Лонг, Уолтер
| Уолтер Лонг |
Уолтер Лонг, 1-й виконт Лонг (англ. Walter Hume Long, 1st Viscount Long, 13 июля 1854 — 26 сентября 1924) — британский политик, консерватор, сторонник юнионизма — политического и культурного единства всех британских земель, включая Ирландию. В 1905—1907 и 1915—1921 годах занимался управлением Ирландией, став в итоге инициатором разделения острова на Северную и Южную Ирландии.
Биография
Лонг происходил из старой нетитулованной знати, его отец — англичанин из Уилтшира, мать — ирландка из Дерби. Родившись первым из десяти детей в семье, Лонг получил хорошее образование и в 1875 году унаследовал отцовские земли. Начиная с выборов 1880 года и до получения в 1921 году титула виконта, который дал Лонгу место в палате лордов, избирался в палату общин английского парламента (всего от семи разных округов в Англии).
Во время второго премьерства Роберта Солсбери Лонг вошёл в исполнительную власть, и в 1888 году стал одним из авторов реформы местного самоуправления (Local Government Act 1888 (англ.)), учредившей муниципальные советы на уровне графств. C поражением тори на выборах 1892 год Лонг стал представлять парламенсткую оппозицию по вопросам местного самоуправления, а с возвращением консерваторов в 1895 году — возглавил министерство сельского хозяйства (Board of Agriculture); в этой должности он стал известен своими заслугами в борьбе с бешенством. В 1900 году перешёл на пост министра местного самоуправления, в 1905 поддержал закон о безработице, учредивший органы по трудоустройству и переподготовке безработных.
В мае 1905 года Лонг был назначен главным секретарём (министром) по делам Ирландии. Несмотря на то, что в декабре 1905 года юнионисты уступили власть сторонникам ирландской автономии, Лонг продержался на этом посту два года, став одновременно лидером Ирландской Юнионистской партии и учредителем радикальной (про-британской) Лиги защиты Ольстера. В ноябре 1911 года, после отставки Бальфура, Лонг имел шансы возглавить партию тори в национальном масштабе, но предпочёл отказаться от борьбы, которая вела к расколу партии, в пользу малоизвестного Эндрю Бонар Лоу.
В мае 1915 Лонг вернулся на государственную службу в министерство местного самоуправления, занимаясь, среди прочего, расселением тысяч бельгийских беженцев. Во время первой мировой войны он продолжал активно противодействовать сторонникам ирландской автономии, препятствуя примирению юнионистов и сторонников автономии. «Благодаря» Лонгу провалился план разделения Ирландии на мелкие протестантские и католические территории с самоуправлением на уровне графств и муниципалитетов, который мог бы сохранить весь остров в составе Великобритании.
После непродолжительного управления министерством по делам колоний в 1919—1921 Лонг возглавил Адмиралтейство в качестве Первого лорда. Фактически в это время он вновь занимался ирландскими делами. Лонг, возглавлявший особый комитет по Ирландии (названный его именем комитет Лонга), проводил идею о разделении острова на две части, каждая из которых имела бы свой однопалатный парламент и ограниченную автономию (Home Rule) от центрального правительства Великобритании. Таким образом, северная, протестантская, часть Ирландии, где была сосредоточена промышленность, была бы способна уравновесить политическую нестабильность в Ирландии южной. При деятельном участии Лонга парламент принял закон об управлении Ирландией 1920 года (англ.), разделивший остров на Северную (Ольстер) и Южную Ирландии. В декабре 1921 года Южная Ирландия получила автономию со статусом доминиона британской короны, и только в 1949 стала полностью независимым государством Ирландией.
Лонг, женившийся в 1878 году, имел пятерых детей; старший сын, бригадный генерал Уолтер Лонг, погиб в январе 1917 года во Франции.
Напишите отзыв о статье "Лонг, Уолтер"
Примечания
Литература
- John Kendle. Walter Long, Ireland, and the Union, 1905—1920. ISBN 978-0-7735-0908-5
Отрывок, характеризующий Лонг, Уолтер
Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.
Кутузов один все силы свои (силы эти очень невелики у каждого главнокомандующего) употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению.
Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости то, что они могли бы понять, – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем.
Под Вязьмой Ермолов, Милорадович, Платов и другие, находясь в близости от французов, не могли воздержаться от желания отрезать и опрокинуть два французские корпуса. Кутузову, извещая его о своем намерении, они прислали в конверте, вместо донесения, лист белой бумаги.
И сколько ни старался Кутузов удержать войска, войска наши атаковали, стараясь загородить дорогу. Пехотные полки, как рассказывают, с музыкой и барабанным боем ходили в атаку и побили и потеряли тысячи людей.
