Кулик, Олег Борисович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Кулик.
Олег Кулик

О. Кулик (09.01.2009)
Имя при рождении:

Олег Борисович Кулик

Дата рождения:

15 апреля 1961(1961-04-15) (63 года)

Место рождения:

Киев

Гражданство:

Россия Россия

Учёба:

КГРТ (Киевский Геологоразведочный Техникум)

Оле́г Бори́сович Кули́к (15 апреля 1961) — один из ярких представителей московского акционизма, художник.





Биография

Родился 15 апреля 1961 года в Киеве. В 1979 окончил Художественную школу в Киеве, а в 1980 там же окончил КГРТ (Киевский Геологоразведочный Техникум).

По окончании техникума участвовал в геологоразведочных экспедициях на Камчатке и севере Тюменской области. В начале восьмидесятых годов принял решение радикально отказаться от городской культуры и поселился в деревне Конопаты Селижаровского района Тверской области. Идея поселиться в Тверской области и стать писателем возникла у него после того как он переночевал на могиле Анны Петровны Керн в Торжке.

Живя в одиночку в Конопатах Олег работал на селижаровском льнозаводе, где добывал мышей для своей кошки из снопов льна, которые нужно было раздербанивать вручную перед тем как отправить их в сушилку. Однажды в Конопаты пришли православные активисты Галина и Андрей Пантуевы, которые считали себя народниками и искали интересных людей среди деревенского населения. Позже они познакомили Олега Кулика с семейной парой: литературным критиком Людмилой Бредихиной и учёным-филологом Сергеем Николаевым, которые работали преподавателями в сельской школе деревни Дубровки.

Людмила Бредихина переубедила Кулика заниматься литературой.

Олег стал заниматься изобразительным искусством.

В первой половине восьмидесятых годов Кулик делал бронзовые скульптуры в духе Архипенко.

1984—1986 служил в рядах Советской Армии (Краснознаменная Таманская дивизия). По окончании службы Олег Кулик женился на Людмиле Бредихиной.

С 1986 живёт в Москве.

В конце восьмидесятых Кулик делал прозрачные работы из плексигласа, отсылающие к творчеству конструктивиста Наума Габо. Людмила Бредихина и Олег Кулик разработали концепцию прозрачности. В 1993 году был подготовлен каталог в котором были собраны работы художников работающих в этом направлении и ряд теоретических текстов, однако он так и не был издан. Макет каталога также был утерян.

В девяностые годы Олег Кулик был фанатичным поклонником Птичьего рынка в Калитниках на котором проводил много времени, фотографируя и снимая на видео живой товар.

В 1998 году в личном разговоре с художником Олегом Мавроматти сказал, что их с Бредихиной бульдог Квилти умеет разговарить на русском языке. Эта собака использовалась в качестве модели для многих работ Олега Кулика.

Постоянный участник ведущих мировых выставок (Венецианская Биеннале, Стамбульская Биеннале и Биеннале в Сан-Паулу, выставки в Париже и Вене, Барселоне и Киото, Нью-Йорке и Кёльне, «Арт-Москва»). Летом 2010 года стал куратором фестиваля «Архстояние» — единственным приглашённым куратором за всю историю фестиваля[1].

Автор идеи проекта "Апокалипсис и возрождение в Шоколадном доме" (кураторы Константин Дорошенко, Анастасия Шавлохова, Киев, 2012). Проработав всего 15 дней, выставка подверглась цензуре: часть работ были повреждены, часть — демонтированы по инициативе дирекции музея. В ответ кураторы приняли решение закрыть выставку[2].

Известен своими перформансами, в которых представал в образе «человека-собаки», и инсталляцией «Теннисистка» (2002).

Живёт и работает в Москве.

«Бомбилы», «Война» и другие последователи Олега Кулика

 Внимание! Данная страница или раздел содержит ненормативную лексику.

В феврале 2007 года в подвальной мастерской Олега Кулика в Подмосковном переулке (студии на Свободе) произошло основание арт-группы «Война». Кулик говорил об арт-группе «Война»: «Это мои ученики. Я ими горжусь и восхищаюсь»[3].

Олег «Вор» Воротников и Наталья «Коза» Сокол жили в ней с июля 2007 по февраль 2008. В мастерской происходили сходы активистов арт-групп «Бомбилы» и «Война», обсуждались акции группы, тренинги и репетиции таких акций «Войны» как «Мордовский час», «Пир», «План Путина», «Ебись за наследника Медвежонка» проходили в этом подвале. «Бомбилы» готовили в подвале «Автопробег несогласных», «Белую линию», «Мы не знаем чего хотим», [www.pravda.info/politics/52226.html «Не бойся правды (НБП)»], «Порка», «Избиение Фемиды».

Один из знакомых художников Олега Кулика, Нестор Поварнин, работал в административной группе Олега вместе с его секретарями, и по дружбе помогал Олегу по хозяйству. «Бомбил» и «Войну» сторонился, приезжал в студию только по делу. Арт-группа «Война» тоже помогала Кулику (перевозка картин, каталогов, участие в подготовке выставок), но только когда их об этом просили через пасынка Олега, участника арт-группы «Бомбилы» Антона Николаева. Кулик вообще очень мало общался с «Войной». Периодически давал какие-то поручения Петру Верзилову, Олега же Воротникова избегал, считал, что он приспособленец, чересчур амбициозный и у него сложный характер. Однако Кулик считал их талантливыми ребятами и не возражал чтобы они жили в его студии, с большим интересом относился к их творчеству даже когда они ещё не были известны. Также в распоряжение Олега и Наташи на три года была предоставлена однокомнатная квартира в Люберцах принадлежавшая семье Кулика.

Олег Воротников любил подтрунивать над Нестором, и за глаза часто высмеивал его, называл ключником. В лицо Воротников молчал, гримасничал, отводил взгляд. Однажды Антон Николаев, попытался защитить Нестора, мотивируя это тем, что Поварнин рисует лучше его.

Воротников почему-то ужасно обиделся, ушел в другую комнату и долго чего-то рисовал.

Сохранились две работы созданные в тот вечер: «Воротников лучше чем Нестор» и «А.Николаев — баран».

Персональные выставки

Избранные групповые выставки

  • 2004 — FIAC, Париж, ярмарка современного искусства. Стенд Галереи Гельмана
  • 2003 — Международный месяц фотографии, Москва
  • 2003 — Live Culture, Tate Modern, Лондон
  • 2003 — Horizons of Reality, Muhka, Антверпен
  • 2003 — Lozung/Message, ГРМ, Санкт-Петербург
  • 2003 — The Ideal City, II Bienniale de Valencia, Валенсия
  • 2003 — Absolute Generation/ Absolut vodka, 50 Venice bienniale, Palace Zenobio, Венеция
  • 2003 — Moscow — Berlin, Martin-Gropius-Bau, Берлин
  • 2002 — Moscow: paradise. Krinzinger Projekte, Вена
  • 2002 — Le Tribu dell’arte. Городской музей современного искусства, Рим
  • 2002 — Under the Skin, Lehmbruck Museum, Duisburg
  • 2002 — IY Cetinjski biennale, Museum of History and Arts, Цетина (Черногория)
  • 2002 — The Russian Patient, Freud Museum, Лондон
  • 2002 — «Davaj!»: Russian Art Now, Postfuhrant, Берлин; MAK, Вена
  • 2002 — Socialais exhibicionisms, Латвийский Музей Фотографии, Рига
  • 2001 — 49 Venice bienniale. Yugoslavian Pavillion, Венеция
  • 2001 — The Body & Sin (art is the vertue of communication). I Bienal de Valencia, Валенсия
  • 2000 — L’Autre moitie de l’Europe, Jeu de Paumpe, Париж
  • 2000 — Performing Bodies, Tate Modern, Лондон
  • 2000 — Nordic, Baltic and Russian photography, Finish Museum of Photography (Cable Factory), Хельсинки
  • 2000 — Herausforderung Tier — von Beuys bis Kabakov (Animal Challenge), Stadtlische Galerie Karlsruhe, Карслух
  • 1999 — Fauna; State CCA, Москва
  • 1999 — Locally Interested, Национальная галерея зарубежного искусства, София
  • 1999 — After the Wall, Modern Museum, Стокгольм
  • 1998 — Международный месяц фотографии II, Москва
  • 1998 — L’Arte dans le monde, Passage de Retz, Париж
  • 1998 — Medialization; Edsvik konst och kultur, Стокгольм
  • 1998 — Public Interest; Central House of Artists, Киев
  • 1998 — Summer exhibition; Museum van Hedendaagse Kunst, Гент
  • 1998 — Flesh and Fall; Gallery Art Kiosk, Брюссель
  • 1998 — Body and The East; Moderna Galerija, Любляна
  • 1998 — Group Show; Frac Des Pays De La Loire, Нант

Экспозиционные проекты (выборочно)

  • 1992 — Фестиваль инсталляции «Анималистские проекты»
  • 1992 — «Апология застенчивости, или Искусство из первых рук»
  • 1992 — «О прозрачности», д. Зименки Московской области.
  • 1991 — «Ню на фоне соц-арта», Галерея «Риджина»
  • 1991 — «Окрестнооти галереи „Риджина-Арт“. А. Монастырский», галерея «Риджина»
  • 1991 — «День знаний», галерея «Риджина»
  • 1991 — «Самостоятельное искусство: О. Голосий», ЦДХ, Москва
  • 1991 — «Барак. А.Петров», Дом кино, Москва
  • 1991 — «Следы на подиуме», Галерея «Риджина»
  • 1990 — «Логика парадокса», Дворец молодежи, Москва
  • 1990 — «Традиции русской живописи», Музей истории Москвы
  • 1990 — «Наталия Турнова», галерея «Риджина»
  • 1990 — «Женственность и власть», ЦДРИ, Москва
  • 1990 — «От инкубы до инс~жтнции», Дворец искусств, Минск

Акции и перформансы

Напишите отзыв о статье "Кулик, Олег Борисович"

Ссылки

  • www.gif.ru/people/kulik/
  • [art4.ru/ru/artists/detail.php?ID=376 Олег Кулик на сайте Art4.ru]
  • [www.reginagallery.com/artists/kulik Работы и информация о художнике на сайте галереи Риджина]
  • [www.peremeny.ru/column/view/395/ Интервью с Олегом Куликом на сайте Peremeny.ru]
  • [kievreport.com/arts/531 Интервью с Олегом Куликом на сайте kievreport.com]
  • [www.freetowns.ru/ru/projects/kulik_mono Монологи Олега Кулика]
  • [www.youtube.com/watch?v=ba3iiC6wl1M Олег Кулик в передаче «Школа злословия»]

Литература

  • [ec-dejavu.net/k/Oleg_Kulik.html Древс-Силла Г. Телесные опыты человека-собаки: «Собака Павлова» Олега Кулика] // Русская литература и медицина: Тело, предписания, социальная практика. Сб. статей. — М.: 2006. — С. 269—280.
  • Раппапорт А. [www.ncca.ru/publications.text?id=120&listid=1413 Кулик и тошнота] (ГЦСИ)
  • Бавильский Дмитрий Скотомизация. Диалоги с Олегом Куликом. Издательство: Ад Маргинем, 2004.-320 с.ISBN 5-93321-077-3, ISBN 5-98392-006-5

Примечания

  1. ↑ [arch.stoyanie.ru/ru/festival/archstoyanie-2010-leto «Архстояние-2010. Лето» на официальном сайте фестиваля «Архстояние»]
  2. ↑ [kievreport.com/news/626 Кураторы выставки в Шоколадном Доме сделали официальное заявление // Kievreport, 10 июня 2012]
  3. ↑ [www.online812.ru/2011/07/01/007/ «В 90-х все ждали, что придёт мудрый Сахаров и даст нам смысл жизни»]

Отрывок, характеризующий Кулик, Олег Борисович

Здесь, на крайнем левом фланге, Бенигсен много и горячо говорил и сделал, как казалось Пьеру, важное в военном отношении распоряжение. Впереди расположения войск Тучкова находилось возвышение. Это возвышение не было занято войсками. Бенигсен громко критиковал эту ошибку, говоря, что было безумно оставить незанятою командующую местностью высоту и поставить войска под нею. Некоторые генералы выражали то же мнение. Один в особенности с воинской горячностью говорил о том, что их поставили тут на убой. Бенигсен приказал своим именем передвинуть войска на высоту.
Распоряжение это на левом фланге еще более заставило Пьера усумниться в его способности понять военное дело. Слушая Бенигсена и генералов, осуждавших положение войск под горою, Пьер вполне понимал их и разделял их мнение; но именно вследствие этого он не мог понять, каким образом мог тот, кто поставил их тут под горою, сделать такую очевидную и грубую ошибку.
Пьер не знал того, что войска эти были поставлены не для защиты позиции, как думал Бенигсен, а были поставлены в скрытое место для засады, то есть для того, чтобы быть незамеченными и вдруг ударить на подвигавшегося неприятеля. Бенигсен не знал этого и передвинул войска вперед по особенным соображениям, не сказав об этом главнокомандующему.


Князь Андрей в этот ясный августовский вечер 25 го числа лежал, облокотившись на руку, в разломанном сарае деревни Князькова, на краю расположения своего полка. В отверстие сломанной стены он смотрел на шедшую вдоль по забору полосу тридцатилетних берез с обрубленными нижними сучьями, на пашню с разбитыми на ней копнами овса и на кустарник, по которому виднелись дымы костров – солдатских кухонь.
Как ни тесна и никому не нужна и ни тяжка теперь казалась князю Андрею его жизнь, он так же, как и семь лет тому назад в Аустерлице накануне сражения, чувствовал себя взволнованным и раздраженным.
Приказания на завтрашнее сражение были отданы и получены им. Делать ему было больше нечего. Но мысли самые простые, ясные и потому страшные мысли не оставляли его в покое. Он знал, что завтрашнее сражение должно было быть самое страшное изо всех тех, в которых он участвовал, и возможность смерти в первый раз в его жизни, без всякого отношения к житейскому, без соображений о том, как она подействует на других, а только по отношению к нему самому, к его душе, с живостью, почти с достоверностью, просто и ужасно, представилась ему. И с высоты этого представления все, что прежде мучило и занимало его, вдруг осветилось холодным белым светом, без теней, без перспективы, без различия очертаний. Вся жизнь представилась ему волшебным фонарем, в который он долго смотрел сквозь стекло и при искусственном освещении. Теперь он увидал вдруг, без стекла, при ярком дневном свете, эти дурно намалеванные картины. «Да, да, вот они те волновавшие и восхищавшие и мучившие меня ложные образы, – говорил он себе, перебирая в своем воображении главные картины своего волшебного фонаря жизни, глядя теперь на них при этом холодном белом свете дня – ясной мысли о смерти. – Вот они, эти грубо намалеванные фигуры, которые представлялись чем то прекрасным и таинственным. Слава, общественное благо, любовь к женщине, самое отечество – как велики казались мне эти картины, какого глубокого смысла казались они исполненными! И все это так просто, бледно и грубо при холодном белом свете того утра, которое, я чувствую, поднимается для меня». Три главные горя его жизни в особенности останавливали его внимание. Его любовь к женщине, смерть его отца и французское нашествие, захватившее половину России. «Любовь!.. Эта девочка, мне казавшаяся преисполненною таинственных сил. Как же я любил ее! я делал поэтические планы о любви, о счастии с нею. О милый мальчик! – с злостью вслух проговорил он. – Как же! я верил в какую то идеальную любовь, которая должна была мне сохранить ее верность за целый год моего отсутствия! Как нежный голубок басни, она должна была зачахнуть в разлуке со мной. А все это гораздо проще… Все это ужасно просто, гадко!
Отец тоже строил в Лысых Горах и думал, что это его место, его земля, его воздух, его мужики; а пришел Наполеон и, не зная об его существовании, как щепку с дороги, столкнул его, и развалились его Лысые Горы и вся его жизнь. А княжна Марья говорит, что это испытание, посланное свыше. Для чего же испытание, когда его уже нет и не будет? никогда больше не будет! Его нет! Так кому же это испытание? Отечество, погибель Москвы! А завтра меня убьет – и не француз даже, а свой, как вчера разрядил солдат ружье около моего уха, и придут французы, возьмут меня за ноги и за голову и швырнут в яму, чтоб я не вонял им под носом, и сложатся новые условия жизни, которые будут также привычны для других, и я не буду знать про них, и меня не будет».
Он поглядел на полосу берез с их неподвижной желтизной, зеленью и белой корой, блестящих на солнце. «Умереть, чтобы меня убили завтра, чтобы меня не было… чтобы все это было, а меня бы не было». Он живо представил себе отсутствие себя в этой жизни. И эти березы с их светом и тенью, и эти курчавые облака, и этот дым костров – все вокруг преобразилось для него и показалось чем то страшным и угрожающим. Мороз пробежал по его спине. Быстро встав, он вышел из сарая и стал ходить.
За сараем послышались голоса.
– Кто там? – окликнул князь Андрей.
Красноносый капитан Тимохин, бывший ротный командир Долохова, теперь, за убылью офицеров, батальонный командир, робко вошел в сарай. За ним вошли адъютант и казначей полка.
Князь Андрей поспешно встал, выслушал то, что по службе имели передать ему офицеры, передал им еще некоторые приказания и сбирался отпустить их, когда из за сарая послышался знакомый, пришепетывающий голос.
– Que diable! [Черт возьми!] – сказал голос человека, стукнувшегося обо что то.
Князь Андрей, выглянув из сарая, увидал подходящего к нему Пьера, который споткнулся на лежавшую жердь и чуть не упал. Князю Андрею вообще неприятно было видеть людей из своего мира, в особенности же Пьера, который напоминал ему все те тяжелые минуты, которые он пережил в последний приезд в Москву.
– А, вот как! – сказал он. – Какими судьбами? Вот не ждал.
В то время как он говорил это, в глазах его и выражении всего лица было больше чем сухость – была враждебность, которую тотчас же заметил Пьер. Он подходил к сараю в самом оживленном состоянии духа, но, увидав выражение лица князя Андрея, он почувствовал себя стесненным и неловким.
– Я приехал… так… знаете… приехал… мне интересно, – сказал Пьер, уже столько раз в этот день бессмысленно повторявший это слово «интересно». – Я хотел видеть сражение.
– Да, да, а братья масоны что говорят о войне? Как предотвратить ее? – сказал князь Андрей насмешливо. – Ну что Москва? Что мои? Приехали ли наконец в Москву? – спросил он серьезно.
– Приехали. Жюли Друбецкая говорила мне. Я поехал к ним и не застал. Они уехали в подмосковную.


Офицеры хотели откланяться, но князь Андрей, как будто не желая оставаться с глазу на глаз с своим другом, предложил им посидеть и напиться чаю. Подали скамейки и чай. Офицеры не без удивления смотрели на толстую, громадную фигуру Пьера и слушали его рассказы о Москве и о расположении наших войск, которые ему удалось объездить. Князь Андрей молчал, и лицо его так было неприятно, что Пьер обращался более к добродушному батальонному командиру Тимохину, чем к Болконскому.
– Так ты понял все расположение войск? – перебил его князь Андрей.
– Да, то есть как? – сказал Пьер. – Как невоенный человек, я не могу сказать, чтобы вполне, но все таки понял общее расположение.
– Eh bien, vous etes plus avance que qui cela soit, [Ну, так ты больше знаешь, чем кто бы то ни было.] – сказал князь Андрей.
– A! – сказал Пьер с недоуменьем, через очки глядя на князя Андрея. – Ну, как вы скажете насчет назначения Кутузова? – сказал он.
– Я очень рад был этому назначению, вот все, что я знаю, – сказал князь Андрей.
– Ну, а скажите, какое ваше мнение насчет Барклая де Толли? В Москве бог знает что говорили про него. Как вы судите о нем?
– Спроси вот у них, – сказал князь Андрей, указывая на офицеров.
Пьер с снисходительно вопросительной улыбкой, с которой невольно все обращались к Тимохину, посмотрел на него.
– Свет увидали, ваше сиятельство, как светлейший поступил, – робко и беспрестанно оглядываясь на своего полкового командира, сказал Тимохин.
– Отчего же так? – спросил Пьер.
– Да вот хоть бы насчет дров или кормов, доложу вам. Ведь мы от Свенцян отступали, не смей хворостины тронуть, или сенца там, или что. Ведь мы уходим, ему достается, не так ли, ваше сиятельство? – обратился он к своему князю, – а ты не смей. В нашем полку под суд двух офицеров отдали за этакие дела. Ну, как светлейший поступил, так насчет этого просто стало. Свет увидали…
– Так отчего же он запрещал?
Тимохин сконфуженно оглядывался, не понимая, как и что отвечать на такой вопрос. Пьер с тем же вопросом обратился к князю Андрею.
– А чтобы не разорять край, который мы оставляли неприятелю, – злобно насмешливо сказал князь Андрей. – Это очень основательно; нельзя позволять грабить край и приучаться войскам к мародерству. Ну и в Смоленске он тоже правильно рассудил, что французы могут обойти нас и что у них больше сил. Но он не мог понять того, – вдруг как бы вырвавшимся тонким голосом закричал князь Андрей, – но он не мог понять, что мы в первый раз дрались там за русскую землю, что в войсках был такой дух, какого никогда я не видал, что мы два дня сряду отбивали французов и что этот успех удесятерял наши силы. Он велел отступать, и все усилия и потери пропали даром. Он не думал об измене, он старался все сделать как можно лучше, он все обдумал; но от этого то он и не годится. Он не годится теперь именно потому, что он все обдумывает очень основательно и аккуратно, как и следует всякому немцу. Как бы тебе сказать… Ну, у отца твоего немец лакей, и он прекрасный лакей и удовлетворит всем его нуждам лучше тебя, и пускай он служит; но ежели отец при смерти болен, ты прогонишь лакея и своими непривычными, неловкими руками станешь ходить за отцом и лучше успокоишь его, чем искусный, но чужой человек. Так и сделали с Барклаем. Пока Россия была здорова, ей мог служить чужой, и был прекрасный министр, но как только она в опасности; нужен свой, родной человек. А у вас в клубе выдумали, что он изменник! Тем, что его оклеветали изменником, сделают только то, что потом, устыдившись своего ложного нарекания, из изменников сделают вдруг героем или гением, что еще будет несправедливее. Он честный и очень аккуратный немец…
– Однако, говорят, он искусный полководец, – сказал Пьер.
– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Кулик,_Олег_Борисович&oldid=79259046»