Мстиж
Агрогородок
Показать/скрыть карты
|
Мстиж (белор. Мсціж) — агрогородок в Борисовском районе Минской области Белоруссии, центр Мстижского сельсовета. Население 277 человек (2009)[1].
Содержание
География
Агрогородок находится неподалёку от границы с Витебской областью в 28 км к северо-востоку от посёлка Плещеницы и в 42 км к северо-западу от райцентра, города Борисов. Мстиж стоит на небольшой реке Мрай (приток Березины), в агрогородке на реке плотина и запруда. Через Мстиж проходит автодорога Р3 на участке Зембин — Бегомль, прочие местные дороги ведут в окрестные деревни.
История
Первое упоминание о Мстиже относится к XIV веку и связано со Мстижским Евангелием, рукописным памятником, в котором имеется запись о том, что минский бургомистр Василь Лях пожертвовал книгу церкви св. Юрия в д. Мстиж[2].
Более многочисленные документальные письменные источники о Мстиже встречаются только с XVI века. В это время имением владели Радзивиллы. В 1536 году Мстиж упоминается в связи с разделом имений между воеводой виленским и его сыновьями. В первой половине того же века поселение приобрел Василий Тышкевич[3]. В начале XVII века имение принадлежало Николаю Сапеге.
Некоторое время Мстиж был поделён на два имения, хозяева которых часто менялись. Во второй половине XVIII века одной частью владели Хрептовичи, другой — Слизни. Иоахим Хрептович в 1760 году основал католический храм. В 1776 году он продал свою часть имения Слизням, которые с этого момента стали единственными владельцами Мстижа. В 1786 году Николай Слизень построил Крестовоздвиженскую церковь, а в конце XVIII — начале XIX века Слизни возвели в имении дворянскую усадьбу с двухэтажным каменным дворцом. В XIX веке в усадьбе была библиотека, насчитывавшая 7 тысяч томов, зверинец и вольеры с птицами. Дворец сгорел в 1890 году[4].
После второго раздела Речи Посполитой в 1793 году Мстиж отошёл к Российской империи. В 1897 году местечко насчитывало 139 жителей, в 1908 году — 166 жителей[3]
В годы Великой Отечественной войны Мстиж находился под немецкой оккупацией с июля 1941 по июль 1944 года. Группа евреев из числа местных жителей была расстреляна осенью 1941 года[5]. Крестовозвиженская церковь была сожжена в ходе боевых действий. От бывшей усадьбы остались лишь частично разрушенные ворота и руины хозпостроек[6].
См. также
Напишите отзыв о статье "Мстиж"
Примечания
- ↑ [pop-stat.mashke.org/belarus-census/hrodzienskaja.htm Результаты переписи]
- ↑ [www.blagobor.by/blagochinie/mstizh Мстижское евангелие]
- ↑ 1 2 Энцыклапедыя гісторыі Беларусі. У 6 т. Кадэты — Ляшчэня / Беларус. Энцыкл.; Рэдкал.: Г. П. Пашкоў (галоўны рэд.) і інш.; Маст. Э. Э. Жакевіч. — Мн.: БелЭн. ISBN 985-11-0041-2
- ↑ [orda.of.by/.add/gallery.php?mstizh/manor_main/art/sumk Федорук А. Т. «Старинные усадьбы Минского края». Минск, издательство «Полифакт», 2000 год. ISBN 985-6107-24-5]
- ↑ [rujen.ru/index.php/Мстиж «Мстиж» //Российская еврейская энциклопедия]
- ↑ [globus.tut.by/mstizh/index.htm Мстиж на сайте globus.tut.by]
Литература
- Энцыклапедыя гісторыі Беларусі. У 6 т. Кадэты — Ляшчэня / Беларус. Энцыкл.; Рэдкал.: Г. П. Пашкоў (галоўны рэд.) і інш.; Маст. Э. Э. Жакевіч. — Мн.: БелЭн. ISBN 985-11-0041-2
Ссылки
- [globus.tut.by/mstizh/index.htm Мстиж на сайте globus.tut.by]
- [radzima.org/be/miesca/mscizh.html Мстиж на сайте radzima.org ]
Отрывок, характеризующий Мстиж
– Ах это ужасно, ужасно! – сказал Пьер. – Я не понимаю только – как можно жить с такими мыслями. На меня находили такие же минуты, это недавно было, в Москве и дорогой, но тогда я опускаюсь до такой степени, что я не живу, всё мне гадко… главное, я сам. Тогда я не ем, не умываюсь… ну, как же вы?…– Отчего же не умываться, это не чисто, – сказал князь Андрей; – напротив, надо стараться сделать свою жизнь как можно более приятной. Я живу и в этом не виноват, стало быть надо как нибудь получше, никому не мешая, дожить до смерти.
– Но что же вас побуждает жить с такими мыслями? Будешь сидеть не двигаясь, ничего не предпринимая…
– Жизнь и так не оставляет в покое. Я бы рад ничего не делать, а вот, с одной стороны, дворянство здешнее удостоило меня чести избрания в предводители: я насилу отделался. Они не могли понять, что во мне нет того, что нужно, нет этой известной добродушной и озабоченной пошлости, которая нужна для этого. Потом вот этот дом, который надо было построить, чтобы иметь свой угол, где можно быть спокойным. Теперь ополчение.
– Отчего вы не служите в армии?
– После Аустерлица! – мрачно сказал князь Андрей. – Нет; покорно благодарю, я дал себе слово, что служить в действующей русской армии я не буду. И не буду, ежели бы Бонапарте стоял тут, у Смоленска, угрожая Лысым Горам, и тогда бы я не стал служить в русской армии. Ну, так я тебе говорил, – успокоиваясь продолжал князь Андрей. – Теперь ополченье, отец главнокомандующим 3 го округа, и единственное средство мне избавиться от службы – быть при нем.
– Стало быть вы служите?
– Служу. – Он помолчал немного.
– Так зачем же вы служите?
– А вот зачем. Отец мой один из замечательнейших людей своего века. Но он становится стар, и он не то что жесток, но он слишком деятельного характера. Он страшен своей привычкой к неограниченной власти, и теперь этой властью, данной Государем главнокомандующим над ополчением. Ежели бы я два часа опоздал две недели тому назад, он бы повесил протоколиста в Юхнове, – сказал князь Андрей с улыбкой; – так я служу потому, что кроме меня никто не имеет влияния на отца, и я кое где спасу его от поступка, от которого бы он после мучился.
– А, ну так вот видите!
– Да, mais ce n'est pas comme vous l'entendez, [но это не так, как вы это понимаете,] – продолжал князь Андрей. – Я ни малейшего добра не желал и не желаю этому мерзавцу протоколисту, который украл какие то сапоги у ополченцев; я даже очень был бы доволен видеть его повешенным, но мне жалко отца, то есть опять себя же.
Князь Андрей всё более и более оживлялся. Глаза его лихорадочно блестели в то время, как он старался доказать Пьеру, что никогда в его поступке не было желания добра ближнему.
– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.
Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
