Апраксина, Марфа Матвеевна
| Марфа Матвеевна Апраксина |
Царица Ма́рфа Матве́евна, урождённая Апра́ксина (1664, Москва — 31 декабря 1715 (11 января 1716), Санкт-Петербург) — русская царица, вторая жена царя Федора Алексеевича.
Содержание
Биография
Дочь стольника Матвея Васильевича Апраксина и Домны Богдановны Апраксиной, в девичестве Ловчиковой[1]. У Марфы было трое братьев — Пётр, Федор и Андрей, ставших впоследствии крупными государственными деятелями.
После кончины первой жены царя Федора, смоленской дворянки польского происхождения Агафьи Грушецкой, умершей после родов летом 1681 года, одновременно со своим сыном, единственным наследником престола, Марфа стала супругой Федора Алексеевича.
Современники отмечали необыкновенную красоту царской невесты, — царица Марфа была единственной красавицей, носившей фамилию Романовых, за всё время существования династии. Марфа, как и её братья, и оставшаяся сиротой после ранней смерти отца, была на воспитании в семье боярина Ивана Михайловича Языкова, пользовавшегося расположением государя, и решившего предложить ему в жёны свою воспитанницу, славившуюся такой красотой, что жители Москвы специально приходили к дому Языковых чтобы посмотреть на неё. Этому браку способствовал и близкий семье Апраксиных митрополит Иларион[2].
Венчание 17 летней девицы и 20-летнего царя Фёдора состоялось 15 (25) февраля 1682 года.
Марфа Матвеевна была царицей только 71 день — с 15 (25) февраля по 27 апреля (7 мая) 1682 года. Царь скончался от цинги 27 апреля (7 мая) и Марфа, оставшись бездетной, более 33 лет носила траур, пребывая вдовствующей царицей. По видимому, брак её с царём не был осуществлён, как писал историк Василий Татищев, «как многие достоверные утверждали, девицею по нём осталась»[3] Пётр Великий всегда отмечал, что именно бездетность этого краткого брака обеспечила ему Российскую корону.[4]
Овдовев, царица проживала в Москве, а затем в Петербурге в собственном дворце, на углу Адмиралтейской площади и Невской перспективы[5], невдалеке от особняка своего брата, генерал-адмирала Ф. М. Апраксина, на месте дома которого сейчас находится Зимний дворец. Умелым поведением создала себе прочное положение при дворе. Сохранив доверие и уважение младшего брата своего мужа, Петра I, она до конца жизни оставалась на попечении казны, не вступая в интриги государственной и политической жизни. В царской семье, обширной к тому времени (в неё входили вдова Ивана Алексеевича, царица Прасковья с тремя дочерьми), царица Марфа пользовалась уважением.
В декабре 1715 года царица Марфа навещала заболевшего царя, но внезапно занемогла сама, и 25, 28 и 30 декабря уже излечившийся царь сам навещал Марфу Матвеевну, 31 декабря она скончалась. По словам Ф. X. Вебера, причиной смерти царицы оказалось отравление её маринованными грибами.[6] Император самолично присутствовал на вскрытии, по словам князя П. В. Долгорукова, царь «захотел узнать правду об этом кратком браке». Пётр I «со свойственным ему цинизмом… не остановился перед освидетельствованием трупа: только убедившись собственными глазами в девственности своей почившей невестки, он передал генерал-адмиралу (брату царицы Фёдору Матвеевичу Апраксину. — А. М.) огромные богатства, завещанные ею брату в пожизненное владение».[4]
Похороны царицы прошли 7 января 1716 года в Петропавловском соборе.
Характер и набожность царицы
Царица Марфа была чрезвычайно набожной женщиной, оставаясь приверженцем старых обрядов. Именно она была последним членом царской семьи, чье отпевание и погребение были проведены в соответствии со старинными традициями, которым были присущи причитания над гробом усопшего. После присутствия на погребении царицы Марфы Матвеевны Петр I издал Высочайший Указ о запрещении старинного русского обряда печалования по умершим.
Царица Марфа погребена в Петропавловском соборе Санкт-Петербурга, в списке захоронений значится под номером 4.
В искусстве
В народном фольклоре
О тяжелой судьбе молодой вдовы в народе была сложена песня «Кто не слышал слезы царицы Марфы Матвеевны»[7].
Напишите отзыв о статье "Апраксина, Марфа Матвеевна"
Примечания
- ↑ Петр I. Время и окружение. СПб: Palace Editions, 2015. С. 122
- ↑ [www.pravenc.ru/text/389121.html Илларион] // Православная энциклопедия. Том XXII. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2009. — С. 128—133. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 978-5-89572-040-0
- ↑ Татищев В. Н. История Российская// Собр. соч. Т. 7. М. 1996. С. 178. См. также: Записки капитана Филиппа Иоганна Страленберга об истории и географии Российской империи Петра Великого.
- ↑ 1 2 Записки князя Петра Долгорукова. СПб.: Издательский Центр Гуманитарная Академия, 2007. С. 64.
- ↑ Современный адрес: Невский проспект, д. 1.
- ↑ 8. Беспятых Ю. Н. Петербург Петра I в иностранных описаниях. Л. 1991.
- ↑ Анисимов Е. В. Анна Иоанновна. — М.: Молодая гвардия, 2002. — С. 62. — ISBN 5-235-02481-8.
Литература
- Григорян В. Г. Романовы. Биографический справочник. — М.: АСТ, 2007.
- Апраксины // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
| ||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Апраксина, Марфа Матвеевна
– Дайте ему моих, ему далеко ехать…Письмо, привезенное Балашевым, было последнее письмо Наполеона к Александру. Все подробности разговора были переданы русскому императору, и война началась.
После своего свидания в Москве с Пьером князь Андреи уехал в Петербург по делам, как он сказал своим родным, но, в сущности, для того, чтобы встретить там князя Анатоля Курагина, которого он считал необходимым встретить. Курагина, о котором он осведомился, приехав в Петербург, уже там не было. Пьер дал знать своему шурину, что князь Андрей едет за ним. Анатоль Курагин тотчас получил назначение от военного министра и уехал в Молдавскую армию. В это же время в Петербурге князь Андрей встретил Кутузова, своего прежнего, всегда расположенного к нему, генерала, и Кутузов предложил ему ехать с ним вместе в Молдавскую армию, куда старый генерал назначался главнокомандующим. Князь Андрей, получив назначение состоять при штабе главной квартиры, уехал в Турцию.
Князь Андрей считал неудобным писать к Курагину и вызывать его. Не подав нового повода к дуэли, князь Андрей считал вызов с своей стороны компрометирующим графиню Ростову, и потому он искал личной встречи с Курагиным, в которой он намерен был найти новый повод к дуэли. Но в Турецкой армии ему также не удалось встретить Курагина, который вскоре после приезда князя Андрея в Турецкую армию вернулся в Россию. В новой стране и в новых условиях жизни князю Андрею стало жить легче. После измены своей невесты, которая тем сильнее поразила его, чем старательнее он скрывал ото всех произведенное на него действие, для него были тяжелы те условия жизни, в которых он был счастлив, и еще тяжелее были свобода и независимость, которыми он так дорожил прежде. Он не только не думал тех прежних мыслей, которые в первый раз пришли ему, глядя на небо на Аустерлицком поле, которые он любил развивать с Пьером и которые наполняли его уединение в Богучарове, а потом в Швейцарии и Риме; но он даже боялся вспоминать об этих мыслях, раскрывавших бесконечные и светлые горизонты. Его интересовали теперь только самые ближайшие, не связанные с прежними, практические интересы, за которые он ухватывался с тем большей жадностью, чем закрытое были от него прежние. Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного.
Из представлявшихся ему деятельностей военная служба была самая простая и знакомая ему. Состоя в должности дежурного генерала при штабе Кутузова, он упорно и усердно занимался делами, удивляя Кутузова своей охотой к работе и аккуратностью. Не найдя Курагина в Турции, князь Андрей не считал необходимым скакать за ним опять в Россию; но при всем том он знал, что, сколько бы ни прошло времени, он не мог, встретив Курагина, несмотря на все презрение, которое он имел к нему, несмотря на все доказательства, которые он делал себе, что ему не стоит унижаться до столкновения с ним, он знал, что, встретив его, он не мог не вызвать его, как не мог голодный человек не броситься на пищу. И это сознание того, что оскорбление еще не вымещено, что злоба не излита, а лежит на сердце, отравляло то искусственное спокойствие, которое в виде озабоченно хлопотливой и несколько честолюбивой и тщеславной деятельности устроил себе князь Андрей в Турции.
В 12 м году, когда до Букарешта (где два месяца жил Кутузов, проводя дни и ночи у своей валашки) дошла весть о войне с Наполеоном, князь Андрей попросил у Кутузова перевода в Западную армию. Кутузов, которому уже надоел Болконский своей деятельностью, служившей ему упреком в праздности, Кутузов весьма охотно отпустил его и дал ему поручение к Барклаю де Толли.
Прежде чем ехать в армию, находившуюся в мае в Дрисском лагере, князь Андрей заехал в Лысые Горы, которые были на самой его дороге, находясь в трех верстах от Смоленского большака. Последние три года и жизни князя Андрея было так много переворотов, так много он передумал, перечувствовал, перевидел (он объехал и запад и восток), что его странно и неожиданно поразило при въезде в Лысые Горы все точно то же, до малейших подробностей, – точно то же течение жизни. Он, как в заколдованный, заснувший замок, въехал в аллею и в каменные ворота лысогорского дома. Та же степенность, та же чистота, та же тишина были в этом доме, те же мебели, те же стены, те же звуки, тот же запах и те же робкие лица, только несколько постаревшие. Княжна Марья была все та же робкая, некрасивая, стареющаяся девушка, в страхе и вечных нравственных страданиях, без пользы и радости проживающая лучшие годы своей жизни. Bourienne была та же радостно пользующаяся каждой минутой своей жизни и исполненная самых для себя радостных надежд, довольная собой, кокетливая девушка. Она только стала увереннее, как показалось князю Андрею. Привезенный им из Швейцарии воспитатель Десаль был одет в сюртук русского покроя, коверкая язык, говорил по русски со слугами, но был все тот же ограниченно умный, образованный, добродетельный и педантический воспитатель. Старый князь переменился физически только тем, что с боку рта у него стал заметен недостаток одного зуба; нравственно он был все такой же, как и прежде, только с еще большим озлоблением и недоверием к действительности того, что происходило в мире. Один только Николушка вырос, переменился, разрумянился, оброс курчавыми темными волосами и, сам не зная того, смеясь и веселясь, поднимал верхнюю губку хорошенького ротика точно так же, как ее поднимала покойница маленькая княгиня. Он один не слушался закона неизменности в этом заколдованном, спящем замке. Но хотя по внешности все оставалось по старому, внутренние отношения всех этих лиц изменились, с тех пор как князь Андрей не видал их. Члены семейства были разделены на два лагеря, чуждые и враждебные между собой, которые сходились теперь только при нем, – для него изменяя свой обычный образ жизни. К одному принадлежали старый князь, m lle Bourienne и архитектор, к другому – княжна Марья, Десаль, Николушка и все няньки и мамки.
