Кусочки льда
| Кусочки льда | |
| Le Bruit des glaçons | |
 | |
| Жанр | |
|---|---|
| Режиссёр | |
| Продюсер |
Дэвид Пуаро |
| Автор сценария | |
| В главных ролях | |
| Оператор |
Франсуа Катонне |
| Кинокомпания |
Thelma Films, |
| Длительность |
87 мин |
| Бюджет | |
| Страна | |
| Год | |
| IMDb | |
«Кусочки льда» (фр. Le Bruit des glaçons) — французская трагикомедия с элементами драмы режиссёра Бертрана Блие. В буквальном переводе с французского «Le Bruit des glaçons» значит «звук, издаваемый тающими льдинками в бокале».
Содержание
Сюжет
К писателю Шарлю Фальку (Жан Дюжарден), пребывающему в кризисе среднего возраста, приходит наглый и развязный незнакомец (Альбер Дюпонтель). Уютный особняк в прекрасной местности, в котором не так уж и плохо бороться с подобным кризисом, вместо размеренного существования писателя вместе с тайно влюблённой в него служанкой (Анни Альваро (англ.)), юной русской любовницей (Криста Тере) и хорошим запасом прекрасного вина, наполняется бесцеремонным вторжением незванного гостя во все сферы личной жизни главного героя. Но почему бы не прогнать этого негодяя? А потому, что этот незнакомец — смертельная болезнь под названием рак.
Шокированный Шарль просит болезнь уйти, на что рак в облике человека каждый раз только цинично смеётся. Вначале писатель несколько раз пытается убить болезнь в прямом смысле этого слова: скидывает персонажа Дюпонтеля с террасы, стреляет в него из ружья, даже душит в приступе ярости — болезнь имитирует агонию, чтобы вновь появиться через несколько минут и повеселиться над писателем.
Через некоторое время в разговорах главного героя и его болезни, наполненных парадоксальными и зачастую остроумными размышлениями, воспоминаниями, в их отношениях возникает, как это не дико звучит, что-то вроде симпатии или, по крайней мере, взаимопонимания.
Болезнь обращает внимание писателя и советует, пока ещё есть время, приударить за служанкой. Одновременно его веселят угрозы Шарля обратиться к врачам, он сообщает, что опухоль мозга писателя находится уже в неоперабельной стадии. Для служанки он вызывает свою помощницу. Хамоватая, одетая в траурное женщина с замашками типичного представителя простонародья — это рак груди служанки.
Писателю нужно успеть попрощаться с сыном, женой, с которой он находится в разводе восемь лет. Умирать тем более обидно, потому что не так давно Шарль был удостоен Гонкуровской премии.
Смерть уже неизбежна, но попробовать её отсрочить всё-равно надо. Или, по крайней мере, в полной мере ощутить неповторимость и радость бытия каждого оставшегося часа…
Производство
Бюджет фильма составил 7 миллионов евро. Съёмки начались 30 ноября 2009 года и заняли семь недель. Съёмки проходили на юге Франции в коммуне Андуз (англ.) в окрестностях города Ним[1].
Премии
Актриса Анни Альваро (англ.) в 2011 году, за роль служанки получила премию Сезар в номинации «лучшая актриса второго плана»[2].
Напишите отзыв о статье "Кусочки льда"
Примечания
- ↑ 1 2 Fabien Lemercier. [cineuropa.org/2011/nw.aspx?t=newsdetail&lang=en&documentID=115462 cineuropa.org «Dujardin and Dupontel star in Blier’s The Sound of Ice Cubes»] (30/11/2009). Проверено 28 июля 2012. [www.webcitation.org/6B4Onl56d Архивировано из первоисточника 30 сентября 2012].
- ↑ [www.purepeople.com/article/cesar-2011-anne-alvaro-obtient-le-prix-du-meilleur-second-role-feminin_a74774/1 purepeople.com «César 2011 : Anne Alvaro obtient le prix du meilleur second rôle féminin !»] (25 Février 2011). Проверено 28 июля 2012. [www.webcitation.org/6B4OoWlQf Архивировано из первоисточника 30 сентября 2012].
Ссылки
- «Кусочки льда» (англ.) на сайте Internet Movie Database
|
Это заготовка статьи о французском кинофильме. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Кусочки льда
После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
