Лесная песня (фильм, 1961)
Лесная песня | |
укр. Лісова пісня | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
Автор сценария | |
Оператор | |
Композитор | |
Кинокомпания | |
Длительность |
97 минут |
Страна | |
Язык | |
Год | |
IMDb | |
«Лесная песня» (укр. Лісова пісня) — советский художественный фильм режиссёра Виктора Ивченко, вышедший на киностудии им. А. Довженко в 1961 году. Экранизация одноименной драмы-феерии украинской писательницы Леси Украинки.
Премьера состоялась 7 августа 1961 года.
Содержание
Сюжет
Молодая пара на берегу реки листают книгу Леси Украинки «Лесная песня». Чтение переносит молодых людей на Полесье, где разворачивается действие драмы.
В волшебном лесу пересекаются мифологические персонажи и люди. Игра деревенского парня Лукаша на сопилке пробуждает ото сна лесную девушку Мавку. Между ними возникает любовное чувство. Ради Лукаша Мавка уходит из своего лесного царства к людям. Мать Лукаша насторожено относится к Мавке. По её настоянию Лукаш женится на вдовице Килине, чем причиняет невыносимую боль Мавке, её забирает «Тот, кто в скале сидит». Леший проклинает Лукаша за измену и превращает его в волка.
После смерти дядьки Лева Лукаш-волк мечется лесом, своим криком возвращает Мавку из забытья. Она прощает Лукаша, и тот снова становится человеком.
В поисках встречи с Лукашем, Мавка приходит к его дому, где встречается с Килиной, нарывается на её проклятие и превращается в плакучую иву. Домой возвращается Лукаш, которого сын Килины просит сыграть на дудке. Звучит мелодия, которая познакомила его с Мавкой. Дудка звучит голосом Мавки, а Килина уговаривает Лукаша срубить иву. Получив отказ, пытается сделать это сама. Мавку спасает появившейся Перелесник.
Лукаш уходит в лес, где встречает видение Мавки. Воспоминания о весне и любви в осенней ночи покрываются снегом. Лукаш неподвижно сидит под берёзой… Финальные слова книги дочитывает девушка на берегу, поглаживая своего парня по голове.
В ролях
- Раиса Недашковская — Мавка
- Владимир Сидорчук — Лукаш
- Пётр Вескляров — дядя Лев
- Владимир Рудин — Леший
- Валерий Квитка — Перелесник
- Варвара Губенко — мать Лукаша
- Раиса Пироженко — Килина
- Раиса Дорошенко — Водяная русалка
- Ада Роговцева — Полевая русалка
- Леонид Марченко — Куц
- Н. Таенко — Водяной
- Е. Харченко — Лихорадка
- Владимир Максименко — «Тот, кто в скале сидит»
- Дети Килины:
- Боря Воблый
- Юра Баранцев
- Потерчата:
- Ира Семко
- Серёжа Шиман
Съёмочная группа
- Автор сценария: Виктор Ивченко
- Режиссёр-постановщик: Виктор Ивченко
- Оператор-постановщик: Алексей Прокопенко
- Художник-постановщик: Владимир Агранов
- Композитор: Игорь Шамо
- Грим: Я. Гринберг
- Костюмы: Я. Добровольская
- государственный оркестр УССР
- Дирижёр: Вениамин Тольба
- Директор картины: М. Ротлейдер
Признание и награды
- 1961 — Победитель конкурса газеты «Советская культура»[1]
- Лучший оператор года (Алексей Прокопенко)
- Лучший художник года (Владимир Агранов)
О фильме
Первую попытку экранизации «Лесной песни», крайне театрального произведения, совершил человек, хорошо знакомый со сценой — режиссёр Львовского театра имени Заньковецкой Виктор Ивченко. К 1961-у году он уже восемь лет работал на киностудии Довженко и одной из его заветных идей было перенесение пьесы Леси Украинки на киноязык.[2] Известна его выражение «В кино я пришел ради того, чтобы снять «Лесную песню»[3] Идея экранизации появилась с тех времён, как Виктор Ивченко ставил «Лесную песню» на сцене Львовского театра им. М. Заньковецкой, где сам играл Перелесника[3]
Задуманное осуществилось в 1961-м году, когда на экраны вышел фильм, впоследствии названый отдельной вехой в истории украинского кино. При этом, во время выхода киноверсии спектакля «Лесная песня» критики относили её к своеобразному направлению, соединившему два искусства — кино и театр. Как результат, такие работы критиковали за чрезмерную театральность (прежде условность актерской игры, декорации) с одной стороны и отсутствие живого контакта со зрителем — с другой. Помимо того, Ивченко стал одним из первых театральных режиссёров, что взявшись за камеру, начали пользоваться возможностями кино: натурными съемками, различными точками съемки и тому подобное.[2]
Киноверсии спектаклей «Назар Стодоля» и «Лесная песня» принадлежат к своеобразному направлению, соединил два искусства — кино и театр — и который критиковали как сочетание скорее их недостатков: «театральности» (прежде условности актерской игры, декораций) с одной стороны и нехватки живого контакта со зрителем — с другой. В отечественном кино он расцвел из-за недостатка творческих кадров (результат сталинской политики), так кинопространство заполняли отснятыми на плёнку концертами, спектаклями, даже цирковыми выступлениями… Если сначала переносили на пленку спектакли с такими малопригодными для кино атрибутами, как резкий грим и театральные декорации, то в дальнейшем стали пользоваться возможностями кино: натурными съемками, различными точками съемки и т.д.— Бабишкін О. К. Українська література на екрані. – К.: Радянський письменник, 1966. – С. 77–80 (укр.)[4]
Пробы на роль Мавки проходили именитые актрисы:
Когда меня вызвали на пробы по Лесе Украинке, я была уверена, что это моя стихия, прекрасная роль, такой светлый образ. Уже после кастинга в костюмерной я увидела молодую девушку, которая готовилась к пробам после меня. И тут я обратила внимание на удивительное лицо, это было очень юное создание с прекрасными большими глазами, и такой лик, что оторвать взгляд было невозможно. Впоследствии я узнала, что это Рая Недашковская, она сыграла у Ивченко, и лучшей Нимфы, на мой взгляд, быть не могло.
Мавка—Недашковская, после выхода фильма получившая всесоюзную славу, была на момент съёмок 18-летней танцовщицей в ансамбле при Дворце пионеров:
Ивченко к нам в ансамбль пришел не просто так — ему посоветовали пойти, посмотреть на одну индианку, вдруг подойдет. На второй день меня приглашают на студию. «Это ваши волосы?» — «Мои» — «Ну, покажите». Я расплела косу. А у меня длинная коса была. Для Нимфы это очень важно, ни один парик это не заменит».
Для юной Раи Недашковской дебютной оказалась не только роль в кино, а ещё и первый поцелуй в её жизни, который оказался запечатлён на плёнку в эпизоде с исполнителем роли Лукаша Владимиром Сидорчуком.[2]
После украинской премьеры фильма, которая состоялась во Львове в Театре им. М.Заньковецкой Владимир Данченко подписал открытку Раисе Недашковской: «Рости, рости, тополенько, все вгору та вгору…»[3]
См. также
- Лесная песня (балет)
- Лесная песнь
- Лесная песня.Мавка (фильм, 1981)
Напишите отзыв о статье "Лесная песня (фильм, 1961)"
Примечания
- ↑ [kinokolo.ua/cyclopedia/film.php/602 Kinokolo Лісова пісня (укр.)]
- ↑ 1 2 3 4 5 Людмила ОЛТАРЖЕВСКАЯ, Анна ДАЦЮК. [www.umoloda.kiev.ua/number/2310/164/82176/ Мавка як Всесвіт] (укр.). «Україна молода» №110 (2 августа 2013). Проверено 18 января 2015.
- ↑ 1 2 3 Мария ВИШНЕВСКАЯ. [www.day.kiev.ua/ru/article/kultura/s-mavkoy-na-vsyu-zhizn С Мавкой — на всю жизнь] (рус.). День (14 февраля 2013). Проверено 18 января 2015.
- ↑ [www.ktm.ukma.kiev.ua/show_content.php?id=1452 Віктор Івченко як виразник настроїв «відлиги» і «застою» (укр.)]
Ссылки
- [2011.russiancinema.ru/index.php?e_dept_id=2&e_movie_id=17743 «Лесная песня»] на сайте «Энциклопедия отечественного кино»
- [ruskino.ru/mov/9363 «Лесная песня»] на Рускино.ру
- [kinokolo.ua/cyclopedia/film.php/602 «Лесная песня»] на Kinokolo.ua
- «Лесная песня» (англ.) на сайте Internet Movie Database
- Екранізацію «Лісової пісні» – завершено! // За радянський фільм. – 21. 02. 1961 (укр.)
|
Отрывок, характеризующий Лесная песня (фильм, 1961)
Князь Андрей с презрением смотрел на эти бесконечные, мешавшиеся команды, повозки, парки, артиллерию и опять повозки, повозки и повозки всех возможных видов, обгонявшие одна другую и в три, в четыре ряда запружавшие грязную дорогу. Со всех сторон, назади и впереди, покуда хватал слух, слышались звуки колес, громыхание кузовов, телег и лафетов, лошадиный топот, удары кнутом, крики понуканий, ругательства солдат, денщиков и офицеров. По краям дороги видны были беспрестанно то павшие ободранные и неободранные лошади, то сломанные повозки, у которых, дожидаясь чего то, сидели одинокие солдаты, то отделившиеся от команд солдаты, которые толпами направлялись в соседние деревни или тащили из деревень кур, баранов, сено или мешки, чем то наполненные.На спусках и подъемах толпы делались гуще, и стоял непрерывный стон криков. Солдаты, утопая по колена в грязи, на руках подхватывали орудия и фуры; бились кнуты, скользили копыта, лопались постромки и надрывались криками груди. Офицеры, заведывавшие движением, то вперед, то назад проезжали между обозами. Голоса их были слабо слышны посреди общего гула, и по лицам их видно было, что они отчаивались в возможности остановить этот беспорядок. «Voila le cher [„Вот дорогое] православное воинство“, подумал Болконский, вспоминая слова Билибина.
Желая спросить у кого нибудь из этих людей, где главнокомандующий, он подъехал к обозу. Прямо против него ехал странный, в одну лошадь, экипаж, видимо, устроенный домашними солдатскими средствами, представлявший середину между телегой, кабриолетом и коляской. В экипаже правил солдат и сидела под кожаным верхом за фартуком женщина, вся обвязанная платками. Князь Андрей подъехал и уже обратился с вопросом к солдату, когда его внимание обратили отчаянные крики женщины, сидевшей в кибиточке. Офицер, заведывавший обозом, бил солдата, сидевшего кучером в этой колясочке, за то, что он хотел объехать других, и плеть попадала по фартуку экипажа. Женщина пронзительно кричала. Увидав князя Андрея, она высунулась из под фартука и, махая худыми руками, выскочившими из под коврового платка, кричала:
– Адъютант! Господин адъютант!… Ради Бога… защитите… Что ж это будет?… Я лекарская жена 7 го егерского… не пускают; мы отстали, своих потеряли…
– В лепешку расшибу, заворачивай! – кричал озлобленный офицер на солдата, – заворачивай назад со шлюхой своею.
– Господин адъютант, защитите. Что ж это? – кричала лекарша.
– Извольте пропустить эту повозку. Разве вы не видите, что это женщина? – сказал князь Андрей, подъезжая к офицеру.
Офицер взглянул на него и, не отвечая, поворотился опять к солдату: – Я те объеду… Назад!…
– Пропустите, я вам говорю, – опять повторил, поджимая губы, князь Андрей.
– А ты кто такой? – вдруг с пьяным бешенством обратился к нему офицер. – Ты кто такой? Ты (он особенно упирал на ты ) начальник, что ль? Здесь я начальник, а не ты. Ты, назад, – повторил он, – в лепешку расшибу.
Это выражение, видимо, понравилось офицеру.
– Важно отбрил адъютантика, – послышался голос сзади.
Князь Андрей видел, что офицер находился в том пьяном припадке беспричинного бешенства, в котором люди не помнят, что говорят. Он видел, что его заступничество за лекарскую жену в кибиточке исполнено того, чего он боялся больше всего в мире, того, что называется ridicule [смешное], но инстинкт его говорил другое. Не успел офицер договорить последних слов, как князь Андрей с изуродованным от бешенства лицом подъехал к нему и поднял нагайку:
– Из воль те про пус тить!
Офицер махнул рукой и торопливо отъехал прочь.
– Всё от этих, от штабных, беспорядок весь, – проворчал он. – Делайте ж, как знаете.
Князь Андрей торопливо, не поднимая глаз, отъехал от лекарской жены, называвшей его спасителем, и, с отвращением вспоминая мельчайшие подробности этой унизи тельной сцены, поскакал дальше к той деревне, где, как ему сказали, находился главнокомандующий.
Въехав в деревню, он слез с лошади и пошел к первому дому с намерением отдохнуть хоть на минуту, съесть что нибудь и привесть в ясность все эти оскорбительные, мучившие его мысли. «Это толпа мерзавцев, а не войско», думал он, подходя к окну первого дома, когда знакомый ему голос назвал его по имени.
Он оглянулся. Из маленького окна высовывалось красивое лицо Несвицкого. Несвицкий, пережевывая что то сочным ртом и махая руками, звал его к себе.
– Болконский, Болконский! Не слышишь, что ли? Иди скорее, – кричал он.
Войдя в дом, князь Андрей увидал Несвицкого и еще другого адъютанта, закусывавших что то. Они поспешно обратились к Болконскому с вопросом, не знает ли он чего нового. На их столь знакомых ему лицах князь Андрей прочел выражение тревоги и беспокойства. Выражение это особенно заметно было на всегда смеющемся лице Несвицкого.
– Где главнокомандующий? – спросил Болконский.
– Здесь, в том доме, – отвечал адъютант.
– Ну, что ж, правда, что мир и капитуляция? – спрашивал Несвицкий.
– Я у вас спрашиваю. Я ничего не знаю, кроме того, что я насилу добрался до вас.
– А у нас, брат, что! Ужас! Винюсь, брат, над Маком смеялись, а самим еще хуже приходится, – сказал Несвицкий. – Да садись же, поешь чего нибудь.
– Теперь, князь, ни повозок, ничего не найдете, и ваш Петр Бог его знает где, – сказал другой адъютант.
– Где ж главная квартира?
– В Цнайме ночуем.
– А я так перевьючил себе всё, что мне нужно, на двух лошадей, – сказал Несвицкий, – и вьюки отличные мне сделали. Хоть через Богемские горы удирать. Плохо, брат. Да что ты, верно нездоров, что так вздрагиваешь? – спросил Несвицкий, заметив, как князя Андрея дернуло, будто от прикосновения к лейденской банке.
– Ничего, – отвечал князь Андрей.
Он вспомнил в эту минуту о недавнем столкновении с лекарскою женой и фурштатским офицером.
– Что главнокомандующий здесь делает? – спросил он.
– Ничего не понимаю, – сказал Несвицкий.
– Я одно понимаю, что всё мерзко, мерзко и мерзко, – сказал князь Андрей и пошел в дом, где стоял главнокомандующий.
Пройдя мимо экипажа Кутузова, верховых замученных лошадей свиты и казаков, громко говоривших между собою, князь Андрей вошел в сени. Сам Кутузов, как сказали князю Андрею, находился в избе с князем Багратионом и Вейротером. Вейротер был австрийский генерал, заменивший убитого Шмита. В сенях маленький Козловский сидел на корточках перед писарем. Писарь на перевернутой кадушке, заворотив обшлага мундира, поспешно писал. Лицо Козловского было измученное – он, видно, тоже не спал ночь. Он взглянул на князя Андрея и даже не кивнул ему головой.
– Вторая линия… Написал? – продолжал он, диктуя писарю, – Киевский гренадерский, Подольский…
– Не поспеешь, ваше высокоблагородие, – отвечал писарь непочтительно и сердито, оглядываясь на Козловского.
Из за двери слышен был в это время оживленно недовольный голос Кутузова, перебиваемый другим, незнакомым голосом. По звуку этих голосов, по невниманию, с которым взглянул на него Козловский, по непочтительности измученного писаря, по тому, что писарь и Козловский сидели так близко от главнокомандующего на полу около кадушки,и по тому, что казаки, державшие лошадей, смеялись громко под окном дома, – по всему этому князь Андрей чувствовал, что должно было случиться что нибудь важное и несчастливое.
Князь Андрей настоятельно обратился к Козловскому с вопросами.
– Сейчас, князь, – сказал Козловский. – Диспозиция Багратиону.
– А капитуляция?
– Никакой нет; сделаны распоряжения к сражению.
Князь Андрей направился к двери, из за которой слышны были голоса. Но в то время, как он хотел отворить дверь, голоса в комнате замолкли, дверь сама отворилась, и Кутузов, с своим орлиным носом на пухлом лице, показался на пороге.
Князь Андрей стоял прямо против Кутузова; но по выражению единственного зрячего глаза главнокомандующего видно было, что мысль и забота так сильно занимали его, что как будто застилали ему зрение. Он прямо смотрел на лицо своего адъютанта и не узнавал его.
– Ну, что, кончил? – обратился он к Козловскому.
– Сию секунду, ваше высокопревосходительство.
Багратион, невысокий, с восточным типом твердого и неподвижного лица, сухой, еще не старый человек, вышел за главнокомандующим.
– Честь имею явиться, – повторил довольно громко князь Андрей, подавая конверт.
– А, из Вены? Хорошо. После, после!
Кутузов вышел с Багратионом на крыльцо.
– Ну, князь, прощай, – сказал он Багратиону. – Христос с тобой. Благословляю тебя на великий подвиг.
Лицо Кутузова неожиданно смягчилось, и слезы показались в его глазах. Он притянул к себе левою рукой Багратиона, а правой, на которой было кольцо, видимо привычным жестом перекрестил его и подставил ему пухлую щеку, вместо которой Багратион поцеловал его в шею.
– Христос с тобой! – повторил Кутузов и подошел к коляске. – Садись со мной, – сказал он Болконскому.