Мирцхулава, Александр Иорданович

Александр Иорданович Мирцхулава груз. ალექსანდრე მირცხულავა
Первый секретарь ЦК КП Грузии
14 апреля 1953 — 20 сентября 1953
Предшественник:	Акакий Иванович Мгеладзе
Преемник:	Василий Павлович Мжаванадзе
Председатель Совета Народных Комиссаров (с 1946 — Совета Министров) Абхазской АССР
май 1943 — 7 апреля 1948
Предшественник:	Константин Георгиевич Чичинадзе
Преемник:	Михаил Константинович Делба
Рождение:	1911(1911)
Смерть:	1992(1992) Тбилиси, Грузия
Партия:	ВКП(б) / КПСС
Образование:	Высшая партийная школа при ЦК ВКП(б)
Награды:

Александр Иорданович Мирцхулава (груз. ალექსანდრე მირცხულავა; 1911, село Пирвели, Грузия — 1992, Тбилиси) — советский, грузинский партийный и государственный деятель, первый секретарь ЦК КП Грузии (апрель — сентябрь 1953 г.).

Биография

В 1932 г. вступил в ВКП(б). До 1938 г. последовательно занимал должности секретаря Мцхетского, затем Тбилисского, Цулукидзевского районных комитетов ЛКСМ Грузии. В 1938—1941 гг. — первый секретарь ЦК ЛКСМ Грузии.

С июня 1941 по май 1943 г. — второй секретарь Абхазского областного комитета КП(б) Грузии, затем до 7 апреля 1948 г. — председатель Совета Народных Комиссаров (с 1946 г. — Совета Министров) Абхазской АССР.

В 1947—1950 гг. обучался в Высшей партийной школы при ЦК ВКП(б).

С 1950 г. — инспектор ЦК ВКП(б), затем до марта 1952 г. — управляющий трестом «Грузторф».

В марте 1952 г. был арестован; 10 апреля 1953 г. освобождён.

14 апреля 1953 г. Пленумом ЦК КП Грузии был избран первым секретарём ЦК и членом Бюро ЦК КП Грузии. Освобождён от должности постановлением пленума ЦК КП Грузии, состоявшегося 19—20 сентября 1953 г.

Избирался депутатом Верховного Совета СССР 1-го (1937—1946 гг., входил в состав Совета Национальностей), 2-го (1946—1950), 3-го (1950—1954 гг.) созывов.

Награды

• орден Ленина
• орден Трудового Красного Знамени
• орден Красной Звезды

Ссылки

• [www.knowbysight.info/MMM/04057.asp Мирцхулава Александр Иорданович]. Справочник по истории Коммунистической партии и Советского Союза 1898—1991. Проверено 21 июля 2012. [www.webcitation.org/6B2HZI3bP Архивировано из первоисточника 29 сентября 2012].

Отрывок, характеризующий Мирцхулава, Александр Иорданович

Наташа была спокойнее, но не веселее. Она не только избегала всех внешних условий радости: балов, катанья, концертов, театра; но она ни разу не смеялась так, чтобы из за смеха ее не слышны были слезы. Она не могла петь. Как только начинала она смеяться или пробовала одна сама с собой петь, слезы душили ее: слезы раскаяния, слезы воспоминаний о том невозвратном, чистом времени; слезы досады, что так, задаром, погубила она свою молодую жизнь, которая могла бы быть так счастлива. Смех и пение особенно казались ей кощунством над ее горем. О кокетстве она и не думала ни раза; ей не приходилось даже воздерживаться. Она говорила и чувствовала, что в это время все мужчины были для нее совершенно то же, что шут Настасья Ивановна. Внутренний страж твердо воспрещал ей всякую радость. Да и не было в ней всех прежних интересов жизни из того девичьего, беззаботного, полного надежд склада жизни. Чаще и болезненнее всего вспоминала она осенние месяцы, охоту, дядюшку и святки, проведенные с Nicolas в Отрадном. Что бы она дала, чтобы возвратить хоть один день из того времени! Но уж это навсегда было кончено. Предчувствие не обманывало ее тогда, что то состояние свободы и открытости для всех радостей никогда уже не возвратится больше. Но жить надо было.
Ей отрадно было думать, что она не лучше, как она прежде думала, а хуже и гораздо хуже всех, всех, кто только есть на свете. Но этого мало было. Она знала это и спрашивала себя: «Что ж дальше?А дальше ничего не было. Не было никакой радости в жизни, а жизнь проходила. Наташа, видимо, старалась только никому не быть в тягость и никому не мешать, но для себя ей ничего не нужно было. Она удалялась от всех домашних, и только с братом Петей ей было легко. С ним она любила бывать больше, чем с другими; и иногда, когда была с ним с глазу на глаз, смеялась. Она почти не выезжала из дому и из приезжавших к ним рада была только одному Пьеру. Нельзя было нежнее, осторожнее и вместе с тем серьезнее обращаться, чем обращался с нею граф Безухов. Наташа Осссознательно чувствовала эту нежность обращения и потому находила большое удовольствие в его обществе. Но она даже не была благодарна ему за его нежность; ничто хорошее со стороны Пьера не казалось ей усилием. Пьеру, казалось, так естественно быть добрым со всеми, что не было никакой заслуги в его доброте. Иногда Наташа замечала смущение и неловкость Пьера в ее присутствии, в особенности, когда он хотел сделать для нее что нибудь приятное или когда он боялся, чтобы что нибудь в разговоре не навело Наташу на тяжелые воспоминания. Она замечала это и приписывала это его общей доброте и застенчивости, которая, по ее понятиям, таковая же, как с нею, должна была быть и со всеми. После тех нечаянных слов о том, что, ежели бы он был свободен, он на коленях бы просил ее руки и любви, сказанных в минуту такого сильного волнения для нее, Пьер никогда не говорил ничего о своих чувствах к Наташе; и для нее было очевидно, что те слова, тогда так утешившие ее, были сказаны, как говорятся всякие бессмысленные слова для утешения плачущего ребенка. Не оттого, что Пьер был женатый человек, но оттого, что Наташа чувствовала между собою и им в высшей степени ту силу нравственных преград – отсутствие которой она чувствовала с Kyрагиным, – ей никогда в голову не приходило, чтобы из ее отношений с Пьером могла выйти не только любовь с ее или, еще менее, с его стороны, но даже и тот род нежной, признающей себя, поэтической дружбы между мужчиной и женщиной, которой она знала несколько примеров.
В конце Петровского поста Аграфена Ивановна Белова, отрадненская соседка Ростовых, приехала в Москву поклониться московским угодникам. Она предложила Наташе говеть, и Наташа с радостью ухватилась за эту мысль. Несмотря на запрещение доктора выходить рано утром, Наташа настояла на том, чтобы говеть, и говеть не так, как говели обыкновенно в доме Ростовых, то есть отслушать на дому три службы, а чтобы говеть так, как говела Аграфена Ивановна, то есть всю неделю, не пропуская ни одной вечерни, обедни или заутрени.
Графине понравилось это усердие Наташи; она в душе своей, после безуспешного медицинского лечения, надеялась, что молитва поможет ей больше лекарств, и хотя со страхом и скрывая от доктора, но согласилась на желание Наташи и поручила ее Беловой. Аграфена Ивановна в три часа ночи приходила будить Наташу и большей частью находила ее уже не спящею. Наташа боялась проспать время заутрени. Поспешно умываясь и с смирением одеваясь в самое дурное свое платье и старенькую мантилью, содрогаясь от свежести, Наташа выходила на пустынные улицы, прозрачно освещенные утренней зарей. По совету Аграфены Ивановны, Наташа говела не в своем приходе, а в церкви, в которой, по словам набожной Беловой, был священник весьма строгий и высокой жизни. В церкви всегда было мало народа; Наташа с Беловой становились на привычное место перед иконой божией матери, вделанной в зад левого клироса, и новое для Наташи чувство смирения перед великим, непостижимым, охватывало ее, когда она в этот непривычный час утра, глядя на черный лик божией матери, освещенный и свечами, горевшими перед ним, и светом утра, падавшим из окна, слушала звуки службы, за которыми она старалась следить, понимая их. Когда она понимала их, ее личное чувство с своими оттенками присоединялось к ее молитве; когда она не понимала, ей еще сладостнее было думать, что желание понимать все есть гордость, что понимать всего нельзя, что надо только верить и отдаваться богу, который в эти минуты – она чувствовала – управлял ее душою. Она крестилась, кланялась и, когда не понимала, то только, ужасаясь перед своею мерзостью, просила бога простить ее за все, за все, и помиловать. Молитвы, которым она больше всего отдавалась, были молитвы раскаяния. Возвращаясь домой в ранний час утра, когда встречались только каменщики, шедшие на работу, дворники, выметавшие улицу, и в домах еще все спали, Наташа испытывала новое для нее чувство возможности исправления себя от своих пороков и возможности новой, чистой жизни и счастия.