Конде, Генрих I Бурбон
| Генрих I де Бурбон-Конде фр. Henri de Bourbon, prince de Condé<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Портрет Генриха I де Бурбон-Конде.</td></tr> | |||
| |||
|---|---|---|---|
| 13 марта 1569 — 12 июня 1588 | |||
| Предшественник: | Людовик I де Бурбон-Конде | ||
| Преемник: | Генрих II де Бурбон-Конде | ||
| Вероисповедание: | протестант | ||
| Рождение: | 29 декабря 1552 Ла-Ферте-су-Жуар, Сена и Марна, Франция | ||
| Смерть: | 5 марта 1588 (35 лет) Сен-Жан-д’Анжели, Приморская Шаранта, Франция | ||
| Род: | Бурбоны, Конде | ||
| Отец: | Людовик I де Бурбон-Конде | ||
| Мать: | Элеонора де Руа | ||
| Супруга: | 1-я: Мария Клевская 2-я: Шарлотта де ла Тремуйль | ||
| Дети: | От 1-го брака: дочь: Екатерина От 2-го брака: сын: Генрих II де Бурбон-Конде дочь:Элеонора | ||
Генрих де Бурбон, второй принц де Конде (29 декабря 1552, Ла-Ферте-су-Жуар, Сена и Марна, Франция — 5 марта 1588, Сен-Жан-д’Анжели, Приморская Шаранта, Франция), был принцем крови, выступавшим на стороне протестантов во время религиозных войн. Соперник Генриха Наваррского, убежденный протестант, проведший многочисленные военные кампании против королевских войск.
Биография
Сын Людовика I де Бурбон-Конде, первого принца Конде, и Элеоноры де Руа. Генрих рос в атмосфере воинственного кальвинизма. Он был двоюродным братом Генриха Наваррского (будущего короля Генриха IV) (отцы приходились друг другу родными братьями), вместе с которым он воевал во время третьей религиозной войны. В 1572 он женился в Бланди на своей кузине Марии Клевской за неделю до свадьбы Генриха и Марго. Во время событий Варфоломеевской ночи ему пришлось спасать свою жизнь путём отречения от кальвинизма.
После участия в осаде Ла Рошели 1573 король вернул принцу Конде пост губернатора Пикардии. Во время своего пребывания в Амьене тот получил известие о поражении Заговора Недовольных и скрылся в Германии.
Конде возглавлял протестантов в четвертой, пятой и шестой религиозных войнах. Убеждённый кальвинист, он быстро доказал своё право на это почётное место. Принц встал в оппозицию к своему двоюродному брату Генриху Наваррскому, которого он упрекает в религиозной беспринципности. Однако перед лицом католической угрозы двоюродные братья были вынуждены объединиться. Они сражались бок о бок в битве при Кутра 1587.
Став губернатором Пикардии, Конде не пользовался популярностью среди местных католиков, которые начали образовывать первые католические лиги. Конде женился вторым браком на Шарлотте-Екатерине де ла Тремуйль, дочери Луи III де ла Тремуйль и сестре Клода де ла Тремуйль. Он загадочным образом умер в 1588, что дало повод подозревать Шарлотту в организации отравления мужа, после того как она ему изменила. Сам Генрих Наваррский не избежал подозрений в организации устранения своего политического соперника.
С Генриха I де Бурбон-Конде началась традиция хоронить членов семьи в церкви в Валлери. Попавшая в тюрьму по подозрению в отравлении Шарлотта родила в узилище посмертного сына — Генриха II. Король озаботился его воспитанием в духе католицизма.
Семья и дети
От Марии Клевской :
- Екатерина де Бурбон-Конде (1574 — 1595), маркиза д'Исиль (по матери).
- Элеонора де Бурбон-Конде (1587 — 1619), супруга Филиппа-Вильгельма Оранского.
- Генрих II де Бурбон-Конде (1588 — 1646), третий принц де Конде.
Внебрачная дочь :
- Анриетта д'Энгиен (ум. после 1626), настоятельница монастыря Перинье-о-Ман.
Библиография
- Henri d’Orléans duc d’Aumale, [books.google.fr/books?id=WmriAAAAMAAJ&printsec=frontcover&dq=%22Histoire+des+princes+de+Cond%C3%A9+pendant%22&cd=8#v=onepage&q=&f=false Histoire des princes de Condé pendant les XVIe et XVIIe siècles, tome II], Paris, Michel Lévy frères, 1864. (Livre second : De la bataille de Jarnac à la mort de Henri IV, chapitre I : Henri de Bourbon, premier du nom, second prince de Condé, p. 85-185)
Напишите отзыв о статье "Конде, Генрих I Бурбон"
Отрывок, характеризующий Конде, Генрих I Бурбон
– Г'афиня, я виноват перед вами, – продолжал Денисов прерывающимся голосом, – но знайте, что я так боготво'ю вашу дочь и всё ваше семейство, что две жизни отдам… – Он посмотрел на графиню и, заметив ее строгое лицо… – Ну п'ощайте, г'афиня, – сказал он, поцеловал ее руку и, не взглянув на Наташу, быстрыми, решительными шагами вышел из комнаты.На другой день Ростов проводил Денисова, который не хотел более ни одного дня оставаться в Москве. Денисова провожали у цыган все его московские приятели, и он не помнил, как его уложили в сани и как везли первые три станции.
После отъезда Денисова, Ростов, дожидаясь денег, которые не вдруг мог собрать старый граф, провел еще две недели в Москве, не выезжая из дому, и преимущественно в комнате барышень.
Соня была к нему нежнее и преданнее чем прежде. Она, казалось, хотела показать ему, что его проигрыш был подвиг, за который она теперь еще больше любит его; но Николай теперь считал себя недостойным ее.
Он исписал альбомы девочек стихами и нотами, и не простившись ни с кем из своих знакомых, отослав наконец все 43 тысячи и получив росписку Долохова, уехал в конце ноября догонять полк, который уже был в Польше.
После своего объяснения с женой, Пьер поехал в Петербург. В Торжке на cтанции не было лошадей, или не хотел их смотритель. Пьер должен был ждать. Он не раздеваясь лег на кожаный диван перед круглым столом, положил на этот стол свои большие ноги в теплых сапогах и задумался.
– Прикажете чемоданы внести? Постель постелить, чаю прикажете? – спрашивал камердинер.
Пьер не отвечал, потому что ничего не слыхал и не видел. Он задумался еще на прошлой станции и всё продолжал думать о том же – о столь важном, что он не обращал никакого .внимания на то, что происходило вокруг него. Его не только не интересовало то, что он позже или раньше приедет в Петербург, или то, что будет или не будет ему места отдохнуть на этой станции, но всё равно было в сравнении с теми мыслями, которые его занимали теперь, пробудет ли он несколько часов или всю жизнь на этой станции.
Смотритель, смотрительша, камердинер, баба с торжковским шитьем заходили в комнату, предлагая свои услуги. Пьер, не переменяя своего положения задранных ног, смотрел на них через очки, и не понимал, что им может быть нужно и каким образом все они могли жить, не разрешив тех вопросов, которые занимали его. А его занимали всё одни и те же вопросы с самого того дня, как он после дуэли вернулся из Сокольников и провел первую, мучительную, бессонную ночь; только теперь в уединении путешествия, они с особенной силой овладели им. О чем бы он ни начинал думать, он возвращался к одним и тем же вопросам, которых он не мог разрешить, и не мог перестать задавать себе. Как будто в голове его свернулся тот главный винт, на котором держалась вся его жизнь. Винт не входил дальше, не выходил вон, а вертелся, ничего не захватывая, всё на том же нарезе, и нельзя было перестать вертеть его.
Вошел смотритель и униженно стал просить его сиятельство подождать только два часика, после которых он для его сиятельства (что будет, то будет) даст курьерских. Смотритель очевидно врал и хотел только получить с проезжего лишние деньги. «Дурно ли это было или хорошо?», спрашивал себя Пьер. «Для меня хорошо, для другого проезжающего дурно, а для него самого неизбежно, потому что ему есть нечего: он говорил, что его прибил за это офицер. А офицер прибил за то, что ему ехать надо было скорее. А я стрелял в Долохова за то, что я счел себя оскорбленным, а Людовика XVI казнили за то, что его считали преступником, а через год убили тех, кто его казнил, тоже за что то. Что дурно? Что хорошо? Что надо любить, что ненавидеть? Для чего жить, и что такое я? Что такое жизнь, что смерть? Какая сила управляет всем?», спрашивал он себя. И не было ответа ни на один из этих вопросов, кроме одного, не логического ответа, вовсе не на эти вопросы. Ответ этот был: «умрешь – всё кончится. Умрешь и всё узнаешь, или перестанешь спрашивать». Но и умереть было страшно.
Торжковская торговка визгливым голосом предлагала свой товар и в особенности козловые туфли. «У меня сотни рублей, которых мне некуда деть, а она в прорванной шубе стоит и робко смотрит на меня, – думал Пьер. И зачем нужны эти деньги? Точно на один волос могут прибавить ей счастья, спокойствия души, эти деньги? Разве может что нибудь в мире сделать ее и меня менее подверженными злу и смерти? Смерть, которая всё кончит и которая должна притти нынче или завтра – всё равно через мгновение, в сравнении с вечностью». И он опять нажимал на ничего не захватывающий винт, и винт всё так же вертелся на одном и том же месте.
