Комитет устройства учебных заведений

Комитет устройства учебных заведений — ведомственный комитет, существовавший с 14 (26) мая 1826 года по 15 (27) марта 1850 года при Министерстве народного просвещения (МНП) Российской империи для подготовки и осуществления реформы народного образования.

Создание и состав

Комитет создан на основании рескрипта императора Николая I от 14 (26) мая 1826 года. До 21 мая (2 июня) 1826 года он назывался Комитет для сличения и уравнения уставов учебных заведений и определения курсов учения в них.

Председателем комитета являлся министр народного просвещения (по должности), но в состав комитета вошли чиновники независимые от МНП, пользовавшиеся особым доверием императора.

Задачи

Комитету предписывалось:

• сравнить уставы учебных заведений от приходских училищ до университетов;
• рассмотреть и сравнить курсы обучения во всех учебных заведениях;
• упорядочить уставы учебных заведений и разработать курсы обучения и методику их преподавания.

Результаты работы

1. Первой из задач, решенных комитетом, стало упорядочивание форм низших и средних учебных заведений, отразившееся в «Уставе гимназий и училищ уездных и приходских, состоящих в ведомстве университетов Петербургского, Московского, Казанского и Харьковского», утверждённом 8 (20) декабря 1828 года. Устав ввел сословную организацию начального и среднего образования, закрепив три типа школ:

* гимназии для детей дворян и чиновников, со сроком обучения до 7 лет;

* уездные училища для детей купцов, ремесленников и городских обывателей, со сроком обучения до 5 лет;

* приходские училища для детей крестьян, со сроком обучения до 2 лет.

Приходские и уездные училища перестали тем самым рассматриваться в качестве подготовительной ступени к гимназии. Этим же уставом были учреждены педагогические советы, введены должности почетных смотрителей и попечителей, при гимназиях устроены благородные пансионы и даны некоторые права по службе выпускникам уездных училищ и гимназий.

2. Довольно консервативным по своему духу было разработанное комитетом в 1831 — 1832 годах «Положение об учебных округах», высочайше утверждённое 25 июня (7 июля) 1835 года. Согласно нему все права и обязанности университетов по управлению учебными округами передавались попечителям учебных округов. С этого времени попечители становились полноправными руководителями учебных заведений в регионах.

3. Наконец, завершающим делом стала разработка нового университетского устава — «Общего устава императорских российских университетов», утверждённого 26 июля (9 августа) 1835 года. Руководство университетами по новому уставу осуществлял министр народного просвещения через попечителей учебных округов. Внутри университета управляющие функции принадлежали совету университета и правлению. В университетах полагалось три факультета: философский, юридический и медицинский. Однако допускались и изменения в составе факультетов в зависимости от местных условий.

Роспуск комитета

Комитет был закрыт указом императора Николая I от 15 (27) марта 1850 года как выполнивший свою задачу.

Председатели комитета

В комитете председательствовали министры народного просвещения:

1. Шишков, Александр Семёнович (1826 — 1828)
2. Князь Ливен, Карл Андреевич (1828 — 1833)
3. Граф Уваров, Сергей Семёнович (1833 — 1849)
4. Князь Ширинский-Шихматов, Платон Александрович (1849 — 1850)

Источники и литература

• Устав гимназий и училищ уездных и приходских, состоящих в ведомстве Университетов: С.Петербургского, Московского, Казанского и Харьковского (8 декабря 1828 г.). // Полное собрание законов Российской империи. Собр.II. Т.III. – СПб., 1830.
• Общий устав Императорских Российских Университетов (26 июля 1835 г.). // Полное собрание законов Российской империи. Собр.II. Т.X. Закон 8337. – СПб., 1836.

• Государственность России: Словарь-справочник. Кн. 2. — М., 1999. — С. 378-379.
• Отечественные университеты в динамике золотого века русской культуры. / Под редакцией Е.В. Олесеюка. – СПб., 2005.
• Рождественский С.В. Исторический обзор деятельности Министерства народного просвещения 1802 — 1902. — СПб., 1902.

Отрывок, характеризующий Комитет устройства учебных заведений

– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.