисов, но презирал не умом, не чувством, не знанием (потому что он и не старался выказывать их), а он презирал их чем то другим. Он презирал их своей старостью, своею опытностью жизни. Одно распоряжение, которое от себя в этот доклад сделал Кутузов, откосилось до мародерства русских войск. Дежурный редерал в конце доклада представил светлейшему к подписи бумагу о взысканий с армейских начальников по прошению помещика за скошенный зеленый овес.
Кутузов зачмокал губами и закачал головой, выслушав это дело.
– В печку… в огонь! И раз навсегда тебе говорю, голубчик, – сказал он, – все эти дела в огонь. Пуская косят хлеба и жгут дрова на здоровье. Я этого не приказываю и не позволяю, но и взыскивать не могу. Без этого нельзя. Дрова рубят – щепки летят. – Он взглянул еще раз на бумагу. – О, аккуратность немецкая! – проговорил он, качая головой.
– Ну, теперь все, – сказал Кутузов, подписывая последнюю бумагу, и, тяжело поднявшись и расправляя складки своей белой пухлой шеи, с повеселевшим лицом направился к двери.
Попадья, с бросившеюся кровью в лицо, схватилась за блюдо, которое, несмотря на то, что она так долго приготовлялась, она все таки не успела подать вовремя. И с низким поклоном она поднесла его Кутузову.
Глаза Кутузова прищурились; он улыбнулся, взял рукой ее за подбородок и сказал:
– И красавица какая! Спасибо, голубушка!
Он достал из кармана шаровар несколько золотых и положил ей на блюдо.
– Ну что, как живешь? – сказал Кутузов, направляясь к отведенной для него комнате. Попадья, улыбаясь ямочками на румяном лице, прошла за ним в горницу. Адъютант вышел к князю Андрею на крыльцо и приглашал его завтракать; через полчаса князя Андрея позвали опять к Кутузову. Кутузов лежал на кресле в том же расстегнутом сюртуке. Он держал в руке французскую книгу и при входе князя Андрея, заложив ее ножом, свернул. Это был «Les chevaliers du Cygne», сочинение madame de Genlis [«Рыцари Лебедя», мадам де Жанлис], как увидал князь Андрей по обертке.
