Ализаде, Франгиз Алиага кызы

Франгиз Ализаде азерб. Firəngiz Əliağa qızı Əlizadə
Полное имя	Франгиз Алиага кызы Ализаде
Дата рождения	28 мая 1947(1947-05-28) (76 лет)
Место рождения	Баку, Азербайджанская ССР
Страна	СССР СССР Азербайджан Азербайджан
Профессии	композитор, пианистка, музыковед, педагог
Награды
[ali-sade.narod.ru e.narod.ru]

Франгиз Алиага кызы Ализаде (азерб. Firəngiz Əliağa qızı Əlizadə; род. 28 мая 1947, Баку) — азербайджанский композитор, пианистка, музыковед и педагог, Народная артистка Азербайджана (2000).

Биография

Закончила Бакинскую консерваторию по классам фортепиано Урфана Халилова (1970) и композиции Кара Караева (1972). Была первой исполнительницей в Азербайджане, а в ряде случаев и в СССР, фортепианных произведений классиков музыкального авангарда XX века: Арнольда Шёнберга, Антона Веберна, Альбана Берга, Оливье Мессиана, Джона Кейджа, Джорджа Крама.

С 1976 года преподавала в Бакинской консерватории, с 1990 — профессор. В 1993—1996 — преподаватель в консерватории города Мерсин (Турция), руководитель оперного хора. С 1999 года жила в ФРГ. Затем вернулась на родину и в 2007 году была избрана руководителем Союза композиторов Азербайджана.

Как композитор Али-заде сотрудничала с целым рядом ведущих мировых исполнителей — особенно с виолончелистами: её концерт для виолончели с оркестром был посвящён Ивану Монигетти и исполнен им, пьеса «Дервиш» написана для Йо-Йо-Ма и включена им в программу мирового турне, пьеса «Оян!» написана по заказу Мстислава Ростроповича как обязательное сочинение Международного конкурса виолончелистов Мстислава Ростроповича. Диск, полностью состоящий из произведений Али-заде, записал Кронос-квартет. Кроме того, произведения Али-заде исполняют Давид Герингас, Александр Ивашкин, другие известные музыканты и ансамбли.

Помимо музыкальных сочинений Франгиз Ализаде принадлежит также сборник статей «Симфоническая музыка Азербайджана» (азерб. Azərbaycanın simfonik musiqisi; 1998) и очерк о её учителе Кара Караеве, опубликованный в составе фотоальбома к 80-летию Караева (1997).

Народная артистка Республики Азербайджан (2000). ЮНЕСКО в 2008 году удостоила Франгиз Али-заде почётного звания «Артист ЮНЕСКО во имя мира».

Общественная деятельность

Является художественным руководителем Международного Фестиваля мугама

Избранные произведения

• Соната для фортепиано № 1 (Памяти Альбана Берга, 1970).
• Концерт для фортепиано с оркестром (1972).
• Струнный квартет № 1 (1974).
• Симфония (1976).
• «Zu den Kindertotenliedern» для кларнета, скрипки и ударных (Памяти Густава Малера, 1977).
• «Песни моей страны», оратория для сопрано, тенора, баса, смешанного хора и оркестра на стихи Наби Хазри (1978).
• «В стиле Габила» для виолончели и подготовленного фортепиано (1979).
• Ода для смешанного хора и оркестра на стихи Давуда Насиба (1980).
• Фантазия для органа (1982).
• «Легенда о белом рыцаре», рок-опера (1985).
• Концерт для камерного оркестра (1986).
• «Три акварели» для спрано, флейты и подготовленного фортепиано на стихи Н.Рафибейли (1987).
• Дилогия I (струнный квартет № 2, 1988).
• Дилогия II для 9 исполнителей (1989/1994).
• «Из японской поэзии» для сопрано, флейты и подготовленного фортепиано на стихи Исикава Такубоку (Посвящается Софии Губайдулиной, 1990).
• Соната для фортепиано № 2 (1990/1999).
• «Пустая колыбель», балет (1993).
• «Мугам-саяги» (Струнный квартет № 3, 1993).
• Фантазия для гитары (1994).
• «Путь к бессмертию» для баритона, смешанного хора и камерного ансамбля на стихи Назыма Хикмета (1995/1999).
• «Мираж» для тара и камерного ансамбля (1998).
• «Азербайджанская пастораль» для 2 гитар, флейт и ударных (1998).
• «Штурм унд дранг» для камерного оркестра (1998).
• «Оазис» (Струнный квартет № 4, 1998).
• «Шелковый путь», концерт для ударных и камерного оркестра (1999).
• «В поисках утраченного времени» для сопрано, кларнета, скрипки, виолончели и фортепиано на стихи Франгиз Али-Заде по роману Марселя Пруста (1999).
• «Gottes ist der Orient» для смешанного хора, органа, арфы и ударных на произведения азербайджанских поэтов и стихи из «Восточно-западного дивана» Иоганна Вольфганга Гете (2000).
• «Дервиш», септет для виолончели, скрипки, народных инструментов, рассказчика или магнитофона на азербайджанских слова Насими (2000).
• Апшеронский квинтет для подготовленного фортепиано и струнного квартета (2001).
• «Баятилар» для вокального квартета и стеклянных колокольчиков на произведения азербайджанской народной поэзии (2001).
• «Деишме» для двух арф, магнитофона и голосов (2001).
• Концерт для маримбы и струнногооркестра (2001).
• Концерт для виолончели с оркестром (Посвящается Ивану Монигетти, 2002).
• «Волшебные сказки» для симфонического оркестра (2002).
• «Шиштар», метаморфозы для 12 виолончелей (2002).
• «Завтра» для скрипки, виолончели, пипы и подготовленного фортепиано (2003).
• «Противодействия» для виолончели и аккордеона (2002/2003).
• «Sehnsucht», концерт для сопрано и виолончели (2002/2003).
• «Посвящение» для большого симфонического оркестра (2003).
• Зикр для большого ансамбля и голоса на слова Насими (2004).
• «Vorgefuhl» для флейты, гобоя, кларнета, фагота, валторны и виолончели (2005).
• «Оян!» для виолончели (Посвящается Мстиславу Ростроповичу, 2005).
• Хазарский квинтет (2006).
• «Первые слова» для сопрано, кларнета, ударных и магнитофона (2006).
• Опера «Интизар» (2009).

Ссылки

• [www.classical-composers.org/comp/ali-zadeh Franghiz Ali-Zadeh] (англ.). Classical Composers Database. Проверено 22 марта 2014.
• Lobanova M. Auf der Silk Road des kulturellen Dialogs. Die aserbaidschanische Komponistin Frangis Ali-sade // Neue Zeitschrift für Musik. — 2000. — H. 4. — S. 21-25.
• Бабаева Д. [www.trend.az/life/culture/2239436.html Музыкальный проект с участием Фирангиз Ализаде представлен в городах Германии] (рус.). Trend News Agency (7 февраля 2014). Проверено 22 марта 2014.

Отрывок, характеризующий Ализаде, Франгиз Алиага кызы

– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
И с приемами петербургской деловой барыни, умеющей пользоваться временем, Анна Михайловна послала за сыном и вместе с ним вышла в переднюю.
– Прощай, душа моя, – сказала она графине, которая провожала ее до двери, – пожелай мне успеха, – прибавила она шопотом от сына.
– Вы к графу Кириллу Владимировичу, ma chere? – сказал граф из столовой, выходя тоже в переднюю. – Коли ему лучше, зовите Пьера ко мне обедать. Ведь он у меня бывал, с детьми танцовал. Зовите непременно, ma chere. Ну, посмотрим, как то отличится нынче Тарас. Говорит, что у графа Орлова такого обеда не бывало, какой у нас будет.


– Mon cher Boris, [Дорогой Борис,] – сказала княгиня Анна Михайловна сыну, когда карета графини Ростовой, в которой они сидели, проехала по устланной соломой улице и въехала на широкий двор графа Кирилла Владимировича Безухого. – Mon cher Boris, – сказала мать, выпрастывая руку из под старого салопа и робким и ласковым движением кладя ее на руку сына, – будь ласков, будь внимателен. Граф Кирилл Владимирович всё таки тебе крестный отец, и от него зависит твоя будущая судьба. Помни это, mon cher, будь мил, как ты умеешь быть…
– Ежели бы я знал, что из этого выйдет что нибудь, кроме унижения… – отвечал сын холодно. – Но я обещал вам и делаю это для вас.
Несмотря на то, что чья то карета стояла у подъезда, швейцар, оглядев мать с сыном (которые, не приказывая докладывать о себе, прямо вошли в стеклянные сени между двумя рядами статуй в нишах), значительно посмотрев на старенький салоп, спросил, кого им угодно, княжен или графа, и, узнав, что графа, сказал, что их сиятельству нынче хуже и их сиятельство никого не принимают.
– Мы можем уехать, – сказал сын по французски.
– Mon ami! [Друг мой!] – сказала мать умоляющим голосом, опять дотрогиваясь до руки сына, как будто это прикосновение могло успокоивать или возбуждать его.
Борис замолчал и, не снимая шинели, вопросительно смотрел на мать.
– Голубчик, – нежным голоском сказала Анна Михайловна, обращаясь к швейцару, – я знаю, что граф Кирилл Владимирович очень болен… я затем и приехала… я родственница… Я не буду беспокоить, голубчик… А мне бы только надо увидать князя Василия Сергеевича: ведь он здесь стоит. Доложи, пожалуйста.
Швейцар угрюмо дернул снурок наверх и отвернулся.
– Княгиня Друбецкая к князю Василию Сергеевичу, – крикнул он сбежавшему сверху и из под выступа лестницы выглядывавшему официанту в чулках, башмаках и фраке.
Мать расправила складки своего крашеного шелкового платья, посмотрелась в цельное венецианское зеркало в стене и бодро в своих стоптанных башмаках пошла вверх по ковру лестницы.
– Mon cher, voue m'avez promis, [Мой друг, ты мне обещал,] – обратилась она опять к Сыну, прикосновением руки возбуждая его.
Сын, опустив глаза, спокойно шел за нею.
Они вошли в залу, из которой одна дверь вела в покои, отведенные князю Василью.
В то время как мать с сыном, выйдя на середину комнаты, намеревались спросить дорогу у вскочившего при их входе старого официанта, у одной из дверей повернулась бронзовая ручка и князь Василий в бархатной шубке, с одною звездой, по домашнему, вышел, провожая красивого черноволосого мужчину. Мужчина этот был знаменитый петербургский доктор Lorrain.
– C'est donc positif? [Итак, это верно?] – говорил князь.
– Mon prince, «errare humanum est», mais… [Князь, человеку ошибаться свойственно.] – отвечал доктор, грассируя и произнося латинские слова французским выговором.
– C'est bien, c'est bien… [Хорошо, хорошо…]
Заметив Анну Михайловну с сыном, князь Василий поклоном отпустил доктора и молча, но с вопросительным видом, подошел к ним. Сын заметил, как вдруг глубокая горесть выразилась в глазах его матери, и слегка улыбнулся.