Кривошапкин, Михаил Фомич

Михаил Фомич Кривошапкин (1829—1900) — русский врач, этнограф и фольклорист.

Биография

Родился в Енисейске. О родителях М. Ф. Кривошапкина ничего не известно. Учился в Казани, где в 1854 году окончил медицинский факультет университета. Известно также, что в 1855 Кривошапкин окончил Медико-хирургическую академию. Служил сначала окружным врачом в Енисейском округе, затем — c 1860 г. — оператором (хирургом) Енисейской врачебной управы. По долгу своей службы М. Ф. Кривошапкин часто бывал в окрестностях Енисейска, выезжал на борьбу с эпидемиями в Туруханский край. На собственные средства Кривошапкин организовал и содержал в течение накольких лет городскую больницу г. Енисейска. Поработав некоторое время в должности хирурга, переехал по состоянию здоровья в Казань.

Деятельность Кривошапкина в Енисейске носит чрезвычайно разносторонний характер: всюду, где оказывался молодой врач, он успевал собирать материалы для своих научных сочинений. День за днём и год за годом ведёт метеорологические наблюдения, делая записи о колебаниях температуры воздуха, направлении ветров, состоянии ледового покрова в районе Енисейска.

Особый интерес вызывают у Кривошапкина североенисейские золотые прииски: способы промывки золотосодержащих песков, условия труда и быта старателей. (см. также Золотая лихорадка в Сибири) Рабочие тетради врача наполнены наблюдениями за рельефом местности, данными о химическом составе озер и рек, туда записываются тексты народных песен и преданий — всё, что может представлять географический, медицинский или историко-культурный интерес.

В 1856 году по совету молодого уездного врача Кривошапкина осушили болота внутри Енисейска, что значительно улучшило санитарное состояние города. Он исследовал один из ключей в самом городе, обнаружив в воде сернокислую закись железа. Купание в этом ключе оказалось полезным для страдающих кожными и нервными болезнями.

В свободное от врачебной практики время М. Ф. Кривошапкин пишет медицинские, статистические и этнографические статьи, которые публикует в «Иркутских губернских ведомостях», в том числе статью «Енисейский округ в медико-естественном отношении» и «Трактат об огнестрельных ранах», вышедшие затем отдельно (М., 1858 год). Эти работы были замечены специалистами, о них пишет «Московская медицинская газета». В 1863 году Кривошапкин защищает в Казанском университете докторскую диссертацию: «Об экразировании вообще и о применении его и прочем».

Первое большое собственно этнографическое сочинение М. Ф. Кривошапкина, в основу которого легли записи, сделанные в 1857 году в Туруханском крае — «Енисейский округ и его жизнь» — было опубликовано в 1863 году в «Записках сибирского отделения Русского географического общества» (кн. 6) и затем переиздано в Санкт-Петербурге Императорским Географическим обществом на пожертвования промышленника В. А. Кокорева. Издание посвящено «его сиятельству графу Николаю Николаевичу Муравьеву-Амурскому в память его забот об изучении Восточной Сибири и в знак глубокого уважения».

Этот двухомник, посвящённый материальной и духовной культуре «остяков, тунгусов и прочих инородцев Енисейского округа», принёс Кривошапкину прижизненную всероссийскую славу. В 1866 году автор «Енисейского округа…» был удостоен малой золотой медали Русского Императорского географического общества.

Работы

Монографии

• Енисейский округ в медико-естественном отношении (М., 1858).
• Трактат об огнестрельных ранах (М., 1858).
• Об экразировании вообще и о применении его и прочем (Казань, 1863)
• Енисейский округ и его жизнь: С двумя таблицами и картой золотоносной области Енисейского округа / соч. М. Ф. Кривошапкина; изд. Имп. рус. геогр. о-ва. — СПб.: в тип. В. Безобразова и К., 1865.

Отдельные публикации

• Шаманство с Физиологической точки зрения. Светоч, 1861, № 8, стр. 1—26.

Литература

• Фельде (Борхвальдт) О. В. Михаил Фомич Кривошапкин: штрихи к портрету // в сб.: IV Юдинские чтения: материалы науч.-практ. конф. / ГУНБ Красноярского края, сост. А. Б. Шиндина. — Красноярск: ГУНБ Красноярского края, 2005. — 168 с. [www.kraslib.ru/sob22.html]

При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).

Отрывок, характеризующий Кривошапкин, Михаил Фомич

– Да, жалкий мальчишка, – сказал Денисов, видимо, не найдя ничего стыдного в этом напоминании. – Позвать его сюда. Vincent Bosse его зовут. Позвать.
– Я позову, – сказал Петя.
– Позови, позови. Жалкий мальчишка, – повторил Денисов.
Петя стоял у двери, когда Денисов сказал это. Петя пролез между офицерами и близко подошел к Денисову.
– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.


От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.