Куинс-холл

Куинс-холл (англ. Queen's Hall) — концертный зал в центре Лондона. Построен в 1893 году, действовал до 1941 года, был разрушен в результате бомбардировки самолётами Люфтваффе. В Куинс-холле впервые прошли променадные концерты (1895), организатором которых был Роберт Ньюмен и Генри Вуд.

Строительство и открытие

Куинс-холл был построен по проекту Т. Е. Найтли, он имел 17 входов и выходов на 3 улицы, занимал площадь в 2000 м². Двери Куинс-холла были открыты 25 ноября; на праздничный концерт, исполненный оркестром подразделения королевской охраны «Coldstream Guards», собралось 2000 человек. 27 ноября состоялся ещё один концерт, на котором присутствовали Эдуард VII и герцог Каннаутский. В концерте участвовали виолончелист Тивадар Начез и баритон Дэвид Дэвис. Официальное открытие состоялось 2 декабря, на открытии была исполнена «Хвалебная песнь» Мендельсона под руководством Фредерика Кауэна, затем фрагмент из «Королевского концерта» Бетховена.

История

Заведующим Куинс-холла был Роберт Ньюмен, который впоследствии организовал променадные концерты и просмотры фильмов в концертном зале. С 1894 года в Куинс-холле регулярно проводились дневные органные концерты, а с 1895 года — променадные концерты, для проведения которых под руководством Генри Вуда был создан «Нью Куинс-холл оркестр» (впоследствии творчество оркестра изучил в своих сочинениях Эрик Блом). 14 января 1896 года в Куинс-холле впервые был показан публичный фильм с помощью кинетоскопа. В 1897 году было организовано «Общество воскресных концертов», целью которого было руководство променадными концертами. В содержании променад-концертов важное место занимала русская музыка (например, произведения Чайковского). Здесь в течение двух лет, с октября 1907 года выступал Томас Бичем со своим оркестром. 10 июня 1921 года в Куинс-холле впервые была исполнена симфония Стравинского для духовных инструментов памяти Клода Дебюсси, дирижировал Сергей Кусевицкий.

Куинс-холл состоял из двух залов — основного (2492 мест) и малого (500 мест). в основном зале проводились симфонические концерты, выступления известных музыкантов, музыкальные фестивали. В малом зале проходили камерные концерты. Основной зал с 1905 года был главным концертным залом Лондона. Внутренняя часть реконструировалась три раза (1913, 1919, 1937).

Куинс-холл был полностью разрушен в ночь на 11 мая 1941 года во время налёта немецкой авиации. Променадные концерты продолжились в Альберт-холле, их организовывает корпорация Би-би-си. На месте Куинс-холла сейчас находится «Отель Св. Георгия».

Литература

• Яковлев М. М. "Куинс-холл" // Музыкальная энциклопедия / под ред. Ю. В. Келдыша. — М.: Советская энциклопедия, Советский композитор, 1976. — Т. 3.

Отрывок, характеризующий Куинс-холл

– Non, non, avouez que c'est charmant, – говорил он, – cette histoire du pont de Thabor (мост в Вене). Ils l'ont passe sans coup ferir. [Нет, нет, признайтесь, что это прелесть, эта история с Таборским мостом. Они перешли его без сопротивления.]
Князь Андрей ничего не понимал.
– Да откуда же вы, что вы не знаете того, что уже знают все кучера в городе?
– Я от эрцгерцогини. Там я ничего не слыхал.
– И не видали, что везде укладываются?
– Не видал… Да в чем дело? – нетерпеливо спросил князь Андрей.
– В чем дело? Дело в том, что французы перешли мост, который защищает Ауэсперг, и мост не взорвали, так что Мюрат бежит теперь по дороге к Брюнну, и нынче завтра они будут здесь.
– Как здесь? Да как же не взорвали мост, когда он минирован?
– А это я у вас спрашиваю. Этого никто, и сам Бонапарте, не знает.
Болконский пожал плечами.
– Но ежели мост перейден, значит, и армия погибла: она будет отрезана, – сказал он.
– В этом то и штука, – отвечал Билибин. – Слушайте. Вступают французы в Вену, как я вам говорил. Всё очень хорошо. На другой день, то есть вчера, господа маршалы: Мюрат Ланн и Бельяр, садятся верхом и отправляются на мост. (Заметьте, все трое гасконцы.) Господа, – говорит один, – вы знаете, что Таборский мост минирован и контраминирован, и что перед ним грозный tete de pont и пятнадцать тысяч войска, которому велено взорвать мост и нас не пускать. Но нашему государю императору Наполеону будет приятно, ежели мы возьмем этот мост. Проедемте втроем и возьмем этот мост. – Поедемте, говорят другие; и они отправляются и берут мост, переходят его и теперь со всею армией по сю сторону Дуная направляются на нас, на вас и на ваши сообщения.
– Полноте шутить, – грустно и серьезно сказал князь Андрей.
Известие это было горестно и вместе с тем приятно князю Андрею.
Как только он узнал, что русская армия находится в таком безнадежном положении, ему пришло в голову, что ему то именно предназначено вывести русскую армию из этого положения, что вот он, тот Тулон, который выведет его из рядов неизвестных офицеров и откроет ему первый путь к славе! Слушая Билибина, он соображал уже, как, приехав к армии, он на военном совете подаст мнение, которое одно спасет армию, и как ему одному будет поручено исполнение этого плана.
– Полноте шутить, – сказал он.
– Не шучу, – продолжал Билибин, – ничего нет справедливее и печальнее. Господа эти приезжают на мост одни и поднимают белые платки; уверяют, что перемирие, и что они, маршалы, едут для переговоров с князем Ауэрспергом. Дежурный офицер пускает их в tete de pont. [мостовое укрепление.] Они рассказывают ему тысячу гасконских глупостей: говорят, что война кончена, что император Франц назначил свидание Бонапарту, что они желают видеть князя Ауэрсперга, и тысячу гасконад и проч. Офицер посылает за Ауэрспергом; господа эти обнимают офицеров, шутят, садятся на пушки, а между тем французский баталион незамеченный входит на мост, сбрасывает мешки с горючими веществами в воду и подходит к tete de pont. Наконец, является сам генерал лейтенант, наш милый князь Ауэрсперг фон Маутерн. «Милый неприятель! Цвет австрийского воинства, герой турецких войн! Вражда кончена, мы можем подать друг другу руку… император Наполеон сгорает желанием узнать князя Ауэрсперга». Одним словом, эти господа, не даром гасконцы, так забрасывают Ауэрсперга прекрасными словами, он так прельщен своею столь быстро установившеюся интимностью с французскими маршалами, так ослеплен видом мантии и страусовых перьев Мюрата, qu'il n'y voit que du feu, et oubl celui qu'il devait faire faire sur l'ennemi. [Что он видит только их огонь и забывает о своем, о том, который он обязан был открыть против неприятеля.] (Несмотря на живость своей речи, Билибин не забыл приостановиться после этого mot, чтобы дать время оценить его.) Французский баталион вбегает в tete de pont, заколачивают пушки, и мост взят. Нет, но что лучше всего, – продолжал он, успокоиваясь в своем волнении прелестью собственного рассказа, – это то, что сержант, приставленный к той пушке, по сигналу которой должно было зажигать мины и взрывать мост, сержант этот, увидав, что французские войска бегут на мост, хотел уже стрелять, но Ланн отвел его руку. Сержант, который, видно, был умнее своего генерала, подходит к Ауэрспергу и говорит: «Князь, вас обманывают, вот французы!» Мюрат видит, что дело проиграно, ежели дать говорить сержанту. Он с удивлением (настоящий гасконец) обращается к Ауэрспергу: «Я не узнаю столь хваленую в мире австрийскую дисциплину, – говорит он, – и вы позволяете так говорить с вами низшему чину!» C'est genial. Le prince d'Auersperg se pique d'honneur et fait mettre le sergent aux arrets. Non, mais avouez que c'est charmant toute cette histoire du pont de Thabor. Ce n'est ni betise, ni lachete… [Это гениально. Князь Ауэрсперг оскорбляется и приказывает арестовать сержанта. Нет, признайтесь, что это прелесть, вся эта история с мостом. Это не то что глупость, не то что подлость…]