Лозное (Дубовский район)

Село Лозное Флаг Герб Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Волгоградская областьВолгоградская область Муниципальный район Дубовский Сельское поселение Лозновское Координаты 49°17′17″ с. ш. 44°25′24″ в. д.49.28806° с. ш. 44.42333° в. д. / 49.28806; 44.42333    Глава Дегтярев Василий Васильевич Первое упоминание I четверть XIX в. (1820 г) Население 1356 человек (2010) Национальный состав русские 90 %, другие 10 % Конфессиональный состав православные Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 84458 Почтовый индекс 404026 Автомобильный код 34, 134 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=18208832001 18 208 832 001]

Лозное — село в Дубовском районе Волгоградской области, административный центр Лозновского сельского поселения.

Расположено по берегам Некчетовой балки, притока реки Тишанки, в 41 км от Дубовки. В ноябре — декабре 1918 года здесь шли упорные бои между Советами и Добровольческой армией.

История

Село Лозное возникло в первой четверти XIX века у места впадения в реку Лозную ручья современной балки Некчетовой. По сохранившимся легендам место это было глухое, но красивое. Кругом заросли лозняка (тальника). Своё название получило от реки Лозной. Основано село недалеко от проселочного тракта из посада Дубовка к реке Иловле. Название реки известно со времён восстания Емельяна Пугачёва. В августе 1774 года на реке Лозной была разбита артиллерийским майором Харитоновым шайка пугачёвцев. Кто были первые поселенцы, неизвестно. Старожилы слышали от своих предков, что среди них были ссыльные из центральных губерний. Потом село стало заселяться малороссами из числа государственных крестьян. В конце 30-х годов 19 в. здесь появились выходцы из Воронежской и Тамбовской губерний. Село вытянулось вдоль речки и со временем появились улицы: Запруда, Гусынка, Островок, Красноглиновка, Голопузовка, Гамазей, Непочётка, Галоша, Москва.

В 1848 году в селе была выстроена деревянная церковь во имя святого великомученика Дмитрия Солунского.

В « Списках населённых мест Российской империи» за 1862 год имеются сведения, о том, что село казённое. В нём 130 дворов и 1194 жителя. Среди основных занятий населения названы: земледелие, бахчеводство, чумачество.

В 1882 году в Лозном было 268 дворов, 1778 человек населения. В 1894 году — 336 дворов, 1904 человек населения.

В начале 20 века село успешно развивалось. Через Лозное тянулись обозы из Дубовки в сёла и станицы на Дону. Везли тысячи пудов хлеба, строевой лес, рыбу, железо, изделия кустарей. К 1912 году число жителей возросло до 3481 человека. В селе имелись две школы (земская и церковно-приходская), 3 лавки, 16 мельниц, 2 маслобойни, 4 кузницы, 1755 голов крупного рогатого скота. В 1894 году был выстроен обществом первый со времени существования села мост через речку Лозную. В начале века (1913—1916 гг) была построена новая каменная церковь.

Годы революции и гражданской войны

Годы революции и Гражданской войны оказались для села очень тяжёлыми. Советская власть здесь была установлена весной 1918 года, население разделилось на сторонников и противников большевиков. Во время рейда Первой Конной Армии по тылам Белогвардейцев в январе 1919 года село стало местом боевых действий. Здесь, на склонах балок Каменная и Некчетовая оборонялись части белогвардейцев под командованием полковника Яковлева. Затем они были отброшены к Садкам, где произошло решающее сражение. Рейд красных конников имел большое значение для восстановлении Советской власти в Царицыне. После Гражданской войны власть в селе осуществлялась кресткомом. Крестьяне получили от Советской власти землю. В годы НЭПа в селе возродилось много крепких крестьянских хозяйств. Оживилась торговля с городом. Открылась начальная школа, была организована изба-читальня.

Коллективизация

В 1929 году началась организация колхоза «Заря». Это был первый колхоз на территории нашего села. Крестьяне шли в колхоз крайне неохотно. Вскоре его руководство было обвинено в пособничестве кулакам и арестовано. Затем « Заря» была расформирована и на его базе созданы колхозы «Стахановец» и «Варейкис» (позже переименованный в колхоз «20 лет Октября»). В годы коллективизации десятки семей были раскулачены, выселены из села, арестованы, отправлены в лагеря.

Годы Великой отечественной войны

В дни Сталинградской битвы фронт подошёл к селу на расстояние 20-50 километров. В Лозном были размещены штабы и тыловые учреждения 66-й, 24-й и 1 -и гвардейской армий, заградительный отряд и несколько полевых подвижных госпиталей (ППГ). Местные жители размещали раненных в своих домах, собирали продукты и одежду, помогали санитарам. Сотни солдат и офицеров Красной Армии нашли в лозновской земле своё последнее пристанище. В местной администрации имеются сведения о 667 воинах, похороненных в Братских могилах на территории села. Осенью 1942 года население было эвакуировано в сёла: Романовку, Липовку, Малую и Большую Ивановки. Люди вернулись весной 1943 года и приступили к восстановлению разрушенного хозяйства. В колхозах работали шесть тракторных и четыре полеводческие бригады. В них работали главным образом женщины, старики, подростки. Своим трудом в т-ылу они приближали победу над фашистской Германией. С войны домой не вернулось около двухсот жителей Лозного.

Церковь Димитрия Солунского

Церковь является главной достопримечательностью села Лозное. Известно, что в 1848 году в нашем селе была построена деревянная церковь во имя святого великомученика Дмитрия Солунского. Она небольшого размера, покрыта железом. К началу 20 века население нашего села насчитывало около двух тысяч человек. Помещение церкви не вмещало всех прихожан. Поэтому, предположительно в 1903 году сельская община решила построить более вместительный и красивый храм. Деньги собирали всем миром. Было собрано около 50 тысяч рублей. Большую сумму денег пожертвовал землевладелец И. Д. Зайцевский. Он же взял на себя хлопоты по организации работ. Проект на постройку новой церкви был утверждён в январе 1909 года. Наблюдать за строительством было поручено гражданскому инженеру Александру Николаевичу Клементьеву. Он так же должен был в ходе строительства давать технические указания. К строительству Димитриевской церкви приступили в 1913 году. Она была заложена рядом с деревянной церковью. Закончено строительство в 1916 году. Строили из местной глины. На месте здания современной школы был вырыт котлован, откуда брали глину. Здесь же были построены печи для обжига кирпичей. При строительстве в цементный раствор для крепости добавляли яйца и молоко. Основные работы были завершены перед началом Первой мировой войны. Звон колоколов сопровождал солдат, уходивших на войну. Самый большой колокол весил 100пудов|й 11 фунтов. Его звон было слышно за 12 километров. Он всегда звонил в большие праздники и зимой в непогоду, чтобы путники не сбились с пути. По богатству убранства Дмитриевская церковь Лозного соперничала с храмами Дубовки. Построена церковь в стиле неоклассицизма. Её здание из красного кирпича расположено на обширном пространстве при въезде в село. В объёмной композиции доминирует высокая колокольня в пять ярусов. Она завершается ребристым куполом с люкарнами по сторонам света и маленькой шлемовидной главкой. Колокольня напоминает гигантский обелиск, который взметнулся ввысь. Сам храм в плане квадратный, завершается восьмигранником. Его грани прорезаны сдвоенными арочными окнами. К востоку к храму примыкает пятигранная апсида, а с запада — квадратная трёхосная трапезная. Главная особенность нашей церкви — двадцать шесть тосканских колонн, которые идут по всему её периметру. Специалисты называют Дмитриевскую церковь в селе Лозное одним из лучших образцов русского классицизма 19 века в Волго — Донском междуречье. Трагическим стал для церкви 1929 год. Она была закрыта и разорена. Последующие несколько десятков лет здание церкви использовали как склад и зернохранилище. В 1967 году в ней разместили агрегат для приготовления комбикорма, что привело к деформации фундамента и образованию на стенах трещин. К счастью, в настоящее время храм начал восстанавливаться. Главная заслуга в этом отца Николая, священника Дмитриевской церкви.

совхоз «Баррикады»

Главным событием послевоенного времени, стало размещение в Лозном центральной усадьбы совхоза «Баррикады». За 40 лет существования хозяйства в селе были построены здания школы, Дома культуры, больницы, детского комбината, молочного комплекса, молокозавода, проложена дорога с твёрдым покрытием, создана оросительная система, сданы в эксплуатацию десятки жилых домов. Большую роль в социальном развитии села сыграл директор совхоза А. И. Косов. В связи с экономическими трудностями девяностых годов совхоз «Баррикады» прекратил своё существование. Ныне на территории села существует СПХ «Лозное» и крестьянские фермерские хозяйства. В Лозновское сельское поселение входят: с. Садки, х. Спартак, х. Бойкие Дворики.

А. Говоров

До 1901 года

Лозное (по списку населённых мест центрального статистического комитета издания 1862 г. — Лазное) — село Ивановской волости, Царицынского уезда (2 стана, 2 участка земского начальника).

Расположено под 49* 17' северной широты и 14* 6' восточной долготы от Пулкова, по речке Лозной (от которой получило название), верстах в 5-7 от границы Войска Донского, в 70-75 от г. Царицына, 10-12 от волостного села Малой Ивановки, в 40-45 к северо-западу от посада Дубовки по Урюпинской дороге, главному тракту чумаков; в 15 верстах от с. Давыдовки; в 7 от хутора Сазонова (области Войска Донского, Качалинской станицы); в 18 от с. Большой Ивановки (Александровской волости); в 12 от хутора Садки (Ерзовской волости); в 12 от усадьбы крестьянина Бугрова; 25 от станции Качалино (Грязе-Царицынской железной дороги) и 279 верстах от Саратова.

Из Лозной, кроме Урюпинской, расходятся ещё несколько дорог в некоторые станицы и хутора Усть-Медведицкого и Нижнее-Чирского округов, области Войска Донского в с. Ольховку (Царицынского уезда) через большие села: Большую Ивановку (Александровской волости), Солодчи и соединенные села Каменный Брод и Успенку.

Село Лозное поселено в первой четверти XIX столетия государственными крестьянами-малороссами, ныне обрусевшими, которых, по 10 ревизии 1857 г., числилось 575 душ мужского пола, 622 женского, всего 1197 душ обоего пола.

По сведениям А. А. Зимнюкова, поселенцы — выходцы из Тамбовской и Воронежской губерний, в 1839 году.

По списку населённых мест центрального статистического комитета, издания 1862 г., казенное село Лазное (тоже Лозное), показано при речке Лазной, в 68 верстах от уездного города Царицына, и в нём: 130 дворов, 575 душ мужского пола, 622 женского, всего 1197 душ обоего пола.

Церковь православная — 1, мельниц — 8.

По сведениям Саратовской губернской земской управы в 1882 г. здесь считалось: 268 домохозяев, 918 душ мужского пола, 860 женского, всего 1778 душ обоего пола, наделенных 9124 десятин удобной и неудобной, суглинистой, местами супесковатой, земли; кроме того, крестьяне арендовали казенный участок.

Село богато рабочим рогатым скотом; крестьяне занимаются земледелием, бахчеводством и чумачеством (извозом); в урожайные годы они в зимнее время всегда жили дома, не уходя на промыслы.

До 1888 г. здесь не было училища, и многие учились по зимам грамоте самоучкою по Почаевским церковным азбукам и как попало.

В 1888 году выстроено здание земской школы с помещением для учителя, а в 1891 г. открыта, кроме того, ещё церковно-приходская школа: обе полны мальчиками и девочками.

Почти одновременно с открытием земской школы, управлявшая раньше в женском монастыре хором, девица Ястребова, образовала здесь хор певчих из детей и взрослых обоего пола.

По сведениям губернского статистического комитета, изд. 1891 г., в с. Лозном считалось: 310 дворов, 1098 душ мужского пола, 1080 женского, всего 2178 душ обоего пола всех жителей.

По сведениям Ивановского волостного правления 1894 г., с. Лозное считается в 70 верстах от г. Царицына и в 12 от с. Малой Ивановки.

В селе 310 дворов, 962 души мужского пола, 942 женского, всего 1904 душ обоего пола наличных крестьян, наделенных: 6019 десятин удобной земли, в том числе 5868 десятин пашня и 150 десятин лесу, и неудобной 3104 десятины, всего 9123 десятины.

Церковь православная — 1, школ — 2, кабак — 1, лавок — 3, мельниц — 16, маслобоен — 2, кузниц — 4.

По списку населённых мест губернской земской управы в с. Лозном колодцев — до 30, берега речки у села отлогие; церковь во имя великомученика Дмитрия Солунского, деревянная, крыта железом, выстроена в 1848 г., освящена в 1849 г.; она однопрестольная тесна и мала для селения; ей принадлежит сторожка и дом для священника.

Земли при церкви усадебной и сенокосной 48,5 десятин. Причт состоит из священника и псаломщика, которым положено казенного жалованья 123 руб. 45 коп. в год.

В селе 2 училища: школа грамоты, открытая 2 ноября 1887 г. и земская одноклассная школа с 4 ноября 1887 г.

Церковно-приходское попечительство открыто 8 сентября 1894 года.

Кроме села в приходе один только хутор Садки в 8 верстах и всех прихожан в 1896 г. считалось 2541 душ обоего пола.

Базаров и ярмарок нет.

В 1894 г. здесь считалось 336 дворов, в том числе 4 общественных здания: школа, церковная сторожка, дом для священника и изба для выделки овчин; строения деревянные и глинобитные, большей частью покрыты соломой более 1/3 тесом и 1 дом железом.

Жителей 962 души мужского пола, 942 женского, всего 1904 души обоего пола бывших государственных крестьян, составляющих одно сельское общество великороссов православных; кроме того, духовенства 2 семьи, в 6 душ мужского пола, 3 женского, итого 9 душ обоего пола.

Крестьяне наделены казною 6020 десятин удобной земли.

Вследствие недостачи корма в последние неурожайные годы и принятых правительством мер против чумы рогатого скота и её заноса чумаками и гуртовщиками, заправские чумаки с. Лозного, хотя ещё не многие, решились, в виде опыта, завести верблюдов, которых при одинаковой работе с волами (возка клади, пахота плугом и бороньба) нужно меньше корма и худшего качества, только сдобренного солью.

Более зажиточные крестьяне, один за другим, обзаводятся теперь верблюдами, покупая их за Волгой в Рынах. Прямо у киргизов, и в других местах на ярмарках от 50 до 70 рублей за верблюда. Их в 1894 г. имелось в Лозной несколько десятков и каждый из них заменяет в работе среднюю пару волов.

Город Царицын манит к себе рабочих из дальних сел; до него всего 70 верст, проселочной дороги, от с. Лозного: до последних годов (П. А. Гуревич-Афанасьев: Саратовские Губернские ведомости, 1894 г. № 89), в которые многое изменилось в хозяйственной жизни, лозновцы ездили в Царицын за рыбой, на ярмарки для покупки, мены и продажи коней рогатого скота, а также рядиться для перевозки кладей в Ставрополь (на Кавказе) и другие места; случаи же переселения лозновцев в Царицын на постоянное жительство были так редки, что в течение 15 лет переселилось туда только одно семейство. Но с этого времени некоторые из тех, которые или проторговались, или лишились скота по случаю неурожая и другим причинам, стали переселяться на зимовку в Царицын, для занятия там на конях извозным промыслом, забравши с собою жен и детей; некоторые из переселенцев остались там навсегда.

До этого Лозное распространялось вдоль и в ширь, обстраивалось, а теперь (1894 г.) тут стоит несколько домов с забитыми дверями и окнами, а дворы их обращены в пустыри.

В Царицыне, за р. Царицею, теперь маленькая колония лозновцев, обзаведшихся своими домиками.

Село Лозное находится в удобном месте для садоводства, огородничества и полеводства; село это расположено в горах на двух сливающихся речках Некчатовой и Лозной; во владении его есть несколько очень глубоких, пологих лесных балок, из которых одна с дубово-берёзовым лесом, называется Берёзовой балкой: берёза в Царицынском уезде - редкость.

Лозное находится в центре треугольника между посадом Дубовкой (в 40 верстах) и торговыми станицами области войска Донского — Качалинской и Илавлинской (по 30 верст), в самом благоприятном месте для крестьянских промыслов и потому к переселению земледельцев — чумаков в город из такого места нельзя относиться сочувственно.

Однако, несмотря на переселение нескольких семейств в Царицын, Лозное пока нив чем не оскудело.

В 1894 г. выстроен обществом, первый со времени существования селения, мост через речку; малые церковные колокола заменены на большие, солидного веса на собственные общественные деньги. Огромный длинный пруд в Лозной запружен каменной плотиной, но 13 января 1895 года, вследствие оттепели и сильного дождя, водой и льдом прорвало эту плотину и затопило на низких местах крестьянские базы, амбары и котухи. В Лозном около 20 ветряных мельниц.

Лозновцы живут по речкам в самых удобных местах для садоводства и огородничества в Царицынском уезде, почему в селе немало садов и огородов, но из них только 3-4 поливаются чигирями; в садах одни вишни и уход за садами и огородами плох, предоставленный всецело одним бабам. В огородах сеют свеклу, лук, чеснок, картофель, капусту и у очень немногих огурцы, тогда как последние разводятся в большем количестве, верстах в 7 от Лозного, Астраханскими татарами из села Бахтиаровки, Царевского уезда, арендующими все левады у казаков хутора Садки (на Тишиной балке), Пичугинской станицы и по речке Берде, снабжающих окрестность огурцами, капустой, морковью и картофелем.

В Лозном лишь один лук возят бабы возами в посад Дубовку. Стоя на бойкой торговой дороге из посада Дубовки в станицу Урюпино и другие селения войска Донского, Лозное настоящие ворота из станиц, сел, деревень и хуторов в Дубовку, куда в урожайные годы привозится на рынок около миллиона пудов разного хлеба, а из Дубовки обратно, через Лозное же, идет всякий строевой лес, лесной материал, горянский товар, железо и всякие изделия Дубовских кустарей. Весною после отпашки, осенью после уборки хлеба, и зимою, санною дорогой через Лозное, тянутся день и ночь бесконечные обозы в Дубовку и обратно.

Кроме того, дорога эта есть самая кратчайшая до станции Арчеда, Грязе-Царицынской железной дороги и до хутора Лыжного, у этой станции, который в последние годы сделался значительным рынком для закупки хлеба и сбыта кустарных изделий и всяких товаров.

От Дубовки до Лозного, по теперешним объездам, никак не менее 45 верст, от Лозного до Ютаева хутора, стоящего на горном берегу реки Иловли, 30 верст, от этого хутора до Липовского вокзала верст 20, а от Липовской полустанции до Арчеды и хутора Лыжного около 20 верст.

Вся дорога от Дубовки до Лыжного богата пастбищами и водопоями для волов и верблюдов, но во время распутицы дорога местами непроездна, а местами нужно делать длинные объезды и в хорошее время, так как запахивают кратчайшие объезды; местами образовались глубокие ерики от дождей.

Дорога эта лежит Царицынским уездом верст на 50 и здесь в трёх местах требует исправления: на 5-й версте от пос. Дубовки; через суходольную вершину речки Тишины, верстах в 16 от Дубовки, на земле удельного ведомства, и третье все въезды из с. Лозного к Дубовке.

Большое неудобство на этом пути заключается в следующем: на всем протяжении этой дороги (около 50 верст) от Дубовки до Лозного нет теперь никакого жилья (Сарат. Губ. вед. 1898 г., № 84).

На этой дороге, верстах в 30 от Дубовки, несколько десятков лет существовал дворик на земле общества села Давидовки, в котором путники находили приют за плату, но в 1898 г. дворик упразднён.

Два места между Дубовкой и Лозным удобны для устройства постоялых дворов: одно верстах в 20 от Дубовки, у переезда через речку Тишину, на удельной земле, где несколько лет стоял хутор арендатора, но после трагической его смерти не осталось давно и следа от его бывших построек. Другое место где стоял дворик на земле с. Давидовки.

В 1896 г. в станице Качалино, у Грязе-Царицынской железной дороги, открылся хлебный рынок, где цена на хлеб стояла на 1-3 копейки за пуд дороже, чем в Дубовке, почему туда и направились обозы с рожью и пшеницей, что невыгодно отразилось на Дубовских торговцах.

Качалино отстоит от Лозного в 30 верстах, а от Дубовки прямой степной дорогой в 60 верстах. Есть предположение соединить Дубовку с Доном железной дорогой.

(Список населённых мест центрального статистического комитета, изд. 1862 г.; Сведения губернской земской управы 1882 г.; Сведения Ивановского волостного правления 1894 г.; Саратовские губернские ведомости 1894 г. № 89, 1895 г. № 55 и 1896 г. № 16, 62 и 85, П. А. Гуревич-Афанасьева; Военно-топографическая карта генерального штаба).

В селе имеется пожарный обоз, состоящий из 2-х заливных насосов, 3-х бочек и прочего инструмента, при 3-х лошадях.

Литература

• [krukov-fond.ru/page,2,russsianvandeya.html А. В. Голубинцев «РУССКАЯ ВАНДЕЯ»]//Голубинцев А. В. «Русская Вандея». Воспоминания одного из лидеров антибольшевистской борьбы на Дону генерала Голубинцева охватывают период с февраля 1918 (начало борьбы на Дону) по апрель 1920 года (капитуляция Кубанской армии). Все эти годы генерал Голубинцев сражался в частях донской кавалерии, был близко знаком с лучшими генералами-конниками того времени, в его мемуарах дано описание состояния донских войск в разные периоды Гражданской войны.

Отрывок, характеризующий Лозное (Дубовский район)

Когда одетое, обмытое тело лежало в гробу на столе, все подходили к нему прощаться, и все плакали.
Николушка плакал от страдальческого недоумения, разрывавшего его сердце. Графиня и Соня плакали от жалости к Наташе и о том, что его нет больше. Старый граф плакал о том, что скоро, он чувствовал, и ему предстояло сделать тот же страшный шаг.
Наташа и княжна Марья плакали тоже теперь, но они плакали не от своего личного горя; они плакали от благоговейного умиления, охватившего их души перед сознанием простого и торжественного таинства смерти, совершившегося перед ними.



Для человеческого ума недоступна совокупность причин явлений. Но потребность отыскивать причины вложена в душу человека. И человеческий ум, не вникнувши в бесчисленность и сложность условий явлений, из которых каждое отдельно может представляться причиною, хватается за первое, самое понятное сближение и говорит: вот причина. В исторических событиях (где предметом наблюдения суть действия людей) самым первобытным сближением представляется воля богов, потом воля тех людей, которые стоят на самом видном историческом месте, – исторических героев. Но стоит только вникнуть в сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы людей, участвовавших в событии, чтобы убедиться, что воля исторического героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно руководима. Казалось бы, все равно понимать значение исторического события так или иначе. Но между человеком, который говорит, что народы Запада пошли на Восток, потому что Наполеон захотел этого, и человеком, который говорит, что это совершилось, потому что должно было совершиться, существует то же различие, которое существовало между людьми, утверждавшими, что земля стоит твердо и планеты движутся вокруг нее, и теми, которые говорили, что они не знают, на чем держится земля, но знают, что есть законы, управляющие движением и ее, и других планет. Причин исторического события – нет и не может быть, кроме единственной причины всех причин. Но есть законы, управляющие событиями, отчасти неизвестные, отчасти нащупываемые нами. Открытие этих законов возможно только тогда, когда мы вполне отрешимся от отыскиванья причин в воле одного человека, точно так же, как открытие законов движения планет стало возможно только тогда, когда люди отрешились от представления утвержденности земли.

После Бородинского сражения, занятия неприятелем Москвы и сожжения ее, важнейшим эпизодом войны 1812 года историки признают движение русской армии с Рязанской на Калужскую дорогу и к Тарутинскому лагерю – так называемый фланговый марш за Красной Пахрой. Историки приписывают славу этого гениального подвига различным лицам и спорят о том, кому, собственно, она принадлежит. Даже иностранные, даже французские историки признают гениальность русских полководцев, говоря об этом фланговом марше. Но почему военные писатели, а за ними и все, полагают, что этот фланговый марш есть весьма глубокомысленное изобретение какого нибудь одного лица, спасшее Россию и погубившее Наполеона, – весьма трудно понять. Во первых, трудно понять, в чем состоит глубокомыслие и гениальность этого движения; ибо для того, чтобы догадаться, что самое лучшее положение армии (когда ее не атакуют) находиться там, где больше продовольствия, – не нужно большого умственного напряжения. И каждый, даже глупый тринадцатилетний мальчик, без труда мог догадаться, что в 1812 году самое выгодное положение армии, после отступления от Москвы, было на Калужской дороге. Итак, нельзя понять, во первых, какими умозаключениями доходят историки до того, чтобы видеть что то глубокомысленное в этом маневре. Во вторых, еще труднее понять, в чем именно историки видят спасительность этого маневра для русских и пагубность его для французов; ибо фланговый марш этот, при других, предшествующих, сопутствовавших и последовавших обстоятельствах, мог быть пагубным для русского и спасительным для французского войска. Если с того времени, как совершилось это движение, положение русского войска стало улучшаться, то из этого никак не следует, чтобы это движение было тому причиною.
Этот фланговый марш не только не мог бы принести какие нибудь выгоды, но мог бы погубить русскую армию, ежели бы при том не было совпадения других условий. Что бы было, если бы не сгорела Москва? Если бы Мюрат не потерял из виду русских? Если бы Наполеон не находился в бездействии? Если бы под Красной Пахрой русская армия, по совету Бенигсена и Барклая, дала бы сражение? Что бы было, если бы французы атаковали русских, когда они шли за Пахрой? Что бы было, если бы впоследствии Наполеон, подойдя к Тарутину, атаковал бы русских хотя бы с одной десятой долей той энергии, с которой он атаковал в Смоленске? Что бы было, если бы французы пошли на Петербург?.. При всех этих предположениях спасительность флангового марша могла перейти в пагубность.
В третьих, и самое непонятное, состоит в том, что люди, изучающие историю, умышленно не хотят видеть того, что фланговый марш нельзя приписывать никакому одному человеку, что никто никогда его не предвидел, что маневр этот, точно так же как и отступление в Филях, в настоящем никогда никому не представлялся в его цельности, а шаг за шагом, событие за событием, мгновение за мгновением вытекал из бесчисленного количества самых разнообразных условий, и только тогда представился во всей своей цельности, когда он совершился и стал прошедшим.
На совете в Филях у русского начальства преобладающею мыслью было само собой разумевшееся отступление по прямому направлению назад, то есть по Нижегородской дороге. Доказательствами тому служит то, что большинство голосов на совете было подано в этом смысле, и, главное, известный разговор после совета главнокомандующего с Ланским, заведовавшим провиантскою частью. Ланской донес главнокомандующему, что продовольствие для армии собрано преимущественно по Оке, в Тульской и Калужской губерниях и что в случае отступления на Нижний запасы провианта будут отделены от армии большою рекою Окой, через которую перевоз в первозимье бывает невозможен. Это был первый признак необходимости уклонения от прежде представлявшегося самым естественным прямого направления на Нижний. Армия подержалась южнее, по Рязанской дороге, и ближе к запасам. Впоследствии бездействие французов, потерявших даже из виду русскую армию, заботы о защите Тульского завода и, главное, выгоды приближения к своим запасам заставили армию отклониться еще южнее, на Тульскую дорогу. Перейдя отчаянным движением за Пахрой на Тульскую дорогу, военачальники русской армии думали оставаться у Подольска, и не было мысли о Тарутинской позиции; но бесчисленное количество обстоятельств и появление опять французских войск, прежде потерявших из виду русских, и проекты сражения, и, главное, обилие провианта в Калуге заставили нашу армию еще более отклониться к югу и перейти в середину путей своего продовольствия, с Тульской на Калужскую дорогу, к Тарутину. Точно так же, как нельзя отвечать на тот вопрос, когда оставлена была Москва, нельзя отвечать и на то, когда именно и кем решено было перейти к Тарутину. Только тогда, когда войска пришли уже к Тарутину вследствие бесчисленных дифференциальных сил, тогда только стали люди уверять себя, что они этого хотели и давно предвидели.


Знаменитый фланговый марш состоял только в том, что русское войско, отступая все прямо назад по обратному направлению наступления, после того как наступление французов прекратилось, отклонилось от принятого сначала прямого направления и, не видя за собой преследования, естественно подалось в ту сторону, куда его влекло обилие продовольствия.
Если бы представить себе не гениальных полководцев во главе русской армии, но просто одну армию без начальников, то и эта армия не могла бы сделать ничего другого, кроме обратного движения к Москве, описывая дугу с той стороны, с которой было больше продовольствия и край был обильнее.
Передвижение это с Нижегородской на Рязанскую, Тульскую и Калужскую дороги было до такой степени естественно, что в этом самом направлении отбегали мародеры русской армии и что в этом самом направлении требовалось из Петербурга, чтобы Кутузов перевел свою армию. В Тарутине Кутузов получил почти выговор от государя за то, что он отвел армию на Рязанскую дорогу, и ему указывалось то самое положение против Калуги, в котором он уже находился в то время, как получил письмо государя.
Откатывавшийся по направлению толчка, данного ему во время всей кампании и в Бородинском сражении, шар русского войска, при уничтожении силы толчка и не получая новых толчков, принял то положение, которое было ему естественно.
Заслуга Кутузова не состояла в каком нибудь гениальном, как это называют, стратегическом маневре, а в том, что он один понимал значение совершавшегося события. Он один понимал уже тогда значение бездействия французской армии, он один продолжал утверждать, что Бородинское сражение была победа; он один – тот, который, казалось бы, по своему положению главнокомандующего, должен был быть вызываем к наступлению, – он один все силы свои употреблял на то, чтобы удержать русскую армию от бесполезных сражений.
Подбитый зверь под Бородиным лежал там где то, где его оставил отбежавший охотник; но жив ли, силен ли он был, или он только притаился, охотник не знал этого. Вдруг послышался стон этого зверя.
Стон этого раненого зверя, французской армии, обличивший ее погибель, была присылка Лористона в лагерь Кутузова с просьбой о мире.
Наполеон с своей уверенностью в том, что не то хорошо, что хорошо, а то хорошо, что ему пришло в голову, написал Кутузову слова, первые пришедшие ему в голову и не имеющие никакого смысла. Он писал:

«Monsieur le prince Koutouzov, – писал он, – j'envoie pres de vous un de mes aides de camps generaux pour vous entretenir de plusieurs objets interessants. Je desire que Votre Altesse ajoute foi a ce qu'il lui dira, surtout lorsqu'il exprimera les sentiments d'estime et de particuliere consideration que j'ai depuis longtemps pour sa personne… Cette lettre n'etant a autre fin, je prie Dieu, Monsieur le prince Koutouzov, qu'il vous ait en sa sainte et digne garde,
Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signe:
Napoleon».
[Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда, станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю бога о сохранении вас под своим священным кровом.
Москва, 3 октября, 1812.
Наполеон. ]

«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.


Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.
«Князь Михаил Иларионович! – писал государь от 2 го октября в письме, полученном после Тарутинского сражения. – С 2 го сентября Москва в руках неприятельских. Последние ваши рапорты от 20 го; и в течение всего сего времени не только что ничего не предпринято для действия противу неприятеля и освобождения первопрестольной столицы, но даже, по последним рапортам вашим, вы еще отступили назад. Серпухов уже занят отрядом неприятельским, и Тула, с знаменитым и столь для армии необходимым своим заводом, в опасности. По рапортам от генерала Винцингероде вижу я, что неприятельский 10000 й корпус подвигается по Петербургской дороге. Другой, в нескольких тысячах, также подается к Дмитрову. Третий подвинулся вперед по Владимирской дороге. Четвертый, довольно значительный, стоит между Рузою и Можайском. Наполеон же сам по 25 е число находился в Москве. По всем сим сведениям, когда неприятель сильными отрядами раздробил свои силы, когда Наполеон еще в Москве сам, с своею гвардией, возможно ли, чтобы силы неприятельские, находящиеся перед вами, были значительны и не позволяли вам действовать наступательно? С вероятностию, напротив того, должно полагать, что он вас преследует отрядами или, по крайней мере, корпусом, гораздо слабее армии, вам вверенной. Казалось, что, пользуясь сими обстоятельствами, могли бы вы с выгодою атаковать неприятеля слабее вас и истребить оного или, по меньшей мере, заставя его отступить, сохранить в наших руках знатную часть губерний, ныне неприятелем занимаемых, и тем самым отвратить опасность от Тулы и прочих внутренних наших городов. На вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург для угрожания сей столице, в которой не могло остаться много войска, ибо с вверенною вам армиею, действуя с решительностию и деятельностию, вы имеете все средства отвратить сие новое несчастие. Вспомните, что вы еще обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы. Вы имели опыты моей готовности вас награждать. Сия готовность не ослабнет во мне, но я и Россия вправе ожидать с вашей стороны всего усердия, твердости и успехов, которые ум ваш, воинские таланты ваши и храбрость войск, вами предводительствуемых, нам предвещают».
Но в то время как письмо это, доказывающее то, что существенное отношение сил уже отражалось и в Петербурге, было в дороге, Кутузов не мог уже удержать командуемую им армию от наступления, и сражение уже было дано.
2 го октября казак Шаповалов, находясь в разъезде, убил из ружья одного и подстрелил другого зайца. Гоняясь за подстреленным зайцем, Шаповалов забрел далеко в лес и наткнулся на левый фланг армии Мюрата, стоящий без всяких предосторожностей. Казак, смеясь, рассказал товарищам, как он чуть не попался французам. Хорунжий, услыхав этот рассказ, сообщил его командиру.
Казака призвали, расспросили; казачьи командиры хотели воспользоваться этим случаем, чтобы отбить лошадей, но один из начальников, знакомый с высшими чинами армии, сообщил этот факт штабному генералу. В последнее время в штабе армии положение было в высшей степени натянутое. Ермолов, за несколько дней перед этим, придя к Бенигсену, умолял его употребить свое влияние на главнокомандующего, для того чтобы сделано было наступление.
– Ежели бы я не знал вас, я подумал бы, что вы не хотите того, о чем вы просите. Стоит мне посоветовать одно, чтобы светлейший наверное сделал противоположное, – отвечал Бенигсен.
Известие казаков, подтвержденное посланными разъездами, доказало окончательную зрелость события. Натянутая струна соскочила, и зашипели часы, и заиграли куранты. Несмотря на всю свою мнимую власть, на свой ум, опытность, знание людей, Кутузов, приняв во внимание записку Бенигсена, посылавшего лично донесения государю, выражаемое всеми генералами одно и то же желание, предполагаемое им желание государя и сведение казаков, уже не мог удержать неизбежного движения и отдал приказание на то, что он считал бесполезным и вредным, – благословил совершившийся факт.


Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.