Лаврентьев

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

Лавре́нтьев (Лавре́нтьева) — русская фамилия. Известные носители:

  • Лаврентьев, Алексей Лаврентьевич (1875—1952) — российский и советский математик, профессор МГУ, отец М. А. Лаврентьева.
  • Лаврентьев, Анатолий Иосифович (1904—1984) — советский дипломат.
  • Лаврентьев, Андрей:
  • Лаврентьев, Арсений (род. 1983) — португальский пловец, участник Олимпийских игр.
  • Лаврентьев, Борис Иннокентьевич (1892—1944) — советский нейрогистолог, член-корреспондент АН СССР[1].
  • Лаврентьев, Виктор Владимирович (1914—1986) — русский драматург[2].
  • Лаврентьев, Владимир:
  • Лаврентьев, Денис:
  • Лаврентьев, Олег Александрович (1926—2011) — физик.
  • Лаврентьев, Павел Григорьевич (1905—1943) — Герой Советского Союза.
  • Лаврентьев, Пётр Денисович (1905—1979) — советский авиационный инженер, организатор производства, Герой Социалистического Труда, лауреат Сталинской премии.
  • Лаврентьев, Ростислав Леонидович (род. 1981) — актёр.
  • Лаврентьев, Сергей:


  • Литературные персонажи

    • Лаврентьев — агроном, друг главного героя в произведении В. А. Обручева «Мои путешествия по Сибири».

    Напишите отзыв о статье "Лаврентьев"

    Примечания

    1. Лаврентьев Борис Иннокентьевич // Куна — Ломами. — М. : Советская энциклопедия, 1973. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 14).</span>
    2. Лаврентьев Виктор Владимирович // Куна — Ломами. — М. : Советская энциклопедия, 1973. — (Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров ; 1969—1978, т. 14).</span>
    3. </ol>


    __DISAMBIG__

    Отрывок, характеризующий Лаврентьев

    Исчезнувшая во время разговора глупая улыбка опять явилась на лице военного министра.
    – До свидания, очень благодарю вас. Государь император, вероятно, пожелает вас видеть, – повторил он и наклонил голову.
    Когда князь Андрей вышел из дворца, он почувствовал, что весь интерес и счастие, доставленные ему победой, оставлены им теперь и переданы в равнодушные руки военного министра и учтивого адъютанта. Весь склад мыслей его мгновенно изменился: сражение представилось ему давнишним, далеким воспоминанием.


    Князь Андрей остановился в Брюнне у своего знакомого, русского дипломата .Билибина.
    – А, милый князь, нет приятнее гостя, – сказал Билибин, выходя навстречу князю Андрею. – Франц, в мою спальню вещи князя! – обратился он к слуге, провожавшему Болконского. – Что, вестником победы? Прекрасно. А я сижу больной, как видите.
    Князь Андрей, умывшись и одевшись, вышел в роскошный кабинет дипломата и сел за приготовленный обед. Билибин покойно уселся у камина.
    Князь Андрей не только после своего путешествия, но и после всего похода, во время которого он был лишен всех удобств чистоты и изящества жизни, испытывал приятное чувство отдыха среди тех роскошных условий жизни, к которым он привык с детства. Кроме того ему было приятно после австрийского приема поговорить хоть не по русски (они говорили по французски), но с русским человеком, который, он предполагал, разделял общее русское отвращение (теперь особенно живо испытываемое) к австрийцам.
    Билибин был человек лет тридцати пяти, холостой, одного общества с князем Андреем. Они были знакомы еще в Петербурге, но еще ближе познакомились в последний приезд князя Андрея в Вену вместе с Кутузовым. Как князь Андрей был молодой человек, обещающий пойти далеко на военном поприще, так, и еще более, обещал Билибин на дипломатическом. Он был еще молодой человек, но уже немолодой дипломат, так как он начал служить с шестнадцати лет, был в Париже, в Копенгагене и теперь в Вене занимал довольно значительное место. И канцлер и наш посланник в Вене знали его и дорожили им. Он был не из того большого количества дипломатов, которые обязаны иметь только отрицательные достоинства, не делать известных вещей и говорить по французски для того, чтобы быть очень хорошими дипломатами; он был один из тех дипломатов, которые любят и умеют работать, и, несмотря на свою лень, он иногда проводил ночи за письменным столом. Он работал одинаково хорошо, в чем бы ни состояла сущность работы. Его интересовал не вопрос «зачем?», а вопрос «как?». В чем состояло дипломатическое дело, ему было всё равно; но составить искусно, метко и изящно циркуляр, меморандум или донесение – в этом он находил большое удовольствие. Заслуги Билибина ценились, кроме письменных работ, еще и по его искусству обращаться и говорить в высших сферах.