МЛБ в сезоне 1977

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

МЛБ в сезоне 1977 — стал очередным сезоном, проводимым Главной лигой бейсбола. Победителем Мировой серии стала команда «Нью-Йорк Янкиз».





Регулярный сезон

В = Побед; П = Поражения; Н = Ничьи; П% = Процент выигранных матчей; ОН = Очков набрано; ОП = Очков пропущено

Национальная лига

# Восток В П Н П% ОН ОП
1 Филадельфия Филлис (Детали) 101 61 0 62.35 847 668
2 Питтсбург Пайрэтс (Детали) 96 66 0 59.26 734 665
3 Сент-Луис Кардиналс (Детали) 83 79 0 51.23 737 688
4 Чикаго Кабс (Детали) 81 81 0 50.00 692 739
5 Монреаль Икспос (Детали) 75 87 0 46.30 665 736
6 Нью-Йорк Метс (Детали) 64 98 0 39.51 587 663
# Запад В П Н П% ОН ОП
1 Лос-Анджелес Доджерс (Детали) 98 64 0 60.49 769 582
2 Цинциннати Редс (Детали) 88 74 0 54.32 802 725
3 Хьюстон Астрос (Детали) 81 81 0 50.00 680 650
4 Сан-Франциско Джайентс (Детали) 75 87 0 46.30 673 711
5 Сан-Диего Падрес (Детали) 69 93 0 42.59 692 834
6 Атланта Бравс (Детали) 61 101 0 37.65 678 895

Американская лига

# Восток В П Н П% ОН ОП
1 Нью-Йорк Янкиз (Детали) 100 62 0 61.73 831 651
2 Балтимор Ориолс (Детали) 97 64 0 60.25 719 653
3 Бостон Ред Сокс (Детали) 97 64 0 60.25 859 712
4 Детройт Тайгерс (Детали) 74 88 0 45.68 714 751
5 Кливленд Индианс (Детали) 71 90 0 44.10 676 739
6 Милуоки Брюэрс (Детали) 67 95 0 41.36 639 765
7 Торонто Блю Джейс (Детали) 54 107 0 33.54 605 822
# Запад В П Н П% ОН ОП
1 Канзас-Сити Роялс (Детали) 102 60 0 62.96 822 651
2 Техас Рэйнджерс (Детали) 94 68 0 58.02 767 657
3 Чикаго Уайт Сокс (Детали) 90 72 0 55.56 844 771
4 Миннесота Твинс (Детали) 84 77 0 52.17 867 776
5 Калифорния Энджелс (Детали) 74 88 0 45.68 675 695
6 Сиэтл Маринерс (Детали) 64 98 0 39.51 624 855
7 Окленд Атлетикс (Детали) 63 98 0 39.13 605 749

Плей-офф

Национальная лига

Американская лига

Мировая серия

Напишите отзыв о статье "МЛБ в сезоне 1977"

Ссылки

  • [mlb.mlb.com Официальный сайт МЛБ]


Отрывок, характеризующий МЛБ в сезоне 1977

Государь наклонением головы отпустил Мишо.


В то время как Россия была до половины завоевана, и жители Москвы бежали в дальние губернии, и ополченье за ополченьем поднималось на защиту отечества, невольно представляется нам, не жившим в то время, что все русские люди от мала до велика были заняты только тем, чтобы жертвовать собою, спасать отечество или плакать над его погибелью. Рассказы, описания того времени все без исключения говорят только о самопожертвовании, любви к отечеству, отчаянье, горе и геройстве русских. В действительности же это так не было. Нам кажется это так только потому, что мы видим из прошедшего один общий исторический интерес того времени и не видим всех тех личных, человеческих интересов, которые были у людей того времени. А между тем в действительности те личные интересы настоящего до такой степени значительнее общих интересов, что из за них никогда не чувствуется (вовсе не заметен даже) интерес общий. Большая часть людей того времени не обращали никакого внимания на общий ход дел, а руководились только личными интересами настоящего. И эти то люди были самыми полезными деятелями того времени.
Те же, которые пытались понять общий ход дел и с самопожертвованием и геройством хотели участвовать в нем, были самые бесполезные члены общества; они видели все навыворот, и все, что они делали для пользы, оказывалось бесполезным вздором, как полки Пьера, Мамонова, грабившие русские деревни, как корпия, щипанная барынями и никогда не доходившая до раненых, и т. п. Даже те, которые, любя поумничать и выразить свои чувства, толковали о настоящем положении России, невольно носили в речах своих отпечаток или притворства и лжи, или бесполезного осуждения и злобы на людей, обвиняемых за то, в чем никто не мог быть виноват. В исторических событиях очевиднее всего запрещение вкушения плода древа познания. Только одна бессознательная деятельность приносит плоды, и человек, играющий роль в историческом событии, никогда не понимает его значения. Ежели он пытается понять его, он поражается бесплодностью.
Значение совершавшегося тогда в России события тем незаметнее было, чем ближе было в нем участие человека. В Петербурге и губернских городах, отдаленных от Москвы, дамы и мужчины в ополченских мундирах оплакивали Россию и столицу и говорили о самопожертвовании и т. п.; но в армии, которая отступала за Москву, почти не говорили и не думали о Москве, и, глядя на ее пожарище, никто не клялся отомстить французам, а думали о следующей трети жалованья, о следующей стоянке, о Матрешке маркитантше и тому подобное…
Николай Ростов без всякой цели самопожертвования, а случайно, так как война застала его на службе, принимал близкое и продолжительное участие в защите отечества и потому без отчаяния и мрачных умозаключений смотрел на то, что совершалось тогда в России. Ежели бы у него спросили, что он думает о теперешнем положении России, он бы сказал, что ему думать нечего, что на то есть Кутузов и другие, а что он слышал, что комплектуются полки, и что, должно быть, драться еще долго будут, и что при теперешних обстоятельствах ему не мудрено года через два получить полк.
По тому, что он так смотрел на дело, он не только без сокрушения о том, что лишается участия в последней борьбе, принял известие о назначении его в командировку за ремонтом для дивизии в Воронеж, но и с величайшим удовольствием, которое он не скрывал и которое весьма хорошо понимали его товарищи.
За несколько дней до Бородинского сражения Николай получил деньги, бумаги и, послав вперед гусар, на почтовых поехал в Воронеж.
Только тот, кто испытал это, то есть пробыл несколько месяцев не переставая в атмосфере военной, боевой жизни, может понять то наслаждение, которое испытывал Николай, когда он выбрался из того района, до которого достигали войска своими фуражировками, подвозами провианта, гошпиталями; когда он, без солдат, фур, грязных следов присутствия лагеря, увидал деревни с мужиками и бабами, помещичьи дома, поля с пасущимся скотом, станционные дома с заснувшими смотрителями. Он почувствовал такую радость, как будто в первый раз все это видел. В особенности то, что долго удивляло и радовало его, – это были женщины, молодые, здоровые, за каждой из которых не было десятка ухаживающих офицеров, и женщины, которые рады и польщены были тем, что проезжий офицер шутит с ними.