Лобанова, Марина Николаевна
Поделись знанием:
– Я так очарован прелестями ума и образования общества, в особенности женского, в которое я имел счастье быть принят, что не успел еще подумать о климате, – сказал он.
Не выпуская уже аббата и Пьера, Анна Павловна для удобства наблюдения присоединила их к общему кружку.
В это время в гостиную вошло новое лицо. Новое лицо это был молодой князь Андрей Болконский, муж маленькой княгини. Князь Болконский был небольшого роста, весьма красивый молодой человек с определенными и сухими чертами. Всё в его фигуре, начиная от усталого, скучающего взгляда до тихого мерного шага, представляло самую резкую противоположность с его маленькою, оживленною женой. Ему, видимо, все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них и слушать их ему было очень скучно. Из всех же прискучивших ему лиц, лицо его хорошенькой жены, казалось, больше всех ему надоело. С гримасой, портившею его красивое лицо, он отвернулся от нее. Он поцеловал руку Анны Павловны и, щурясь, оглядел всё общество.
– Vous vous enrolez pour la guerre, mon prince? [Вы собираетесь на войну, князь?] – сказала Анна Павловна.
– Le general Koutouzoff, – сказал Болконский, ударяя на последнем слоге zoff , как француз, – a bien voulu de moi pour aide de camp… [Генералу Кутузову угодно меня к себе в адъютанты.]
– Et Lise, votre femme? [А Лиза, ваша жена?]
– Она поедет в деревню.
– Как вам не грех лишать нас вашей прелестной жены?
– Andre, [Андрей,] – сказала его жена, обращаясь к мужу тем же кокетливым тоном, каким она обращалась к посторонним, – какую историю нам рассказал виконт о m lle Жорж и Бонапарте!
Князь Андрей зажмурился и отвернулся. Пьер, со времени входа князя Андрея в гостиную не спускавший с него радостных, дружелюбных глаз, подошел к нему и взял его за руку. Князь Андрей, не оглядываясь, морщил лицо в гримасу, выражавшую досаду на того, кто трогает его за руку, но, увидав улыбающееся лицо Пьера, улыбнулся неожиданно доброй и приятной улыбкой.
– Вот как!… И ты в большом свете! – сказал он Пьеру.
– Я знал, что вы будете, – отвечал Пьер. – Я приеду к вам ужинать, – прибавил он тихо, чтобы не мешать виконту, который продолжал свой рассказ. – Можно?
– Нет, нельзя, – сказал князь Андрей смеясь, пожатием руки давая знать Пьеру, что этого не нужно спрашивать.
Он что то хотел сказать еще, но в это время поднялся князь Василий с дочерью, и два молодых человека встали, чтобы дать им дорогу.
– Вы меня извините, мой милый виконт, – сказал князь Василий французу, ласково притягивая его за рукав вниз к стулу, чтоб он не вставал. – Этот несчастный праздник у посланника лишает меня удовольствия и прерывает вас. Очень мне грустно покидать ваш восхитительный вечер, – сказал он Анне Павловне.
Дочь его, княжна Элен, слегка придерживая складки платья, пошла между стульев, и улыбка сияла еще светлее на ее прекрасном лице. Пьер смотрел почти испуганными, восторженными глазами на эту красавицу, когда она проходила мимо него.
– Очень хороша, – сказал князь Андрей.
– Очень, – сказал Пьер.
Проходя мимо, князь Василий схватил Пьера за руку и обратился к Анне Павловне.
– Образуйте мне этого медведя, – сказал он. – Вот он месяц живет у меня, и в первый раз я его вижу в свете. Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин.
Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
Марина Николаевна Лобанова (урожд. Чернышева, 30 июля 1953) — литератор, культуролог, музыковед, специалист по музыке европейского барокко и новейшей музыке, астролог.
Содержание
Биография
Правнучатая племянница Розалии (Розы) Марковны Плехановой (урожд. Богорад). Внучатая племянница проф. Феликса Яковлевича Минчковского (Минчиковского, Менчиковского = Feliks Menchikovsky), основавшего первую сионистскую организацию в Крыму,[1] и проф. Мирона Яковлевича Минчковского, друга акад. А. Ф. Иоффе и одного из первых отечественных сейсмографов — сотрудников Б. Б. Голицына.[2] Двоюродная племянница искусствоведа Фреды (Фриды) Иезекиелевны Фишковой и писателей Аркадия Мироновича Минчковского и Евгения Мироновича Мина (Минчковского). Бабка — Эсфирь (Нина) Яковлевна Минчковская, стипендиантка А. К. Глазунова, пианистка, учившаяся в Санкт-Петербургской консерватории у А. Есиповой и И. Миклашевской.[3]. Её бюст («Мадемуазель Эсси») работы акад. И. Я. Гинцбурга хранился в Академии художеств Спб. Мать — Светлана (Рахиль) Николаевна Чернышева — ведущий научный конструктор, работавшая с Туполевым, Янгелем, Королевым и др.; подвергалась преследованиям в годы борьбы с борьбы с «сионистами». Отец — Николай Никитич Дроздов — орденоносец, инвалид ВОВ 1-й группы, из семьи «лишенцев» (до 1917 — предприниматели в Саратове). Дед — действительный статский советник Николай Васильевич Чернышев, правнук Н. М. Карамзина по побочной линии, — один из крупнейших дореволюционных врачей, практиковавших на Кавказе; ликвидирован «органами» в начале 1930-х. Дядя — Василий Николаевич Чернышев — сотрудник И. В. Курчатова; участвовал в создании первой советской атомной бомбы; после облучения преподавал физику. Дядя — Сергей Николаевич Чернышев — орденоносец; погиб на легендарной подводной лодке Д-3 «Красногвардеец»[4]. Первые уроки фортепиано М. Лобановой дала её бабушка в 1958—1959 гг.; рояль был подарен отцом Ф. И. Фишковой — гениальным врачом Иезекиелем Лазаревичем Фишковым, изобретателем препарата пчелиного яда «КФ», двоюродным братом знаменитой переводчицы Риты Райт, скрипачом — учеником Л. Ауэра. В дальнейшем М. Лобанова получила образование в МССМШ (десятилетке) им. Гнесиных в 1959—1972 гг. как пианистка (преподаватели: В. Полунина, Т. Зайцева, Э. Федорченко), выступавшая на сцене с 6 лет, а также, по настоянию директора школы, З. И. Финкельштейна, как музыковед (преподаватели: С. Запорожец, А. Степанов, И. Щелкунова, Г. Скудина, С. Бурштейн и др.); школу окончила с золотой медалью и двумя дипломами с отличием. Кандидат искусствоведения (1981). Член Союза композиторов России. Автор трудов по теории и истории музыки, работ о творчестве Баха, Моцарта, Чайковского, Скрябина, А.Лурье, Н.Рославца, А.Локшина, А. М. Авраамова, Б. А. Арапова, М. В. Юдиной, Шостаковича, Лигети, Б.Мадерны, Э.Денисова, Франгиз Ализаде и др.
С 1979 до эмиграции в 1991 г. подвергалась нападениям, избиениям, преследованиям в качестве «диссидентки» с диагнозом «вялотекущая шизофрения» за «сионистскую», «религиозную», «антисоветскую» пропаганду и разоблачения плагиата, массивных нарушений авторских прав и т. д. со стороны «анти-сионистской» музыкальной общественности, сотрудников Московской консерватории, ВААП и Союза композиторов СССР.
До 1987 г. — полный запрет на выезд за границу; все дальнейшие поездки на конгрессы и т. п., вплоть до выезда в 1991 г. в ФРГ по исследовательской стипендии фонда А. фон Гумбольдта, осуществлялся лишь благодаря протестам со стороны зарубежным коллег и вмешательству посольств многочисленных стран в Москве.
С 1991 г. живёт и работает в Гамбурге. В 1993—1995 — научная сотрудница Дьёрдя Лигети. В Германии под её редакцией опубликованы сочинения Н.Рославца, вышел сборник материалов об А.Локшине (с участием Р.Баршая).
В 1982 г. портрет Лобановой написал А. А. Лабас.
Труды
- Литература, поэзия, театр
- Стихотворения. «Москва», 2005, № 12; 2006, № 10
- Со смертью наперегонки (роман):
- Распутин, Тэффи и другие (символистский пролог к национал-социализму и большевизму) // Ориентиры… Вып. 3. Отв. ред.: Т. Б. Любимова. ИФ РАН. М. 2006. С. 226—266;
- Василий Розанов и картины русского апокалипса // Ориентиры… Вып. 4. Отв. ред.: Т. Б. Любимова. ИФ РАН. М. 2007. С. 212—268;
- Стихотворения М. Лобановой исполняет в своих радиопередачах и концертных программах Алла Сергеевна Демидова.
- Культурология, музыкознание
Книги:
- Музыкальный стиль и жанр: история и современность. М., 1990; English revised version: Musical style and genre: history and modernity. Amsterdam, etc.: Harwood Academic Publishers 2000;
- Nikolaj Andreevic Roslavec' Schaffen und die Kultur seiner Zeit (1987/89). Mit einem Vorwort von György Ligeti. Deutsche Übersetzung von der Verfasserin (1995). Fr./M. u.a.: Peter Lang, 1997; полное актуализированное изд.: Николай Андреевич Рославец и культура его времени. Ст. Петербург, 2011;
- Западноевропейское музыкальное барокко: проблемы эстетики и поэтики. М., 1994; СПб., 2013 (репринт, с новым послесловием).
- György Ligeti. Style. Ideas. Poetics. From German and Russian translated by Mark Shuttleworth. Berlin 2002;
- Hrsg.: Ein unbekanntes Genie: Der Symphoniker Alexander Lokschin. Monographien — Zeugnisse — Würdigungen. Berlin 2002;
- Mystiker • Magier • Theosoph • Theurg: Alexander Skrjabin und seine Zeit. Hamburg 2004.
Брошюры:
- Камерная опера. М., 1982;
- Эдуард Артемьев. М., 1982.
Статьи:
- О творчестве Н. А. Рославца:
- L’eredità di N. A. Roslavec nel campo della teoria musicale.: Musica/Realtà 12/1983; по-венг.: Magyar Zene 3/1987;
- Николай Рославец: творчество и судьба. «Советская музыка», 1989, № 5;
- Найденные рукописи Н. Рославца. «Советская музыка», 1989, № 10;
- Первый скрипичный концерт Николая Рославца. Фестиваль «Наследие». М., 1989;
- О наследии и научной добросовестности. «Советская музыка», 1990, № 10;
- Николай Рославец. Симфонические поэмы «В часы Новолуния»; «Комсомолия». — «Наследие. Музыкальные собрания». М., 1990;
- Почти детективная история. «Музыкальная газета», 1990, Nr. 4 (18); «Российская музыкальная газета», 1990, № 5;
- «Организатор звука». «Музыкальная газета», 1990, № 6 (20);
- Die Tragödie der russischen Avantgarde — Nikolaj Roslawez. In: Internationale Musik—Festivals Heidel¬berg 1991 und 1992. Russische Avantgarde. Musikavantgarde im Osten Europas. Dokumentation — Kongre߬bericht. Heidelberg 1992, 183—193 (Übersetzung von D. Gojowy);
- Nikolaj Roslawez. Nocturne—Quintett. In: Visionen und Aufbrüche — Zur Krise der modernen Musik 1908—1933, ein Projekt der Staatlichen Hochschule Freiburg i. Br. 1992;
- Nikolaj Roslawez. Biographie eines Künstlers — Legende, Lüge, Wahrheit. In: Visionen und Aufbrüche. Zur Krise der modernen Musik 1908—1933. Kassel: Gustav Bosse, 1994;
- Der Fall Nikolaj Roslawez. In: Neue Zeitschrift für Musik 1/1995;
- Nikolaj Roslavetz — Ein Schicksal unter der Diktatur. In: Verfemte Musik. Komponisten in den Diktaturen unseres Jahrhunderts. Dokumentation des Kolloquiums vom 9.-12. Januar 1993 in Dresden. Fr./M. u.a.: Peter Lang, 1995; 2. Auflage: 1998;
- Programmheft: Nikolai Roslavets. Four Violin Sonatas. Olympia, OCD 558;
- Programmheft: Nikolaj Roslavets. Works for Violin and Piano. Olympia, OCD 559;
- Nikolaj Roslawez. Von der pseudoproletarischen Musik. «Zurück zu Beethoven». Übersetzung und Kommentar. In: Dissonanz 49/1996;
- Schicksale des russischen Futurismus: Texte von Arthur Lourié und Nikolaj Roslavec [Wir und der Westen; Wo stehen die russischen Komponisten?]. Einleitung, Übersetzung und Kommentar. In: Dissonanz 52/1997;
- Programmheft: Nikolaj Roslawez. Streichquartette. NCC 8010;
- Nikolaj Roslawez. «Pierrot lunaire» von Arnold Schönberg. Übersetzung, Einleitung (Roslawez und Schönberg) und Kommentar (auch im Französischen). In: Dissonanz, 61/1999;
- «Das neue System der Tonorganisation» von Nikolaj Andreevic Roslavec. In: Die Musikforschung, Jg. 54, 4/2001;
- Nikolai Roslavets: Piano Trios Nos. 2-4. Trio Fontenay (Teldec 8573-82017-2). In: Das Orchester 1/2002;
- Страсти по Николаю Рославцу. «Российская музыкальная газета», 2002, № 10;
- Nicolaj Roslavec und sein tragisches Erbe, in: Musikgeschichte in Mittel- und Osteuropa. Mitteilungen der internationalen Arbeitsgemeinschaft an der Universität Leipzig, H. 10, Leipzig 2005;
О творчестве Дьёрдя Лигети:
- Дьёрдь Лигети и музыкальный авангард. «Музыка». М., 1976;
- Дьёрдь Лигети. «Lontano». Московская филармония, 1984;
- Technika és stilus problematikája a 60-as-80-as évek zenejeben. Párhuzamok Ligeti György és az íy szovget zene törenkvései kösött. In: Magyar Zene 3/1985;
- Дьёрдь Лигети. Эстетические взгляды и творчество. «Теория и практика современной культуры. Проблемы критики». М., 1987;
- Логика и композиция «новой музыкальной драмы»: «Aventures» Дьёрдя Лигети. «Московский музыковед», вып. 1. М., 1990;
- Interview mit György Ligeti: «Ich sehe keinen Widerspruch zwischen Tradition und Modernität!». In: Das Orchester 12/1996;
- Interview mit György Ligeti: «Ich will eine schmutzige Musik, eine irisierende Musik…» In: NZfM, 3/2003; на исп.: Música d’ara 6/2003;
О творчестве А. Н. Скрябина:
- Alexander Skrjabin: Mysterium und Musik. In: Das Orchester 5/1996;
- Zahlen, Mystik, Magie. Neueste Erkenntnisse zu Skrjabins «Prométhée». In: Das Orchester 1/2002;
- Skrjabins Mysterium und die Theaterexperimente seiner Zeit. In: Forum Modernes Theater, Bd. 18/2 (2003);
- Ekstase und Wahnsinn. Merkmale der Dionysischen Welterfahrung bei Alexander Skrjabin. In: Analytische Psychologie 137, 3/2004; на русск.: «Вопросы философии», 2007, № 3; «А. Н. Скрябин в пространствах культуры ХХ века». М., 2008;
- Magier und Theurg. Die musikalischen Vorstellungen des Komponisten Alexander Skrjabins. In: NZfM 6/2004, 28-33;
О творчестве русских и советских композиторов:
- Notizen zu Edison Denisow: Requiem. Programmheft der Konzertreihe das neue werk. 191. Abend. 30. Oktober 1980. Hamburg, NDR. Übersetzt von D. Gojowy; на польск.: Warszawska Jesieñ—83;
- Концертное творчество Шостаковича в свете проблем современной диалогистики. «Проблемы музыкальной науки», вып. 6. М., 1985;
- Die Musikveranstaltungen «Nasledie» (Erbe). In: 7. Internationales Musik-Festival «Russische Avantgarde». Heidelberg 1991 (Übersetzung von D. Gojowy); Podiumsgespräch. In: Internationale Musik—Festivals Heidelberg 1991 und 1992. Russische Avantgarde. Musikavantgarde im Osten Europas. Dokumentation — Kongreßbericht. Heidelberg 1992;
- Vyacheslav Artyomov: Tempo costante. Konzert für Orchester. In: Das Orchester 12/1993;
- Schostakowitschs erstes Bereuen: von der «Nase» zum «Wirrwarr statt Musik». In: Neue Berlinsche Musikzeitung, 2/1995 (Sonderheft);
- Der Fall Joseph Schillinger: zur Geschichte einer Emigration. In: Melos—Ethos. Internationales Festival zeitgenössischer Musik. Hudba a totalita /Musik und Totalitarismus. Sympo¬sion 1991. Hudba ako posolstvo/ Musik als Botschaft. Symposion 1993. Bratislava, 1995;
- Drei, Sieben, As. Zu der Oper «Pique Dame» von Pjotr Iljitsch Cajkovskij. In: Die Mu-sikforschung 3/1996; на русск.: Пространство культуры. 2010, № 1;
- Programmheft zur CD: Alfred Schnittke. Concerto for Piano and String Orchestra; Violin Concerto No. 3, Sonata No. 3 for Violin and Piano. Ondine ODE 893—2;
- Alexander Lokschin: ein unbekanntes Genie? — Das Orchester 10/1997;
- Glanz und Elend des russischen Musiklebens nach dem Oktober 1917 (Literarische Fassung einer Sendereihe des NDR (Radio 3) vom 16. bis 21.11.1997). In: Musik von unten. Informationsblatt Nr. 21. Dez. 1997; Ebd., Nr. 22, Dez. 1998;
- Šostakovič, Meyerhold und die «proletarischen Musiker» — zwei Pamphlete von D.V.Žitomirskij (Einleitung und Übersetzung). In: Dissonanz 55/1998, 10—19; перепеч:: Dmitri Schostakowitsch — Komponist und Zeitzeuge (= Schostakowitsch-Studien, Bd. 2). Hrsg. von G. Wolter und Ernst Kunh. Studia slavica musicologica, Bd. 17. Berlin 2000;
- «Ende des Totalitarismus» im russischen Musikleben? In: Das Orchester 3/1998;
- «Er wurde von der Zeit erwählt»: Das Phänomen Tichon Chrennikow. In: Schostakowitsch in Deutschland (= Schostakowitsch—Studien, Bd. 1). Hrsg. von H. Schmalenberg («Studia slavica musicologica», Bd. 13). Berlin 1998;
- «Die Kunst gehört dem Volke». Zur Geschichte eines Mythos in der Sowjetunion. In: Das Orchester 11/1998;
- Lew Termen: Erfinder, Tschekist, Spion. — NZfM 4/1999;
- Opus magnum: Das Schaffen Galina Ustwolskajas. In: NZfM 5/1999;
- Arthur Lourié: Aufstieg und Fall eines «Musikkommissars». In: Kultur, Bildung, Politik. Festschrift für Hermann Rauhe zum 70. Geburtstag. (Musik und. Eine Schriftenreihe der Hochschule für Musik und Theater Hamburg, Bd. 3). Hrsg. von H.-W. Heister und W. Hochstein. Hamburg 2000;
- Auf der Silk Road des kulturellen Dialogs. Die aserbaidschanische Komponistin Frangis Ali-sade. In: NZfM 4/2000;
- Dmitrij Schostakowitsch: «Entarteter Künstler oder „sowjetischer Klassiker“? — Das Orchester 9/2000;
- Zwischen Absurdität und Abgrund.. Zur Lage der Neuen Musik in Rußland. In: NZfM 2/2001;
- Invidualist, Kostruktivist, Regime-Opfer: Der Komponist Alexander Mosolow. In: Das Orchester 6/2001;
- Alexander Lokshin. Symphony No 4; Three Scenes from Goethes’s Faust. CD-Preface (BIS-CD-1156);
- Ästhet, Protestler, Regimeopfer: das Schaffen von Alexander Lokschin im politisch-kulturellen Kontext der Sowjetzeit. In: Ein unbekanntes Genie: Der Symphoniker Alexander Lokschin. Monographien — Zeugnisse — Würdigungen. Berlin 2002; перепеч.: „Samuel“ Goldenberg und „Schmulye“. Jüdisches und Antisemitisches in der russischen Musikkultur (= studia slavica musicologica, Bd. 27). Hrsg. von E. Kuhn, J. Nemtsov und A. Wehrmeyer. Berlin 2003, 163—186; перепеч.: Schostakowitsch und die Folgen. Russische Musik zwischen Anpassung und Protest (=Schostakowitsch-Studien, Bd. 6). Berlin 2003;
- Vulgär! Zur Verurteilung der „leichten Musik“ im Sowjetrussland der 1920er und 30er Jahre. In: Das Orchester 5/2002;
- Umbruch und Chaos. Zur Lage des russischen Musiklebens. In: Das Orchester 7-8/2002;
- Michail Gnessin und die „proletarischen Musiker“ (aus der Geschichte einer Konfrontation). In: „Samuel“ Goldenberg und „Schmulye“. Jüdisches und Antisemitisches in der russischen Musikkultur (= studia slavica musicologica, Bd. 27). Hrsg. von E. Kuhn, J. Nemtsov und A. Wehrmeyer. Berlin 2003;
- „Eine optimistische Tragödie“? Die 5. Sinfonie von D. Schostakowitsch, in: Das NDR Sinfonieorchester, Saison 2004/2005, 24./25.09.04 (Programmheft), 8-10;
- Creativita’ e dissenso nella cultura musicale sovietica negli anni ’20 e ’30, in: 38. Festival Internazionale „Autunno Musicale a Como“, Como 2004;
- „Пролетарские музыканты“ против музыкальной культуры». «Москва», 2006, № 12;
- О музыкальной культуре барокко:
- Некоторые композиционные аспекты Шести мотетов И. С. Баха в связи с музыкально-эстетическими представлениями немецкого барокко // Проблема организации музыкального произведения / Сборник трудов МГДОЛК. М., 1979;
- «Духовные концерты» С. Шейдта и некоторые проблемы развития мотета в эпоху барокко // Исследования исторического процесса классической и современной зарубежной музыки / Сборник трудов МГДОЛК. М., 1980;
- Барокко: связь и разрыв времен. — «Советская музыка», 1981, № 6;
- Аллегория и эмблема в кантате И. С. Баха «О Ewigkeit, du Donnerwort» (№ 60). — Проблемы музыкального стиля И. С. Баха, Г. Ф. Генделя / Сборник научных трудов МГДОЛК. М., 1985;
- Мотетное творчество Шютца и некоторые идеи немецкого барокко // Генрих Шютц. М. 1985;
- Аллегория и эмблема в кантате № 60 И. С. Баха. — Проблемы стиля И. С. Баха и Г. Ф. Генделя. М. 1985;
- «Фантазия» и «нормативность» в музыкальной эстетики барокко и романтизма. — Эстетические ценности в системе культуры. М., 1986;
- Гармоническое инвенторство эпохи барокко. — История гармонических стилей: зарубежная музыка доклассического периода / Сборник трудов ГМПИ. Вып. 92. М., 1987;
- La categoria della «fantasia» nella cultura musicale barocca e romantica. In: Musica/Realtà 24/1987;
- Ценность барокко в современной культуре. — Культурные ценности в прошлом и настоящем. М., 1988;
- Принцип репрезентации в поэтике барокко. — Контекст-1988. М. 1989. Актуализированная версия:
- Репрезентация барокко: между пафосом, аффектом, риторикой, гармонией и числом. — Пространство культуры. 2011. № 3.; Репрезентация барокко в связи с учениями об аллегории, эмблеме и «остроумном замысле». — Пространство культуры. 2011. № 4.
- Эстетика «причудливого».—Искусство, наука, техника. Уфа, 1990;
- Bild—Wort—Ton: zur musikalischen Emblematik bei J. S. Bach. In: Das Orchester 4/1997;
О творчестве Р. Вагнера:
- Рихард Вагнер. — История эстетики, т. 4. М., 1987;
- К вопросу о культурных источниках психоанализа (миф и бессознательное в эстетике Вагнера). — Методологические проблемы искусствознания. Культура и психоанализ. М., 1987;
- Воплощение мифа в «Кольце Нибелунгов». — Проблемы музыкальной найуки, вып. 7. М., 1989;
- Zwischen Mythos und Unbewusstem: Zur Poetik des «Ring des Nibelungen». — Das Orchester 2/1999;
По вопросам музыкальной поэтики, истории, психологии и методологии творчества:
- Динамика стиля и жанра в советской музыке. — Мировоззрение и культура, т. 1. М., 1985;
- Смысл изменений в советской музыкальной культуре 1960-х-1980-х гг. — Мировоззрение и культура, т. 2. М., 1985;
- «Теория процесса» Асафьева в свете проблем соверенного музыкознания. — Асафьев и советская музыкальная культура. М., 1986;
- Соотношение рационального и интуитивного в эстетике и музыкальном творчестве ХХ века. — Человек — творчество — компьютор, т. 2. М., 1987;
- О двух концепциях «музыкального творчества»: к проблеме моделирования «внутренней» и «внешней речи». — Научно-технический прогресс и творчество. М., 1987;
- «Смешанный стиль» и «смешанный жанр» в истории и современности. — Проблема единства современного искусства и классической традиции. М., 1988;
- Метод культурно-исторической реконструкции и задачи теории музыки. — Проблемы теории музыки. М., 1991;
- Образ природы в музыке. — Эстетика природы. М., 1994;
- «Ein musikalischer Spaß» von W. A. Mozart als Apotheose und Paradoxon der Klassik". In: Theorie der Musik (Hamburger Jahrbuch für Musikwissenschaft, Bd. 13). Laaber: Laaber—Verlag, 1995;
- Glazbeni stilovi i zanrovi 20. stoljeca: sub specie ludi. In: Ludizam: Zagrebacki pojmovnik kulture 20. stoljeca. Uredili: Ziva Bencic i Aleksandar Flaker. Zagreb: Zavod za zna¬nodt o knjizevnosti Filofskoga fakul¬teta Sveusilista u Zagrebu. Slon 1996;
- Ответы на вопросы Фонда М. В. Юдиной. — Невельский сборник, т. 12. Ст. Петербург, 2007; перепеч.: «Вспоминания Юдину». М., 2008;
- Auf der Suche nach dem «objektiven Kunst»- Dimensionen des Wunders: Das Schaffen von Hidayat Inayat-Khan. In: NZfM 6/2011, 64-66
- Критические статьи; многочисленные статьи в энциклопедиях и энциклопедических словарях «Die Musik in Geschichte und Gegenwart», «The New Grove Dictionary of Music and Musicians», «Das Lexikon Komponisten der Gegenwart», в электронном проекте Гамбургской высшей школы музыки и театра «MUGI»:
- Доклады, выступления на многочисленных международных конгрессах, конференциях, симпозиумах и т. п.
- Радиопередачи для Radio-Sendung Kultur (Berlin), WDR, NDR, DeutschlandRadio (Köln), SWF, «Свобода»
Публикации в интернете:
- [mugi.hfmt-hamburg.de/A_lexartikel/lexartikel.php?id=arch1925 ARCHIPOWA, Irina Konstantinowna]
- [mugi.hfmt-hamburg.de/Artikel/Anna_Artobolewskaja.pdf ARTOBOLEWSKAJA, Anna Danilowna]
- [mugi.hfmt-hamburg.de/A_lexartikel/lexartikel.php?id=bars1892 BARSOWA, Waleria Wladimirowna]
- [mugi.hfmt-hamburg.de/A_lexartikel/lexartikel.php?id=dulo1909 DULOWA, Wera Georgijewna]
- [mugi.hfmt-hamburg.de/A_lexartikel/lexartikel.php?id=erde1878 ERDELI, Xenia Alexandrowna]
- [mugi.hfmt-hamburg.de/A_lexartikel/lexartikel.php?id=gnes1874 GNESSINA, Jelena Fabianowna]
- [mugi.hfmt-hamburg.de/A_lexartikel/lexartikel.php?id=judi1899 JUDINA, Maria Weniaminowna]
- [mugi.hfmt-hamburg.de/A_lexartikel/lexartikel.php?id=grin1908 GRINBERG, Maria Israilewna]
- [mugi.hfmt-hamburg.de/A_lexartikel/lexartikel.php?id=kosh1894 KOSHETZ, Nina]
- [mugi.hfmt-hamburg.de/Artikel/Rosina_Lhévinne.pdf LHÉVINNE, Rosina]
- [mugi.hfmt-hamburg.de/A_lexartikel/lexartikel.php?id=meck1831 MECK, Nadeshda von]
- [mugi.hfmt-hamburg.de/A_lexartikel/lexartikel.php?id=moro1873 MOROSOWA, Margarita Kirillowna]
- [mugi.hfmt-hamburg.de/A_lexartikel/lexartikel.php?id=nesh1873 NESHDANOWA; Antonina Wassiljewna]
- [mugi.hfmt-hamburg.de/A_lexartikel/lexartikel.php?id=obuc1886 OBUCHOWA, Nadeshda Andrejewna]
- [mugi.hfmt-hamburg.de/A_lexartikel/lexartikel.php?id=rims1848 RIMSKAJA-KORSAKOWA, Nadeshda]
- [mugi.hfmt-hamburg.de/A_lexartikel/lexartikel.php?id=schl1883 SCHLOEZER-SKRJABINA, Tatiana]
- [mugi.hfmt-hamburg.de/A_lexartikel/lexartikel.php?id=sero1846 SEROWA, Walentina Semjonowna]
- [mugi.hfmt-hamburg.de/A_lexartikel/lexartikel.php?id=zimm1966 ZIMMERMANN, Tabea]
- [www.schott-musik.de Реконструкции, издания произведений Рославца]
Напишите отзыв о статье "Лобанова, Марина Николаевна"
Примечания
- ↑ Jonathan Frankel. Socialism, Nationalism and the Russian Jews, 1862—1917. Cambridge University Press. London, etc., 1981
- ↑ [www.seis-bykl.ru/modules.php?name=Bfgs_story *=Байкальский Филиал Геофизической Службы=*]
- ↑ [www.concertzender.nl/programmagids.php?date=2011-01-10&month=-19&detail=46866 Concertzender :: Radio]
- ↑ [www.town.ural.ru/ship/dead/mean_d3.php3 Великая Отечественная — под водой]
Ссылки
- [judina.ru/vlastelin-podchinyayushhij-vremya-i-prostranstvo-muzyki/ На сайте М. В. Юдиной]
- [www.svobodanews.ru/content/transcript/24204249.html Марина Лобанова на Радио Свобода]
Отрывок, характеризующий Лобанова, Марина Николаевна
– Как же вы найдете такое равновесие? – начал было Пьер; но в это время подошла Анна Павловна и, строго взглянув на Пьера, спросила итальянца о том, как он переносит здешний климат. Лицо итальянца вдруг изменилось и приняло оскорбительно притворно сладкое выражение, которое, видимо, было привычно ему в разговоре с женщинами.– Я так очарован прелестями ума и образования общества, в особенности женского, в которое я имел счастье быть принят, что не успел еще подумать о климате, – сказал он.
Не выпуская уже аббата и Пьера, Анна Павловна для удобства наблюдения присоединила их к общему кружку.
В это время в гостиную вошло новое лицо. Новое лицо это был молодой князь Андрей Болконский, муж маленькой княгини. Князь Болконский был небольшого роста, весьма красивый молодой человек с определенными и сухими чертами. Всё в его фигуре, начиная от усталого, скучающего взгляда до тихого мерного шага, представляло самую резкую противоположность с его маленькою, оживленною женой. Ему, видимо, все бывшие в гостиной не только были знакомы, но уж надоели ему так, что и смотреть на них и слушать их ему было очень скучно. Из всех же прискучивших ему лиц, лицо его хорошенькой жены, казалось, больше всех ему надоело. С гримасой, портившею его красивое лицо, он отвернулся от нее. Он поцеловал руку Анны Павловны и, щурясь, оглядел всё общество.
– Vous vous enrolez pour la guerre, mon prince? [Вы собираетесь на войну, князь?] – сказала Анна Павловна.
– Le general Koutouzoff, – сказал Болконский, ударяя на последнем слоге zoff , как француз, – a bien voulu de moi pour aide de camp… [Генералу Кутузову угодно меня к себе в адъютанты.]
– Et Lise, votre femme? [А Лиза, ваша жена?]
– Она поедет в деревню.
– Как вам не грех лишать нас вашей прелестной жены?
– Andre, [Андрей,] – сказала его жена, обращаясь к мужу тем же кокетливым тоном, каким она обращалась к посторонним, – какую историю нам рассказал виконт о m lle Жорж и Бонапарте!
Князь Андрей зажмурился и отвернулся. Пьер, со времени входа князя Андрея в гостиную не спускавший с него радостных, дружелюбных глаз, подошел к нему и взял его за руку. Князь Андрей, не оглядываясь, морщил лицо в гримасу, выражавшую досаду на того, кто трогает его за руку, но, увидав улыбающееся лицо Пьера, улыбнулся неожиданно доброй и приятной улыбкой.
– Вот как!… И ты в большом свете! – сказал он Пьеру.
– Я знал, что вы будете, – отвечал Пьер. – Я приеду к вам ужинать, – прибавил он тихо, чтобы не мешать виконту, который продолжал свой рассказ. – Можно?
– Нет, нельзя, – сказал князь Андрей смеясь, пожатием руки давая знать Пьеру, что этого не нужно спрашивать.
Он что то хотел сказать еще, но в это время поднялся князь Василий с дочерью, и два молодых человека встали, чтобы дать им дорогу.
– Вы меня извините, мой милый виконт, – сказал князь Василий французу, ласково притягивая его за рукав вниз к стулу, чтоб он не вставал. – Этот несчастный праздник у посланника лишает меня удовольствия и прерывает вас. Очень мне грустно покидать ваш восхитительный вечер, – сказал он Анне Павловне.
Дочь его, княжна Элен, слегка придерживая складки платья, пошла между стульев, и улыбка сияла еще светлее на ее прекрасном лице. Пьер смотрел почти испуганными, восторженными глазами на эту красавицу, когда она проходила мимо него.
– Очень хороша, – сказал князь Андрей.
– Очень, – сказал Пьер.
Проходя мимо, князь Василий схватил Пьера за руку и обратился к Анне Павловне.
– Образуйте мне этого медведя, – сказал он. – Вот он месяц живет у меня, и в первый раз я его вижу в свете. Ничто так не нужно молодому человеку, как общество умных женщин.
Анна Павловна улыбнулась и обещалась заняться Пьером, который, она знала, приходился родня по отцу князю Василью. Пожилая дама, сидевшая прежде с ma tante, торопливо встала и догнала князя Василья в передней. С лица ее исчезла вся прежняя притворность интереса. Доброе, исплаканное лицо ее выражало только беспокойство и страх.
– Что же вы мне скажете, князь, о моем Борисе? – сказала она, догоняя его в передней. (Она выговаривала имя Борис с особенным ударением на о ). – Я не могу оставаться дольше в Петербурге. Скажите, какие известия я могу привезти моему бедному мальчику?
Несмотря на то, что князь Василий неохотно и почти неучтиво слушал пожилую даму и даже выказывал нетерпение, она ласково и трогательно улыбалась ему и, чтоб он не ушел, взяла его за руку.
– Что вам стоит сказать слово государю, и он прямо будет переведен в гвардию, – просила она.
– Поверьте, что я сделаю всё, что могу, княгиня, – отвечал князь Василий, – но мне трудно просить государя; я бы советовал вам обратиться к Румянцеву, через князя Голицына: это было бы умнее.
Пожилая дама носила имя княгини Друбецкой, одной из лучших фамилий России, но она была бедна, давно вышла из света и утратила прежние связи. Она приехала теперь, чтобы выхлопотать определение в гвардию своему единственному сыну. Только затем, чтоб увидеть князя Василия, она назвалась и приехала на вечер к Анне Павловне, только затем она слушала историю виконта. Она испугалась слов князя Василия; когда то красивое лицо ее выразило озлобление, но это продолжалось только минуту. Она опять улыбнулась и крепче схватила за руку князя Василия.
– Послушайте, князь, – сказала она, – я никогда не просила вас, никогда не буду просить, никогда не напоминала вам о дружбе моего отца к вам. Но теперь, я Богом заклинаю вас, сделайте это для моего сына, и я буду считать вас благодетелем, – торопливо прибавила она. – Нет, вы не сердитесь, а вы обещайте мне. Я просила Голицына, он отказал. Soyez le bon enfant que vous аvez ete, [Будьте добрым малым, как вы были,] – говорила она, стараясь улыбаться, тогда как в ее глазах были слезы.
– Папа, мы опоздаем, – сказала, повернув свою красивую голову на античных плечах, княжна Элен, ожидавшая у двери.
Но влияние в свете есть капитал, который надо беречь, чтоб он не исчез. Князь Василий знал это, и, раз сообразив, что ежели бы он стал просить за всех, кто его просит, то вскоре ему нельзя было бы просить за себя, он редко употреблял свое влияние. В деле княгини Друбецкой он почувствовал, однако, после ее нового призыва, что то вроде укора совести. Она напомнила ему правду: первыми шагами своими в службе он был обязан ее отцу. Кроме того, он видел по ее приемам, что она – одна из тех женщин, особенно матерей, которые, однажды взяв себе что нибудь в голову, не отстанут до тех пор, пока не исполнят их желания, а в противном случае готовы на ежедневные, ежеминутные приставания и даже на сцены. Это последнее соображение поколебало его.
– Chere Анна Михайловна, – сказал он с своею всегдашнею фамильярностью и скукой в голосе, – для меня почти невозможно сделать то, что вы хотите; но чтобы доказать вам, как я люблю вас и чту память покойного отца вашего, я сделаю невозможное: сын ваш будет переведен в гвардию, вот вам моя рука. Довольны вы?
– Милый мой, вы благодетель! Я иного и не ждала от вас; я знала, как вы добры.
Он хотел уйти.
– Постойте, два слова. Une fois passe aux gardes… [Раз он перейдет в гвардию…] – Она замялась: – Вы хороши с Михаилом Иларионовичем Кутузовым, рекомендуйте ему Бориса в адъютанты. Тогда бы я была покойна, и тогда бы уж…
Князь Василий улыбнулся.
– Этого не обещаю. Вы не знаете, как осаждают Кутузова с тех пор, как он назначен главнокомандующим. Он мне сам говорил, что все московские барыни сговорились отдать ему всех своих детей в адъютанты.
– Нет, обещайте, я не пущу вас, милый, благодетель мой…
– Папа! – опять тем же тоном повторила красавица, – мы опоздаем.
– Ну, au revoir, [до свиданья,] прощайте. Видите?
– Так завтра вы доложите государю?
– Непременно, а Кутузову не обещаю.
– Нет, обещайте, обещайте, Basile, [Василий,] – сказала вслед ему Анна Михайловна, с улыбкой молодой кокетки, которая когда то, должно быть, была ей свойственна, а теперь так не шла к ее истощенному лицу.
Она, видимо, забыла свои годы и пускала в ход, по привычке, все старинные женские средства. Но как только он вышел, лицо ее опять приняло то же холодное, притворное выражение, которое было на нем прежде. Она вернулась к кружку, в котором виконт продолжал рассказывать, и опять сделала вид, что слушает, дожидаясь времени уехать, так как дело ее было сделано.
– Но как вы находите всю эту последнюю комедию du sacre de Milan? [миланского помазания?] – сказала Анна Павловна. Et la nouvelle comedie des peuples de Genes et de Lucques, qui viennent presenter leurs voeux a M. Buonaparte assis sur un trone, et exaucant les voeux des nations! Adorable! Non, mais c'est a en devenir folle! On dirait, que le monde entier a perdu la tete. [И вот новая комедия: народы Генуи и Лукки изъявляют свои желания господину Бонапарте. И господин Бонапарте сидит на троне и исполняет желания народов. 0! это восхитительно! Нет, от этого можно с ума сойти. Подумаешь, что весь свет потерял голову.]
Князь Андрей усмехнулся, прямо глядя в лицо Анны Павловны.
– «Dieu me la donne, gare a qui la touche», – сказал он (слова Бонапарте, сказанные при возложении короны). – On dit qu'il a ete tres beau en prononcant ces paroles, [Бог мне дал корону. Беда тому, кто ее тронет. – Говорят, он был очень хорош, произнося эти слова,] – прибавил он и еще раз повторил эти слова по итальянски: «Dio mi la dona, guai a chi la tocca».
– J'espere enfin, – продолжала Анна Павловна, – que ca a ete la goutte d'eau qui fera deborder le verre. Les souverains ne peuvent plus supporter cet homme, qui menace tout. [Надеюсь, что это была, наконец, та капля, которая переполнит стакан. Государи не могут более терпеть этого человека, который угрожает всему.]
– Les souverains? Je ne parle pas de la Russie, – сказал виконт учтиво и безнадежно: – Les souverains, madame! Qu'ont ils fait pour Louis XVII, pour la reine, pour madame Elisabeth? Rien, – продолжал он одушевляясь. – Et croyez moi, ils subissent la punition pour leur trahison de la cause des Bourbons. Les souverains? Ils envoient des ambassadeurs complimenter l'usurpateur. [Государи! Я не говорю о России. Государи! Но что они сделали для Людовика XVII, для королевы, для Елизаветы? Ничего. И, поверьте мне, они несут наказание за свою измену делу Бурбонов. Государи! Они шлют послов приветствовать похитителя престола.]
И он, презрительно вздохнув, опять переменил положение. Князь Ипполит, долго смотревший в лорнет на виконта, вдруг при этих словах повернулся всем телом к маленькой княгине и, попросив у нее иголку, стал показывать ей, рисуя иголкой на столе, герб Конде. Он растолковывал ей этот герб с таким значительным видом, как будто княгиня просила его об этом.
– Baton de gueules, engrele de gueules d'azur – maison Conde, [Фраза, не переводимая буквально, так как состоит из условных геральдических терминов, не вполне точно употребленных. Общий смысл такой : Герб Конде представляет щит с красными и синими узкими зазубренными полосами,] – говорил он.
Княгиня, улыбаясь, слушала.
– Ежели еще год Бонапарте останется на престоле Франции, – продолжал виконт начатый разговор, с видом человека не слушающего других, но в деле, лучше всех ему известном, следящего только за ходом своих мыслей, – то дела пойдут слишком далеко. Интригой, насилием, изгнаниями, казнями общество, я разумею хорошее общество, французское, навсегда будет уничтожено, и тогда…
Он пожал плечами и развел руками. Пьер хотел было сказать что то: разговор интересовал его, но Анна Павловна, караулившая его, перебила.
– Император Александр, – сказала она с грустью, сопутствовавшей всегда ее речам об императорской фамилии, – объявил, что он предоставит самим французам выбрать образ правления. И я думаю, нет сомнения, что вся нация, освободившись от узурпатора, бросится в руки законного короля, – сказала Анна Павловна, стараясь быть любезной с эмигрантом и роялистом.
– Это сомнительно, – сказал князь Андрей. – Monsieur le vicomte [Господин виконт] совершенно справедливо полагает, что дела зашли уже слишком далеко. Я думаю, что трудно будет возвратиться к старому.
– Сколько я слышал, – краснея, опять вмешался в разговор Пьер, – почти всё дворянство перешло уже на сторону Бонапарта.
– Это говорят бонапартисты, – сказал виконт, не глядя на Пьера. – Теперь трудно узнать общественное мнение Франции.
– Bonaparte l'a dit, [Это сказал Бонапарт,] – сказал князь Андрей с усмешкой.
(Видно было, что виконт ему не нравился, и что он, хотя и не смотрел на него, против него обращал свои речи.)
– «Je leur ai montre le chemin de la gloire» – сказал он после недолгого молчания, опять повторяя слова Наполеона: – «ils n'en ont pas voulu; je leur ai ouvert mes antichambres, ils se sont precipites en foule»… Je ne sais pas a quel point il a eu le droit de le dire. [Я показал им путь славы: они не хотели; я открыл им мои передние: они бросились толпой… Не знаю, до какой степени имел он право так говорить.]
– Aucun, [Никакого,] – возразил виконт. – После убийства герцога даже самые пристрастные люди перестали видеть в нем героя. Si meme ca a ete un heros pour certaines gens, – сказал виконт, обращаясь к Анне Павловне, – depuis l'assassinat du duc il y a un Marietyr de plus dans le ciel, un heros de moins sur la terre. [Если он и был героем для некоторых людей, то после убиения герцога одним мучеником стало больше на небесах и одним героем меньше на земле.]
Не успели еще Анна Павловна и другие улыбкой оценить этих слов виконта, как Пьер опять ворвался в разговор, и Анна Павловна, хотя и предчувствовавшая, что он скажет что нибудь неприличное, уже не могла остановить его.
– Казнь герцога Энгиенского, – сказал мсье Пьер, – была государственная необходимость; и я именно вижу величие души в том, что Наполеон не побоялся принять на себя одного ответственность в этом поступке.
– Dieul mon Dieu! [Боже! мой Боже!] – страшным шопотом проговорила Анна Павловна.
– Comment, M. Pierre, vous trouvez que l'assassinat est grandeur d'ame, [Как, мсье Пьер, вы видите в убийстве величие души,] – сказала маленькая княгиня, улыбаясь и придвигая к себе работу.
– Ah! Oh! – сказали разные голоса.
– Capital! [Превосходно!] – по английски сказал князь Ипполит и принялся бить себя ладонью по коленке.
Виконт только пожал плечами. Пьер торжественно посмотрел поверх очков на слушателей.
– Я потому так говорю, – продолжал он с отчаянностью, – что Бурбоны бежали от революции, предоставив народ анархии; а один Наполеон умел понять революцию, победить ее, и потому для общего блага он не мог остановиться перед жизнью одного человека.
– Не хотите ли перейти к тому столу? – сказала Анна Павловна.
Но Пьер, не отвечая, продолжал свою речь.
– Нет, – говорил он, все более и более одушевляясь, – Наполеон велик, потому что он стал выше революции, подавил ее злоупотребления, удержав всё хорошее – и равенство граждан, и свободу слова и печати – и только потому приобрел власть.
– Да, ежели бы он, взяв власть, не пользуясь ею для убийства, отдал бы ее законному королю, – сказал виконт, – тогда бы я назвал его великим человеком.
– Он бы не мог этого сделать. Народ отдал ему власть только затем, чтоб он избавил его от Бурбонов, и потому, что народ видел в нем великого человека. Революция была великое дело, – продолжал мсье Пьер, выказывая этим отчаянным и вызывающим вводным предложением свою великую молодость и желание всё полнее высказать.
– Революция и цареубийство великое дело?…После этого… да не хотите ли перейти к тому столу? – повторила Анна Павловна.
– Contrat social, [Общественный договор,] – с кроткой улыбкой сказал виконт.
– Я не говорю про цареубийство. Я говорю про идеи.
