Конфирмация
Конфирма́ция (лат. confirmatio — утверждение) — в латинском обряде Католической церкви другое название таинства миропомазания, в ряде протестантских церквей — обряд сознательного исповедания веры.
В реформистском (современном) иудаизме, церемония гражданского совершеннолетия (в отличие от бар-мицвы), участник которой подтверждает свою верность ценностям иудаизма и заповедям Торы.
Другое значение — утверждение принятого решения (судебного приговора и т. п.) верховной государственной властью; судебный приговор, утверждённый подобным образом.
Содержание
Католицизм
Таинство миропомазания или конфирмации совершается, в большинстве случаев, епископом; священник имеет право совершить таинство только в экстренных случаях или по особому поручению епископа. Если человек был крещён ребёнком, то конфирмация проводится в годы отрочества и юности, так как считается, что это таинство должно совершаться над человеком в сознательном возрасте.
Протестантизм
У протестантов (лютеран), которые не признают миропомазание таинством, конфирмация состоит из исповедания веры конфирмантом, нравоучительной речи к нему пастора и молитвы о нём, прочитываемой пастором. Она служит актом торжественного, сознательного и свободного выражения личной веры конфирмуемого в Иисуса Христа, как Бога и Спасителя, и вместе с тем актом испытания его в вере церковью и окончательного введения его в состав церковного общества. Поэтому конфирмацию проводят не раньше достижения сознательного возраста: 13-14 лет. В этот день конфирманты облачаются в праздничные одежды (иногда альбы). Конфирмация обычно проводится в начале службы по большим церковным праздникам.
В позднейшее время некоторые протестантские богословы настаивают, чтобы конфирмация была совершаема каждый раз суперинтендентом.
Англиканство
В англиканской церкви многие требуют, чтобы конфирмация была совершаема самими епископами. В Церкви Англии, в соответствии с Каноном В27 только епископ может совершать конфирмацию крещённого/крещённой, либо он может уполномочить епископа соседней епархии сделать это в определенных случаях[1].
Реформистский иудаизм
В самом начале реформации иудаизма раввинские консистории приняли некоторые шаги для того, чтобы приблизить ритуал к современным нормам и, по всей вероятности, христианству. Так было предложено перенести субботний отдых на воскресенье, ввести орган в синагогальную службу и так далее.
Церемония конфирмации была заимствована из протестантизма и не получила новой формы, оставаясь диалогом между ведущим (раввином), который задавал вопросы, и участником, который на них отвечал. Таким образом, сохранялась форма катехизиса, которая не была принята в традиционном иудаизме того времени[2].
Источники
Напишите отзыв о статье "Конфирмация"
Примечания
Отрывок, характеризующий Конфирмация
– Non, Monseigneur, – сказал он, неожиданно вспомнив, что Даву был герцог. – Non, Monseigneur, vous n'avez pas pu me connaitre. Je suis un officier militionnaire et je n'ai pas quitte Moscou. [Нет, ваше высочество… Нет, ваше высочество, вы не могли меня знать. Я офицер милиции, и я не выезжал из Москвы.]– Votre nom? [Ваше имя?] – повторил Даву.
– Besouhof. [Безухов.]
– Qu'est ce qui me prouvera que vous ne mentez pas? [Кто мне докажет, что вы не лжете?]
– Monseigneur! [Ваше высочество!] – вскрикнул Пьер не обиженным, но умоляющим голосом.
Даву поднял глаза и пристально посмотрел на Пьера. Несколько секунд они смотрели друг на друга, и этот взгляд спас Пьера. В этом взгляде, помимо всех условий войны и суда, между этими двумя людьми установились человеческие отношения. Оба они в эту одну минуту смутно перечувствовали бесчисленное количество вещей и поняли, что они оба дети человечества, что они братья.
В первом взгляде для Даву, приподнявшего только голову от своего списка, где людские дела и жизнь назывались нумерами, Пьер был только обстоятельство; и, не взяв на совесть дурного поступка, Даву застрелил бы его; но теперь уже он видел в нем человека. Он задумался на мгновение.
– Comment me prouverez vous la verite de ce que vous me dites? [Чем вы докажете мне справедливость ваших слов?] – сказал Даву холодно.
Пьер вспомнил Рамбаля и назвал его полк, и фамилию, и улицу, на которой был дом.
– Vous n'etes pas ce que vous dites, [Вы не то, что вы говорите.] – опять сказал Даву.
Пьер дрожащим, прерывающимся голосом стал приводить доказательства справедливости своего показания.
Но в это время вошел адъютант и что то доложил Даву.
Даву вдруг просиял при известии, сообщенном адъютантом, и стал застегиваться. Он, видимо, совсем забыл о Пьере.
Когда адъютант напомнил ему о пленном, он, нахмурившись, кивнул в сторону Пьера и сказал, чтобы его вели. Но куда должны были его вести – Пьер не знал: назад в балаган или на приготовленное место казни, которое, проходя по Девичьему полю, ему показывали товарищи.
Он обернул голову и видел, что адъютант переспрашивал что то.
– Oui, sans doute! [Да, разумеется!] – сказал Даву, но что «да», Пьер не знал.
Пьер не помнил, как, долго ли он шел и куда. Он, в состоянии совершенного бессмыслия и отупления, ничего не видя вокруг себя, передвигал ногами вместе с другими до тех пор, пока все остановились, и он остановился. Одна мысль за все это время была в голове Пьера. Это была мысль о том: кто, кто же, наконец, приговорил его к казни. Это были не те люди, которые допрашивали его в комиссии: из них ни один не хотел и, очевидно, не мог этого сделать. Это был не Даву, который так человечески посмотрел на него. Еще бы одна минута, и Даву понял бы, что они делают дурно, но этой минуте помешал адъютант, который вошел. И адъютант этот, очевидно, не хотел ничего худого, но он мог бы не войти. Кто же это, наконец, казнил, убивал, лишал жизни его – Пьера со всеми его воспоминаниями, стремлениями, надеждами, мыслями? Кто делал это? И Пьер чувствовал, что это был никто.
Это был порядок, склад обстоятельств.
