НИИ педиатрии РАМН

Научно-исследовательский клинический институт педиатрии имени академика Ю.Е. Вельтищева — старейшее научно-исследовательское педиатрическое учреждение России.

История

После революции, в ноябре 1917 года был образован Наркомат государственного призрения, в составе которого 1 января 1918 года начал функционировать отдел охраны материнства и младенчества. 31 января 1918 года декретом наркомата все учреждения государственного призрения сливаются в одну государственную организацию и передаются в ведение упомянутого отдела.

13 мая 1918 года вышло распоряжение Комиссариата социального обеспечения № 14, подписанное А. Винокуровым: «Ввиду того, что существующие Воспитательные дома с их питомническим промыслом не отвечают задачам Социального обеспечения младенчества, поручаю Отделу Охраны Материнства и Младенчества при Народном Комиссариате Социального Обеспечения немедленно приступить к реорганизации воспитательных домов и, в первую голову, Московского Воспитательного дома, на началах действительной охраны младенчества». Председателем комиссии по реорганизации Московского Воспитательного дома назначен видный акушер А. Н. Рахманов. Так Московский воспитательный дом был преобразован в «Дом Охраны Младенца». Основными его работниками стали члены комиссии по реорганизации Московского воспитательного дома, а сам дом явился образцом показательного учреждения такого рода. С 1919 года в отделениях Дома охраны младенца проводилась подготовка врачей и среднего медицинского персонала по вопросам педиатрии и акушерства, а к 1921 году он стал уже центральным учреждением, куда приезжали врачи из всех республик.

В 1920 году родовспомогательное заведение Московского Воспитательного дома было реформировано под руководством в Институт акушерства, который тоже осуществлял научно-педагогическую работу и который возглавил А. Н. Рахманов.

10 ноября 1922 года, на коллегии Наркомздрава было утверждено положение о Государственном научном Институте охраны материнства и младенчества.

Стоявшая c 15 апреля 1918 года во главе Наркомздрава В. П. Лебедева объединила Институт акушерства с «Домом Охраны Младенца» в единое учреждение. Были организованы лаборатории и теоретические отделы.

Выступая на III Всесоюзном съезде по охране материнства и детства, В. П. Лебедева говорила: Не история подарила нам охрану материнства и детства, а мы выносили её кровью своего сердца и соками своих нервов, мы, действительно, на голой земле и на грязи вырастили нашу охрану материнства и младенчества. Мы при нашей общей нищете, при почти полном отсутствии культурных работников справились с детской смертностью, и она понизилась почти вдвое.

6 ноября 1927 года на заседании Совета Народных Комиссаров РСФСР (протокол № 67) был принят проект постановления «Об организации Государственного научного института охраны здоровья детей и подростков». С этой целью были реорганизованы в институт показательная профилактическая детская амбулатория-диспансер, показательный детский диспансер, 1-я опытная лесная школа-санаторий, детская психоневрологическая и педагогическая школа-санаторий и врачебно-педагогическое отделение Государственного института физической культуры Наркомздрава. Организованному институту было присвоено наименование «Государственный научный институт охраны здоровья детей и подростков имени 10-летия Октябрьской революции».

В соответствии с приказом № 856 по Наркомздраву РСФСР от 23.11.1940 г. Московский областной институт оздоровления раннего детства был объединен с Государственным научным институтом охраны здоровья детей и подростков Наркомздрава РСФСР, и на базе этих институтов был организован Центральный научно-исследовательский педиатрический институт Наркомздрава РСФСР.

Первым директором института стал профессор, позже — член-корреспондент Академии Наук СССР, Действительный член Академии медицинских наук СССР, Герой Социалистического Труда Г. Н. Сперанский.

Во главе института со времени его основания всегда стояли ведущие педиатры и организаторы охраны здоровья детей — Ф. И. Зборовская, М. Н. Казанцева, затем академик АМН СССР О. Д. Соколова-Пономарёва.

В 1940 году Институт охраны материнства и младенчества преобразован в Институт педиатрии Наркомздрава РСФСР, а акушерско-гинекологическая помощь передана самостоятельному Институту акушерства и гинекологии.

Осень 1941 — Институт эвакуируется в Свердловск. Основной задачей института была помощь детям, эвакуированным из прифронтовой полосы. Идет поиск заменителей молока, разрабатываются меры профилактики дистрофии и многих других болезней.

1943 год — институт возвращается в Москву. Коллектив сохранен, возобновляет прерванные исследования.

В 1945 году Институт педиатрии входит в число учреждений Академии медицинских наук СССР. Организован отдел по изучению развития и воспитания детей раннего возраста.

1947 год — Институт награждён Орденом Трудового Красного Знамени.

В 1960 году Институт возглавляет академик РАМН М. Я. Студеникин.

1962 год — Институт размещается в новом здании, в котором находится и по сей день. Одновременно произошло изменение структуры института, замена руководящих и ведущих научных кадров, сменились научные направления и практическая деятельность.

21 ноября 1965 года согласно приказу Минздрава РСФСР № 276 «Об упорядочении сети научно-исследовательских учреждений Минздрава РСФСР» Центральный научно-исследовательский педиатрический институт был реорганизован в Московский НИИ педиатрии и детской хирургии Минздрава РСФСР.

В организации Института принимал участие его первый директор — Е. П. Радин.

с 1969 год по 1987 год — директором института был Ю. Е. Вельтищев. По его инициативе в 1972 г. в НИИ педиатрии и детской хирургии был создан Отдел математического моделирования и прогнозирования болезней, вскоре преобразованный в научно-вычислительный центр. Сейчас его база данных включает в себя диагностические признаки более 1500 наследственных болезней и синдромов.

1972 год — институт награждён Орденом Ленина.

1992 год — институт переименован в Научно-исследовательский институт педиатрии Российской Академии медицинских наук.

1998 год — НИИ педиатрии вошёл в состав Научного Центра Здоровья Детей РАМН, который в настоящее время является крупнейшим в России научно-практическим педиатрическим учреждением.

Ссылки

• [www.pedklin.ru/History/History.html История НИИ педиатрии]
• [www.nczd.ru/angelfact.htm «ФАБРИКА АНГЕЛОВ»]

Отрывок, характеризующий НИИ педиатрии РАМН

Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.


Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.
Для французов, пошедших назад по старой Смоленской дороге, конечная цель родины была слишком отдалена, и ближайшая цель, та, к которой, в огромной пропорции усиливаясь в толпе, стремились все желанья и надежды, – была Смоленск. Не потому, чтобы люди знала, что в Смоленске было много провианту и свежих войск, не потому, чтобы им говорили это (напротив, высшие чины армии и сам Наполеон знали, что там мало провианта), но потому, что это одно могло им дать силу двигаться и переносить настоящие лишения. Они, и те, которые знали, и те, которые не знали, одинаково обманывая себя, как к обетованной земле, стремились к Смоленску.
Выйдя на большую дорогу, французы с поразительной энергией, с быстротою неслыханной побежали к своей выдуманной цели. Кроме этой причины общего стремления, связывавшей в одно целое толпы французов и придававшей им некоторую энергию, была еще другая причина, связывавшая их. Причина эта состояла в их количестве. Сама огромная масса их, как в физическом законе притяжения, притягивала к себе отдельные атомы людей. Они двигались своей стотысячной массой как целым государством.
Каждый человек из них желал только одного – отдаться в плен, избавиться от всех ужасов и несчастий. Но, с одной стороны, сила общего стремления к цели Смоленска увлекала каждою в одном и том же направлении; с другой стороны – нельзя было корпусу отдаться в плен роте, и, несмотря на то, что французы пользовались всяким удобным случаем для того, чтобы отделаться друг от друга и при малейшем приличном предлоге отдаваться в плен, предлоги эти не всегда случались. Самое число их и тесное, быстрое движение лишало их этой возможности и делало для русских не только трудным, но невозможным остановить это движение, на которое направлена была вся энергия массы французов. Механическое разрывание тела не могло ускорить дальше известного предела совершавшийся процесс разложения.
Ком снега невозможно растопить мгновенно. Существует известный предел времени, ранее которого никакие усилия тепла не могут растопить снега. Напротив, чем больше тепла, тем более крепнет остающийся снег.
Из русских военачальников никто, кроме Кутузова, не понимал этого. Когда определилось направление бегства французской армии по Смоленской дороге, тогда то, что предвидел Коновницын в ночь 11 го октября, начало сбываться. Все высшие чины армии хотели отличиться, отрезать, перехватить, полонить, опрокинуть французов, и все требовали наступления.
Кутузов один все силы свои (силы эти очень невелики у каждого главнокомандующего) употреблял на то, чтобы противодействовать наступлению.
Он не мог им сказать то, что мы говорим теперь: зачем сраженье, и загораживанье дороги, и потеря своих людей, и бесчеловечное добиванье несчастных? Зачем все это, когда от Москвы до Вязьмы без сражения растаяла одна треть этого войска? Но он говорил им, выводя из своей старческой мудрости то, что они могли бы понять, – он говорил им про золотой мост, и они смеялись над ним, клеветали его, и рвали, и метали, и куражились над убитым зверем.