Клетка для кроликов (фильм)
| Клетка для кроликов | |
| Rabbit-Proof Fence | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Филлип Нойс |
| Автор сценария |
Кристин Олсен |
| В главных ролях |
Эверлин Сампи (англ.) |
| Оператор | |
| Композитор | |
| Кинокомпания | |
| Длительность |
93 мин. |
| Бюджет |
$6 000 000 |
| Сборы |
$16 217 411 |
| Страна | |
| Язык | |
| Год | |
| IMDb | |
«Клетка для кроликов» (англ. Rabbit-Proof Fence, имеется в виду забор для защиты от кроликов) — австралийская драма режиссёра Филлипа Нойса, основанная на биографической книге «Follow the Rabbit-Proof Fence» (англ.), написанной Дорис Пилкингтон (англ.). Фильм основан на реальных событиях, произошедших с матерью автора книги и её сёстрами. Они бежали из Мур-Ривер[en], чтобы вернуться к своим родным семьям в поселении Джигалонг[en], после того как их забрали оттуда в 1931 году. Девочки пробыли 9 недель в пути, пройдя 1500 миль (2400 км) вдоль забора для защиты от кроликов, преследуемые со стороны властей. Фильм обладает множеством наград и номинаций различных кинофестивалей.
Содержание
Сюжет
Фильмы рассказывает историю жизни трёх девочек, ставших жертвами политики ассимиляции, проводившейся в Австралии.
События разворачиваются в Западной Австралии в 1931 году, когда австралийское общество делилось на белых и не белых. Жизнь не белых контролировалась Законом об аборигенах (англ. Aborigines Act). Шефу-протектору А. О. Невиллу[en], законному опекуну любого коренного жителя в штате Западная Австралия, была предоставлена власть изымать детей смешанной расы в любом месте штата. Белые, не желая видеть третью расу полукровок в обществе, прибегали к мерам перевоспитания: забирали детей из семей аборигенов и отправляли в специальные поселения, где их обучали европейским традициям.
Молли Крейг (14 лет), её сестру Дейзи (8 лет) и их кузину Грейси (10 лет) насильственно забирают из семьи в Джигалонге[en] и направляют в специальное поселение Мур-Ривер[en] для перевоспитания. Они сбегают оттуда и держат путь домой длиной 1500 миль (2400 км).
После неудач властей по поимке девочек, Невилл говорит о них:
|
Невилл был шефом-протектором на протяжении 25 лет и ушёл на пенсию в 1940 году. По всей Австралии насильственно отнимали детей до 1970 года. На сегодняшний день семьи коренных австралийцев продолжают страдать из-за уничтожения их семейного уклада и культуры. Их называют украденным поколением.
В ролях
- Эверлин Сампи[en] — Молли Крейг
- Кеннет Брана — А. О. Невилл[en]
- Дэвид Галпилил[en] — Муду
- Тиана Сансбэри — Дейзи Крейг Кадибилл, сестра Молли
- Джейсон Кларк— Констебль Риггс
- Ниджали Лоуфорд — Мод
- Миарн Лоуфорд — бабушка Молли
- Лаура Монахэн — Грейси Филд, кузина Молли
- Дебора Мэйлман — Мэвис
- Гарри МакДональд[en] — мистер Нил
Критика
Рецензия-опрос на Rotten Tomatoes показал, что 87 % респондентов дали положительный отзыв о фильме[1].
См. также
Напишите отзыв о статье "Клетка для кроликов (фильм)"
Ссылки
- Rabbit-Proof Fence (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.boxofficemojo.com/movies/?id=rabbitprooffence.htm «Rabbit-Proof Fence»] (англ.) на сайте Box Office Mojo
- [www.metacritic.com/movie/rabbit-proof-fence Rabbit-Proof Fence] (англ.) на сайте Metacritic
- [www.rottentomatoes.com/m/rabbitproof_fence/ Rabbit-Proof Fence] (англ.) на сайте Rotten Tomatoes
- [www.landmarktheatres.com/Stories/rabbit_frame.html Phillip Noyce’s shooting diary]
- [www.iofilm.co.uk/feats/interviews/r/rabbit_proof_fence_2002.shtml Phillip Noyce interview] — Phillip Noyce on Rabbit-Proof Fence
Примечания
- ↑ [www.rottentomatoes.com/m/rabbitproof_fence/ Rabbit-Proof Fence] (англ.) на сайте Rotten Tomatoes
| ||||||
|
Это заготовка статьи о кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
Отрывок, характеризующий Клетка для кроликов (фильм)
Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.
Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
