Коридор (группа)

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Коридор
Жанр	рок, арт-рок, блюз-рок, поп-рок
Годы	с 1985 по настоящее время
Страны	СССР СССР Россия Россия
Откуда	Новосибирск
Состав	Алексей Костюшкин †, Бакланов Иван, Ким Эдуард (Кореец),Андрей Лавринович, Евгений Калинин, Святослав Ткаченко, Костяшов Дмитрий, Эдуард Глеков, Дюков Юрий (Дюк), Мария Ширяева
Бывшие участники	Евгений Каргаполов, Антуан Абрамович, Андрей Кузин, Олег Паулов, Сергей Секушенко,Алексей Мягких, Дмитрий Кириллов, и другие
[koridor.ru/ koridor.ru/]. [www.webcitation.org/6Ht5fj7WI Архивировано из первоисточника 5 июля 2013].К:Википедия:Статьи со сложным входом в Модуль:URL

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

«Коридор» — российская рок-группа из Новосибирска. Основана в 1985 г. музыкантом, бессменным лидером коллектива, поэтом и певцом Алексеем Костюшкиным (12.07.1969 - 17.06.2015). В репертуаре коллектива рок-баллады собственного сочинения, знаменитая песня о Новосибирске, а также такие хиты, как «Анна», «Ах, как она играла», «Неизвестные солдаты», «Алёна летает на шаре» и др. Группа гастролировала по России начиная с 2000-х годов, записала около 170 песен. Жанровое самоопределение группы — «сибирский декаданс», бард-рок. В 2011 году группа стала лауреатом национальной премии «Страна», и там же дважды взяла приз зрительских симпатий в 2011 и в 2012 годах. Одна из последних (на 2013 год) работ группы — саундтрек к фильму «На крыше мира» (2008), в котором снялись Михаил Пореченков, Юрий Цурило, Наталья Андрейченко, и другие.

История

«Коридор» образовался в феврале 1985 года. Именно тогда два девятиклассника и один семиклассник 87 школы г. Новосибирска решили, что больше всего на свете им хочется играть в группе. Завуч школы определила ребят к шефам — строительному управлению, в общежитии которого и началась история группы. К группе присоединился ещё один их одноклассник, и все они вместе были определены к профессиональному музыкальному педагогу Александру Шестакову. Под его руководством новорожденный коллектив начал постигать азы творчества.

Первый состав группы:

• Алексей Костюшкин — гитара, вокал
• Александр Ключарёв — вокал
• Олег Паулов — бас
• Алексей Мягких — ударные
• Александр Шестаков — музыкальный и духовный руководитель, игравший на множестве музыкальных инструментов.

Первые выступления коллектива прошли на школьных вечерах, праздниках, дискотеках. Участие во всевозможных конкурсах художественной самодеятельности было тогда обязательным, и юные музыканты создавали кавер-версии любимых хитов групп «Машина времени», «Воскресенье» и других, находившихся в то время на пике популярности в андеграунд-среде.

Следующим шагом коллектива можно считать первые попытки исполнения собственных произведений. За полтора-два года в составе группы возникали и пропадали разные люди, менялись места репетиций.

Первый концерт, в котором звучали песни исключительно собственного сочинения, группа дала весной 1987 года, в составе:

• Алексей Костюшкин — гитара, вокал
• Антуан Абрамович — клавишные, вокал
• Андрей Кузин — соло
• Олег Паулов — бас
• Алексей Мягких — ударные

Авторами песен были А .Костюшкин и А. Абрамович.

Дав этот столь важный для истории концерт, группа распалась по причине ухода большинства музыкантов в ряды вооруженных сил СССР.

С 1987 по 1989 год А.Костюшкин в составе армейского ансамбля путешествовал по дорогам суверенной Монголии. Вернувшись из армии, Алексей решил, что неплохо было бы возродить «Коридор» из небытия и стал искать подходящие варианты.

Второе рождение «Коридора» произошло после слияния с группой «Бульвар». Просуществовав некоторое время на базе клуба «Оловокомбината», команда, наработав репертуар собственных композиций, совершила небольшой тур по Новосибирской области и записала в «Студии 8» свой первый альбом под названием «Ночная арифметика».

Костяк группы в то время выглядел так:

• Алексей Костюшкин — гитара, вокал
• Дмитрий Кириллов — соло
• Сергей Кулаков — саксофон
• Игорь Бадмаев — клавишные
• Алексей Мягких — ударные

Среди бас-гитаристов перманентно фигурировал и Олег Паулов.

Сменив несколько спонсоров и вступив в свежеорганизованный хим-рок-клуб, группа снова распалась по причине чрезмерного употребления алкоголя, а также творческих и жизненных разногласий. В течение нескольких лет Костюшкин выступал сольно под гитару, по его собственным словам, «слоняясь между Новосибирском и Красноярском, иногда заглядывая в Омск, Томск и Барнаул, а также греясь у костров на многочисленных бардовских слётах.» Через некоторое время он снова собрал «Коридор» в таком составе:

Алексей Костюшкин — гитара, вокал
Сергей (Бивень) Секушенко — соло
Олег Паулов — бас
Константин Овчаренко — ударные

Ребята записали альбом «Буги в городе мёртвых окон» и с тех пор, можно сказать, взял начало «Коридор» нынешний.

Невзирая на то, что сменилось множество музыкантов (в коллективе поучаствовали даже такие гранды сибирского рок-н-ролла, как Сергей «Корпс», Руслан «Индеец» и Сергей Мищенков), группа набирала обороты и дожила до дней нынешних.

Особо следует отметить приход в «Коридор» молодого бас-гитариста и талантливого аранжировщика Дмитрия Земскова и барабанщика Евгения Токарева (экс-«Форт-Ройал»).

2000—2010

В 2000 году в составе команды начинает работать духовая секция:

• Бакланов Иван — труба
• Марченко Павел — тромбон
• Мухратов Максим — саксофон

Выпущен альбом «Попроси меня спеть», который распространялся на аудио-кассетах и компакт-дисках. «Коридор» на момент 2000 года — Лауреат сибирского конкурса «Пророк-99» в номинациях «Сибирский рок» и «Лучшие авторские тексты», участник множества концертов и фестивалей в Красноярске, Барнауле, Кемерово, Новосибирске. Директором группы становится Андрей Спицин (г. Красноярск)

2001 — начата запись второго альбома (рабочее название «В открытое небо»), записан сольный альбом Алексея Костюшкина «Увидимся». К коллективу примыкают Александр Шуберт (саксофон) и Евгений Каргаполов (гитара). В 2001-м году был закончен альбом, и, получив название «Черно-белые танцы», был выпущен в свет. В него вошли давно известные по концертам «Как она играла», «В открытое небо» и др. На презентации альбома прозвучали новые обработки уже полюбившихся публике песен «Хой-да», «Бейся, сердце» (с традиционным интро в виде вариаций на тему Шекспира и театра). Хорошо прозвучала «Странная история» в акустической обработке (с саксофоном Шуберта на заднем плане). Большой энтузиазм в зале вызвала песня «Новосибирск» и «Чук и Гек». Эти песни хоть и не вошли в альбом, стали хитами и потому без них не обходится теперь ни одно выступление «Коридора».

2002 — группа принимает звукорежиссёра Вадима Свиридова.

До 2003-го года состав коллектива не менялся и в этом году был записан знаковый для группы альбом «Live in Rock City». Большинство композиций представляли собой запись с живого концерта в клубе «Рок-Сити» (г. Новосибирск) и в сочетании со студийными бонус-треками являли собой своеобразный отчет о возможностях, накопленном материале и потенциале коллектива. Через некоторое время саксофонист, аранжировщик и «часть души» «Коридора» Александр Шуберт эмигрирует в Германию и на его место приходит Юрий Дюков (Дюк) другим духовым инструментом — тромбоном. С этого времени они вместе с Иваном Баклановым представляют духовую («дюковую») часть группы. Тем временем Андрей Спицын по разным причинам покидает группу, а административные функции берет на себя Дмитрий Земсков. Учитывая, что Дмитрий к тому моменту являлся ещё и саунд-продюсером (большинство записей производилось на его домашней студии), можно понять, какую заметную роль в группе исполнял Дмитрий на протяжении многих лет. Здесь в истории «Коридора» чуть было не случился резкий поворот, ребятам предлагает контракт столичная компания «Гранд-рекордз». Земсков и Костюшкин едут на переговоры и, после двухдневных прений, практически приходят к соглашению. Ребята на протяжении нескольких месяцев буквально сидят на чемоданах. За это время стороны доводят до взаимоприемлемых вариантов все юридические нюансы, как вдруг в компании происходит раскол соучредителей, и она перестает существовать в исходном варианте, и, в общем, ей становится не до «Коридора».

Вадим Свиридов становится постоянным звукорежиссером коллектива, и с тех пор «Коридор» уже не работает без своего звукорежиссера, поняв, что мало того, что это полноправный член коллектива, это ещё и 50 % успеха во время концертов. Вадим же оказывает немалую посредническую помощь в обретении группой долгожданной собственной репетиционной базы. Ведутся переговоры со школой 87, откуда все и начиналось, и Вадим, будучи знаком с директором, осуществляет часть переговоров в неформальной, так сказать, обстановке. Волею судеб, в школе выделяется комната, в которой много лет назад и были найдены пресловутые гитары, подвигнувшие тогда ребят к началу творчества. Собственными силами участники группы делают ремонт, ставят двери, закупают аппарат и приступают к работе, обретя, таким образом, на несколько лет возможность репетировать спокойно и без лимитов по времени.

Группа спокойно и много репетирует, презентует несколько новых программ на разных площадках Сибири и растет как творчески, так и в плане публики, посещающей выступления. Неспешно осуществляется планирование новой пластинки. Юрий Дюков из простого тромбониста постепенно превращается в аранжировщика духовой секции, перкуссиониста и шоумена. Будучи ещё музыкантом биг-бэнда Толкачева и Оперного театра (также, как и Бакланов), он путешествует по всему миру и отовсюду привозит всевозможные «гремелки и шуршалки», из-за чего его гастрольная сумка, по свидетельству других членов коллектива, со временем значительно выросла. Вот так, концертируя, накапливая материал и опыт, «Коридор» приблизился к 2007 году. К концу 2006-го сложилась непростая ситуация с гитаристом Евгением Каргаполовым. По взаимному согласию сторон, Евгений покинул коллектив. Впоследствии несколько лет существовал дуэт «Фалетёнок и Каргаполов», в последнее время Каргаполов, по имеющимся данным, не имеет постоянной занятости в каком-либо коллективе и реализуется в качестве свободного художника. Довольно долго на концертах группе помогал старый друг и ещё один гениальный гитарист Евгений Коллини (г. Новосибирск). К тому времени, у «Коридора» на какой-то период появились спонсоры, хотя правильнее назвать их меценатами. Одним из них был юргинский бизнесмен Игорь Анатольевич Колесников, глава сети предприятий КПТ, депутат. Он финансировал выпуск пластинок, участвовал в производстве клипов и просто очень часто устраивал ребятам и концерты, и гастроли, и полноценный отдых. Другой меценат из Красноярска, Олег Львович Рудовский. С него началась почти двухгодичная столичная эпопея группы. Сначала Олег Львович со своими друзьями просто решили подарить одной девушке на день рожденья клип любимой группы. После разговора Рудовского и Земскова была выделена определенная сумма для записи альбома. После поездки Земскова в столицу были определены приоритеты, как для клипа, так и для записи пластинки. В качестве режиссёра клипа был выбран Максим Рожков, который отметился до этого клипом группы Умы Турман «Проститься», а в качестве студии для записи, была выбрана студия Сергея Большакова (нынешнее название — «Наше время»), на которой записывались и записываются многие давно взошедшие и восходящие звезды российского рока. Костюшкин и Земсков отбывают в Москву, где и погружаются в работу. Так рождается пластинка под названием «Анна». Для записи был вызван и приехал из Германии саксофонист и аранжировщик Александр Шуберт, и, таким образом, духовая секция этого альбома состояла из трёх человек (Шуберта, Дюка и Бакланова). В остальном были задействованы сессионные музыканты, среди которых гитарист Андрей Звонков (Би-2), барабанщик Би-2 Борис Лифшиц и барабанщик Несчастного случая Павел Черемисин.

В это же время был снят клип на песню «Анна», главные роли в котором исполнили актёры Олег Морозов и Ксения Белая.

По возвращении Дмитрий Земсков тяжело заболел и на долгое время выбыл из творческого процесса. Забегая вперед, скажем, что по выздоровлению Дмитрий в коллектив не вернулся, предпочтя заняться студийно-продюсерской деятельностью. Теперь он работает в студии звукозаписи в Новосибирске "Cobra Music".

Незадолго до этого группу покинул Евгений Токарев, перешёл на работу в одном из кавер-коллективов. Были приглашены барабанщик Дмитрий Костяшов (на тот момент участник группы «Вомбат», впоследствии — «Fлеминг», «Мадера» и др.) и басист Эдуард Ким (Кореец), успевший поиграть в группе Чёрный Лукич, с Сергеем Фалетенком, а также во множестве других сибирских и белорусских командах. На вакантное место гитариста пришел Тимофей Пастухов (Проверено, Стрит-Фидлерс, Второй этаж, Звери (г. Москва) и т. п.)

В этом составе группа почти сразу начинает готовить программу для новой пластинки. Если «Анна» была, по сути, сборником хитов, то здесь решили подойти к процессу более концептуально. Ребята прослушали с полста предложенных Костюшкиным песен, и общими усилиями отобрали порядка пятнадцати, которые и были взяты в разработку.

Сделав программу, проверив её состоятельность в паре-тройке концертов и отобрав песни уже непосредственно к альбому, ребята сели в новосибирскую студию «НСК-рекордз», писать пилотную версию. Костюшкин, тем временем, вел насыщенные переговоры с меценатами. После многочисленных встреч Алексей убедил спонсоров в необходимости записи пластинки на все той же студии Сергея Большакова.

В ночь на 17 июня 2015 года солист группы Алексей Костюшкин скончался от неизлечимой болезни — бокового амиотрофического склероза (БАС). Это медленно прогрессирующее заболевание, поражающее центральную нервную систему, неизлечимо. Страшный диагноз был поставлен Алексею два с половиной года назад.

Дискография

• 1997 — «Буги в городе мертвых окон»
• 1999 — «Попроси меня спеть»
• 2001 — «Чёрно-белые танцы»
• 2003 — «Live in Rock City»
• 2007 — «Анна»
• 2007 — «Танго на горе»
• 2011 — «Гениальный паяц»

Клипы

• [www.youtube.com/watch?v=9iLHrRoUkPk Хойда] (1998)
• [www.youtube.com/watch?v=PYF_2kbTMk0 Я не понял] (1999)
• [www.youtube.com/watch?v=gkn0lJ_easM&index=3&list=PL2D1E45223E83D22A Неизвестные солдаты] (2003)
• [www.youtube.com/watch?v=_3OQJYcrVuY Анна] (2006)
• [www.youtube.com/watch?v=QrZ3nut0tPg&index=5&list=PL2D1E45223E83D22A Открытое небо] (2007)
• [www.youtube.com/watch?v=5VzD16W1-Ek Там на горе] (2008)
• [www.youtube.com/watch?v=heX5GrWt_oo Че Гевара] (2009)
• [www.youtube.com/watch?v=QMF97wUtIWA На крыше мира] (2010)

В культурной жизни Новосибирска и Сибири

• Отдельно стоит отметить дружбу «Коридора» с новосибирским байк-клубом «[wildrivermoto.ru Wildriver»]. Участвуя во всех сибирских байк-фестивалях, открытиях и закрытиях байк-сезонов, группа стала практически культовой командой крутых парней на мотоциклах, а песня «[perevod-tekst-pesni.ru/koridor/tekst-pesni_goni.htm Гони]» превратилась в гимн.
• Лидер группы Алексей Костюшкин в 2006 году возглавлял комиссию по отбору материала в рок-сборник «Агарта. молодой рок Сибири».

Болезнь и смерть Алексея Костюшкина

У Алексея Костюшкина диагностирована редкая неизлечимая болезнь — Боково́й амиотрофи́ческий склеро́з (БАС). Поклонники группы организовали сбор пожертвований, музыканты группы Аквариум отправили в поддержку здоровья Костюшкина 60 000 рублей.

17 июня 2015 года после продолжительной тяжёлой болезни Алексей Костюшкин умер. Об этом сообщила его супруга в группе помощи музыканту ВКонтакте

Ссылки

[koridor.ru/ Официальный сайт группы "КОРИДОР"]

[vk.com/club43006424 Группа помощи Алексею Костюшкину вконтакте]

[koridor.pluto.net.ru Неофициальный сайт группы "КОРИДОР"]

[www.youtube.com/user/gruppakoridor Канал ютьюб группы "КОРИДОР"]

[santa.pp.ru/santa/AUDIO/Koridor/ МР3-архив Алексея Костюшкина и группы "КОРИДОР"]

[santa.pp.ru/santa/VIDEO/Koridor/ Видео-архив Алексея Костюшкина и группы "КОРИДОР"]

[www.1tv.ru/sprojects_video/si5685/p83924 Передача "Пусть Говорят" о болезни БАС, с участием жены, мамы и тещи Алексея Костюшкина]

Отрывок, характеризующий Коридор (группа)

На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.


В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
Госпиталь находился в маленьком прусском местечке, два раза разоренном русскими и французскими войсками. Именно потому, что это было летом, когда в поле было так хорошо, местечко это с своими разломанными крышами и заборами и своими загаженными улицами, оборванными жителями и пьяными и больными солдатами, бродившими по нем, представляло особенно мрачное зрелище.
В каменном доме, на дворе с остатками разобранного забора, выбитыми частью рамами и стеклами, помещался госпиталь. Несколько перевязанных, бледных и опухших солдат ходили и сидели на дворе на солнушке.
Как только Ростов вошел в двери дома, его обхватил запах гниющего тела и больницы. На лестнице он встретил военного русского доктора с сигарою во рту. За доктором шел русский фельдшер.
– Не могу же я разорваться, – говорил доктор; – приходи вечерком к Макару Алексеевичу, я там буду. – Фельдшер что то еще спросил у него.
– Э! делай как знаешь! Разве не всё равно? – Доктор увидал подымающегося на лестницу Ростова.
– Вы зачем, ваше благородие? – сказал доктор. – Вы зачем? Или пуля вас не брала, так вы тифу набраться хотите? Тут, батюшка, дом прокаженных.
– Отчего? – спросил Ростов.
– Тиф, батюшка. Кто ни взойдет – смерть. Только мы двое с Макеевым (он указал на фельдшера) тут трепемся. Тут уж нашего брата докторов человек пять перемерло. Как поступит новенький, через недельку готов, – с видимым удовольствием сказал доктор. – Прусских докторов вызывали, так не любят союзники то наши.
Ростов объяснил ему, что он желал видеть здесь лежащего гусарского майора Денисова.
– Не знаю, не ведаю, батюшка. Ведь вы подумайте, у меня на одного три госпиталя, 400 больных слишком! Еще хорошо, прусские дамы благодетельницы нам кофе и корпию присылают по два фунта в месяц, а то бы пропали. – Он засмеялся. – 400, батюшка; а мне всё новеньких присылают. Ведь 400 есть? А? – обратился он к фельдшеру.
Фельдшер имел измученный вид. Он, видимо, с досадой дожидался, скоро ли уйдет заболтавшийся доктор.
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
– Кто тут ходит за больными? – спросил он фельдшера. В это время из соседней комнаты вышел фурштадский солдат, больничный служитель, и отбивая шаг вытянулся перед Ростовым.
– Здравия желаю, ваше высокоблагородие! – прокричал этот солдат, выкатывая глаза на Ростова и, очевидно, принимая его за больничное начальство.
– Убери же его, дай ему воды, – сказал Ростов, указывая на казака.
– Слушаю, ваше высокоблагородие, – с удовольствием проговорил солдат, еще старательнее выкатывая глаза и вытягиваясь, но не трогаясь с места.
– Нет, тут ничего не сделаешь, – подумал Ростов, опустив глаза, и хотел уже выходить, но с правой стороны он чувствовал устремленный на себя значительный взгляд и оглянулся на него. Почти в самом углу на шинели сидел с желтым, как скелет, худым, строгим лицом и небритой седой бородой, старый солдат и упорно смотрел на Ростова. С одной стороны, сосед старого солдата что то шептал ему, указывая на Ростова. Ростов понял, что старик намерен о чем то просить его. Он подошел ближе и увидал, что у старика была согнута только одна нога, а другой совсем не было выше колена. Другой сосед старика, неподвижно лежавший с закинутой головой, довольно далеко от него, был молодой солдат с восковой бледностью на курносом, покрытом еще веснушками, лице и с закаченными под веки глазами. Ростов поглядел на курносого солдата, и мороз пробежал по его спине.
– Да ведь этот, кажется… – обратился он к фельдшеру.
– Уж как просили, ваше благородие, – сказал старый солдат с дрожанием нижней челюсти. – Еще утром кончился. Ведь тоже люди, а не собаки…
– Сейчас пришлю, уберут, уберут, – поспешно сказал фельдшер. – Пожалуйте, ваше благородие.
– Пойдем, пойдем, – поспешно сказал Ростов, и опустив глаза, и сжавшись, стараясь пройти незамеченным сквозь строй этих укоризненных и завистливых глаз, устремленных на него, он вышел из комнаты.


Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно молчал в продолжение всего вечера.