Несение креста (картина Босха, Гент)

Иероним Босх

Несение креста. 1490—1500

Kruisdraging

Доска, масло. 83,5 × 76,7 см

Музей изящных искусств, Гент

К:Картины 1490 года

Название «Несение креста» (нидерл. Kruisdraging) нидерландский художник Иероним Босх дал как минимум трём своим картинам. Первое произведение на известную библейскую тему находится в Музее истории искусств в Вене, второе — в Музее изящных искусств в Генте. Кроме этих двух работ сохранилась боковая панель от несохранившегося триптиха с этим же названием, хранящаяся в Королевском дворце в Мадриде.

• ChristCarryingCrossBoschMadridVersion.jpg

  Несение креста. Ок. 1505. Королевский дворец. Мадрид

• Hieronymus Bosch 054.jpg

  Несение креста. 1490—1500. Музей истории искусств. Вена

«Несение креста» из Гента

Картина напоминает кинематографический крупный план. Босх эффектно воссоздает смятение на крестном пути на Голгофу и намеренно окарикатуривает образы. Нигде ещё Босх не придавал человеческому лицу черты такого гротескного уродства. Лишь двое — Христос и Св. Вероника, оба с закрытыми глазами, сохраняют простое человеческое достоинство, резко контрастируя с остальными персонажами. Они всматриваются в то, что предстаёт их внутреннему взору, не обращая внимания на творящуюся вокруг вакханалию. Губы Вероники даже тронуты чуть заметной улыбкой, в руках она держит покрывало, и вот с него-то, как ни странно, умоляюще смотрит на нас проступивший на ткани лик Христа.

При взгляде на разноликую злобную толпу ещё большее сочувствие вызывает тихая покорность Христа. Здесь и двое разбойников, которых должны распять вместе с Иисусом: в нижнем правом углу один, ощерив рот, злобно смотрит на своих мучителей; в верхнем правом углу — другой разбойник, замученный страданиями, раскаивающийся. Над ним насмехается первосвященник с исключительно мерзкой физиономией. Добротный рисунок и чувство света позволяют считать, что работа относится к позднему периоду творчества Босха.

У изображения малая глубина: кажется, что все головы расположены в одной плоскости; на лицах отражены самые разнообразные чувства, понятные всем зрителям. Раскаивающийся разбойник размышляет о смерти, его побледневшее лицо искажено мукой; он отрешённо смотрит вверх, не замечая озлобленных лиц. Создаётся впечатление, что его состояние графически подчёркивают детали: слева разбойника понукает фарисей, а справа на него наступает первосвященник.

• Hieronymus Bosch 056.jpg

  Фрагмент. Нераскаявшийся разбойник

• Hieronymus Bosch 057.jpg

  Фрагмент. Святая Вероника

Литература

• Тревин Коплстоун. Хиеронимус Босх. Жизнь и творчество. — М: «Лабиринт-К», 1998.
• Девитини А. Босх: Пер. с итал./А.Девитини — М: ООО «Издательство АСТ»: ООО «Издательство Астрель», 2002.
• Баттилотти Д. Босх: Пер. с итал./Д.Баттилотти — М: «Белый город», 2000.
• Вальтер Бозинг. Босх: Пер. с нем./В.Бозинг — М: Арт-Родник, 2001.
• История искусства зарубежных стран. Средние века, Возрождение / Под ред. Ц. Г. Нессельштраус. М., 1982
• Фомин Г. И. Иероним Босх. М., 1974
• Ш. де Тольнай. Босх. М., 1992
• Г. Мартин. Босх. М., 1992
• К. С. Егорова. Три картины Босха на тему «Мыслитель и природа». Сов. искусствознание, вып. 19. М., 1985
• Р. Х. Марейниссен, П.Рейфеларе. Иероним Босх: художественное наследие. М., 1998

Отрывок, характеризующий Несение креста (картина Босха, Гент)

– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.