Космодемьянский, Александр Анатольевич
Поделись знанием:
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
| Александр Анатольевич Космодемьянский | |||||
| Дата рождения | |||||
|---|---|---|---|---|---|
| Место рождения |
село Осино-Гай, Кирсановский уезд, Тамбовская губерния, РСФСР, СССР | ||||
| Дата смерти | |||||
| Место смерти |
н.п. Фирбрюдеркруг, Восточная Пруссия, Германский рейх | ||||
| Принадлежность | |||||
| Звание |
Старший лейтенант <imagemap>: неверное или отсутствующее изображение | ||||
| Сражения/войны | |||||
| Награды и премии |
| ||||
Алекса́ндр Анато́льевич Космодемья́нский (1925—1945) — Герой Советского Союза. Член ВКП(б) с 1945 года. Брат Зои Космодемьянской.
Биография
Родился 27 июля 1925 года в селе Осино-Гай (ныне Гавриловский район, Тамбовская область) в семье учителей.
В 1930 году семья переехала в Москву, где Александр окончил 10 классов школы № 201.
На фронтах Великой Отечественной войны с октября 1943 года.
Ушёл на фронт после казни сестры Зои, смерть которой не могла остановить его. Находясь на фронте стремился отыскать палачей своей сестры.
Воевал на Западном фронте в составе 42 гвардейской тяжелой танковой бригады. Боевое крещение получил 21 октября 1943 года под Оршей в составе экипажа танка КВ с надписью на борту «За Зою». Позже участвовал в освобождении Белоруссии и Прибалтики, в прорыве рубежей немецкой обороны в Восточной Пруссии, в штурме крепости Кёнигсберг.
После капитуляции немцев в Кёнигсберге гвардии старший лейтенант А. Космодемьянский был назначен командиром батареи ИСУ-152 350-го гвардейского тяжёлого самоходного артиллерийского полка (43-я армия, 3-й Белорусский фронт).
Погиб 13 апреля 1945 года при штурме населённого пункта [wikimapia.org/?search=%D0%BA%D0%B0%D0%BB%D0%B8%D0%BD%D0%B8%D0%BD%D0%B3%D1%80%D0%B0%D0%B4#lang=ru&lat=54.707079&lon=20.313844&z=18&m=b Фирбрюдеркруг] (нем. Vierbrüderkrug) на Земландском полуострове западнее нынешнего Калининграда[1].
Похоронен в Москве на Новодевичьем кладбище[2] напротив могилы сестры (участок № 4).
Память
- Навечно зачислен в списки воинской части.
- В Калининграде установлен бюст Героя. На 14-м километре шоссе Калининград—Балтийск сооружён мемориал, на котором высечены слова: «Здесь 13 апреля 1945 года в бою с фашистскими захватчиками погиб Герой Советского Союза гвардии старший лейтенант Александр Космодемьянский».
- В честь Александра Космодемьянского назван посёлок в составе Калининграда, а также малая планета (1977) Шура (1977 Shura), открытая Т. М. Смирновой 30 августа 1970 года в Крымской астрофизической обсерватории.
- В Москве есть Улица Зои и Александра Космодемьянских, где Героям установлена стела.
Награды
- Звание Героя Советского Союза Александру Анатольевичу Космодемьянскому присвоено посмертно указом Президиума Верховного Совета СССР от 29 июня 1945 года;
- орден Ленина (29.6.1945 — посмертно);
- орден Отечественной войны I степени (6.7.1944);
- орден Отечественной войны II степени (18.5.1944; был представлен к ордену Красного Знамени).
См. также
Напишите отзыв о статье "Космодемьянский, Александр Анатольевич"
Примечания
Литература
- Космодемьянский Александр Анатольевич // Герои Советского Союза: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии И. Н. Шкадов. — М.: Воениздат, 1987. — Т. 1 /Абаев — Любичев/. — С. 744. — 911 с. — 100 000 экз. — ISBN отс., Рег. № в РКП 87-95382.
Ссылки
[www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=419 Космодемьянский, Александр Анатольевич]. Сайт «Герои Страны».
- [tos-chkalovsk.narod.ru/vestnik0-g53.htm Космодемьянский Александр Анатольевич].
- [www.el-history.ru/node/1092 Космодемьянский Александр Анатольевич. История повседневности].
- [www.1941-1942.msk.ru Сайт памяти Зои Космодемьянской с разделом, посвящённым её брату Александру Космодемьянскому].
Отрывок, характеризующий Космодемьянский, Александр Анатольевич
Маленькому сыну князя Андрея было семь лет. Он едва умел читать, он ничего не знал. Он многое пережил после этого дня, приобретая знания, наблюдательность, опытность; но ежели бы он владел тогда всеми этими после приобретенными способностями, он не мог бы лучше, глубже понять все значение той сцены, которую он видел между отцом, княжной Марьей и Наташей, чем он ее понял теперь. Он все понял и, не плача, вышел из комнаты, молча подошел к Наташе, вышедшей за ним, застенчиво взглянул на нее задумчивыми прекрасными глазами; приподнятая румяная верхняя губа его дрогнула, он прислонился к ней головой и заплакал.
С этого дня он избегал Десаля, избегал ласкавшую его графиню и либо сидел один, либо робко подходил к княжне Марье и к Наташе, которую он, казалось, полюбил еще больше своей тетки, и тихо и застенчиво ласкался к ним.
Княжна Марья, выйдя от князя Андрея, поняла вполне все то, что сказало ей лицо Наташи. Она не говорила больше с Наташей о надежде на спасение его жизни. Она чередовалась с нею у его дивана и не плакала больше, но беспрестанно молилась, обращаясь душою к тому вечному, непостижимому, которого присутствие так ощутительно было теперь над умиравшим человеком.
Князь Андрей не только знал, что он умрет, но он чувствовал, что он умирает, что он уже умер наполовину. Он испытывал сознание отчужденности от всего земного и радостной и странной легкости бытия. Он, не торопясь и не тревожась, ожидал того, что предстояло ему. То грозное, вечное, неведомое и далекое, присутствие которого он не переставал ощущать в продолжение всей своей жизни, теперь для него было близкое и – по той странной легкости бытия, которую он испытывал, – почти понятное и ощущаемое.
Прежде он боялся конца. Он два раза испытал это страшное мучительное чувство страха смерти, конца, и теперь уже не понимал его.
Первый раз он испытал это чувство тогда, когда граната волчком вертелась перед ним и он смотрел на жнивье, на кусты, на небо и знал, что перед ним была смерть. Когда он очнулся после раны и в душе его, мгновенно, как бы освобожденный от удерживавшего его гнета жизни, распустился этот цветок любви, вечной, свободной, не зависящей от этой жизни, он уже не боялся смерти и не думал о ней.
Чем больше он, в те часы страдальческого уединения и полубреда, которые он провел после своей раны, вдумывался в новое, открытое ему начало вечной любви, тем более он, сам не чувствуя того, отрекался от земной жизни. Всё, всех любить, всегда жертвовать собой для любви, значило никого не любить, значило не жить этою земною жизнию. И чем больше он проникался этим началом любви, тем больше он отрекался от жизни и тем совершеннее уничтожал ту страшную преграду, которая без любви стоит между жизнью и смертью. Когда он, это первое время, вспоминал о том, что ему надо было умереть, он говорил себе: ну что ж, тем лучше.
Но после той ночи в Мытищах, когда в полубреду перед ним явилась та, которую он желал, и когда он, прижав к своим губам ее руку, заплакал тихими, радостными слезами, любовь к одной женщине незаметно закралась в его сердце и опять привязала его к жизни. И радостные и тревожные мысли стали приходить ему. Вспоминая ту минуту на перевязочном пункте, когда он увидал Курагина, он теперь не мог возвратиться к тому чувству: его мучил вопрос о том, жив ли он? И он не смел спросить этого.
Болезнь его шла своим физическим порядком, но то, что Наташа называла: это сделалось с ним, случилось с ним два дня перед приездом княжны Марьи. Это была та последняя нравственная борьба между жизнью и смертью, в которой смерть одержала победу. Это было неожиданное сознание того, что он еще дорожил жизнью, представлявшейся ему в любви к Наташе, и последний, покоренный припадок ужаса перед неведомым.
Это было вечером. Он был, как обыкновенно после обеда, в легком лихорадочном состоянии, и мысли его были чрезвычайно ясны. Соня сидела у стола. Он задремал. Вдруг ощущение счастья охватило его.
«А, это она вошла!» – подумал он.
Действительно, на месте Сони сидела только что неслышными шагами вошедшая Наташа.
С тех пор как она стала ходить за ним, он всегда испытывал это физическое ощущение ее близости. Она сидела на кресле, боком к нему, заслоняя собой от него свет свечи, и вязала чулок. (Она выучилась вязать чулки с тех пор, как раз князь Андрей сказал ей, что никто так не умеет ходить за больными, как старые няни, которые вяжут чулки, и что в вязании чулка есть что то успокоительное.) Тонкие пальцы ее быстро перебирали изредка сталкивающиеся спицы, и задумчивый профиль ее опущенного лица был ясно виден ему. Она сделала движенье – клубок скатился с ее колен. Она вздрогнула, оглянулась на него и, заслоняя свечу рукой, осторожным, гибким и точным движением изогнулась, подняла клубок и села в прежнее положение.
Категории:
- Родившиеся 27 июля
- Родившиеся в 1925 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Гавриловском районе
- Родившиеся в Кирсановском уезде
- Умершие 13 апреля
- Умершие в 1945 году
- Умершие в Восточной Пруссии
- Офицеры СССР
- Герои Советского Союза
- Кавалеры ордена Ленина
- Кавалеры ордена Отечественной войны I степени
- Кавалеры ордена Отечественной войны II степени
- Танкисты Великой Отечественной войны
- Члены КПСС
- Умершие в Калининградской области
- Похороненные на Новодевичьем кладбище
- Выпускники Ульяновского гвардейского высшего военного танкового командного училища имени В. И. Ленина
