Ecce Homo (картина Босха)
| |
| Иероним Босх | |
| Се человек. 1480—1485 | |
| Ecce Homo | |
| Доска, масло. 75 × 61 см | |
| Штедель, Франкфурт-на-Майне | |
«Ecce Homo» — картина нидерландского художника Иеронима Босха, относится к раннему периоду творчества художника. Видимо в XVII в. были стёрты, а затем полностью закрашены изображения донаторов в нижней части картины: слева прочитываются силуэты коленопреклонённых отца, четырёх (или пяти) сыновей и монаха-доминиканца между ними (видимо, их родственника).
Иисус, увенчанный терновым венцом, в кровь исхлестанный бичами, стоит рядом с Пилатом и его спутниками перед толпой злобной черни. Диалог между Пилатом и народом передаётся готическими надписями. Из уст Пилата слышатся слова: «Ecce Homo» («Се человек»). Ответ толпы: «Crufige Eum» («Распни его!») ясен и без слов — достаточно взглянуть на враждебные лица и угрожающие движения стоящих внизу людей. Глумливые, отчуждённые, просто злобные или тупые лица сливаются в одно многоголовое чудовище, единое орудие зла. Энергичная, уверенная линия профилей свидетельствует о наступлении творческой зрелости мастера. Слова третьей надписи — «Salve nos Christe redemptor» («Спаси нас, Христос-искупитель!») — принадлежат двум донаторам и были помещены слева внизу, но позднее «записаны». Босх обозначает язычество толпы странными, причудливыми одеяниями и головными уборами, в том числе и псевдовосточными тюрбанами. Традиционные символы зла — сова в нише над головой Пилата и гигантская жаба, распластавшаяся на щите одного из воинов внизу, — призваны усилить безысходную мрачность сцены. На дальнем плане, за мостом, имеющим символический смысл перехода, грядущих перемен в судьбе, ответственного рубежа, требующего духовного преодоления, открывается панорама обычного брабантского городка с крепостными башнями, собором, домами, увенчанными высокими ступенчатыми фронтонами. На балконе одного из домов (видимо, ратуше) появляется красный флаг с белым полумесяцем, в христианском контексте — как знак «неверных» — символизирующий измену, предательство Христа. Враги Христа отождествляются с мусульманским миром, который в эпоху Босха и ещё много веков спустя владел святынями христианства.
Другие версии
- Bosch Ecce Homo.jpg
Подражатель Босха. Ecce Homo (Се Человек). 1500—1504. Художественный музей. Филадельфия
- Eccehomo workshop bosch.jpg
Мастерская Босха. Ecce Homo (Се Человек). 1496—1500. Музей изящных искусств. Бостон
Напишите отзыв о статье "Ecce Homo (картина Босха)"
Литература
- Тревин Коплстоун. Хиеронимус Босх. Жизнь и творчество. — М: «Лабиринт-К», 1998.
- Девитини А. Босх: Пер. с итал./А.Девитини — М: ООО «Издательство АСТ»: ООО «Издательство Астрель», 2002.
- Баттилотти Д. Босх: Пер. с итал./Д.Баттилотти — М: «Белый город», 2000.
- Вальтер Бозинг. Босх: Пер. с нем./В.Бозинг — М: Арт-Родник, 2001.
- История искусства зарубежных стран. Средние века, Возрождение / Под ред. Ц. Г. Нессельштраус. М., 1982
- Фомин Г. И. Иероним Босх. М., 1974
- Ш. де Тольнай. Босх. М., 1992
- Г. Мартин. Босх. М., 1992
- К. С. Егорова. Три картины Босха на тему «Мыслитель и природа». Сов. искусствознание, вып. 19. М., 1985
- Р. Х. Марейниссен, П.Рейфеларе. Иероним Босх: художественное наследие. М., 1998
Ссылки
- [www.staedelmuseum.de/index.php?id=460 «Ecce Homo»] в базе данных Штеделевского художественного института
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Ecce Homo (картина Босха)
Долохов держал за руку англичанина и ясно, отчетливо выговаривал условия пари, обращаясь преимущественно к Анатолю и Пьеру.Долохов был человек среднего роста, курчавый и с светлыми, голубыми глазами. Ему было лет двадцать пять. Он не носил усов, как и все пехотные офицеры, и рот его, самая поразительная черта его лица, был весь виден. Линии этого рта были замечательно тонко изогнуты. В средине верхняя губа энергически опускалась на крепкую нижнюю острым клином, и в углах образовывалось постоянно что то вроде двух улыбок, по одной с каждой стороны; и всё вместе, а особенно в соединении с твердым, наглым, умным взглядом, составляло впечатление такое, что нельзя было не заметить этого лица. Долохов был небогатый человек, без всяких связей. И несмотря на то, что Анатоль проживал десятки тысяч, Долохов жил с ним и успел себя поставить так, что Анатоль и все знавшие их уважали Долохова больше, чем Анатоля. Долохов играл во все игры и почти всегда выигрывал. Сколько бы он ни пил, он никогда не терял ясности головы. И Курагин, и Долохов в то время были знаменитостями в мире повес и кутил Петербурга.
Бутылка рому была принесена; раму, не пускавшую сесть на наружный откос окна, выламывали два лакея, видимо торопившиеся и робевшие от советов и криков окружавших господ.
Анатоль с своим победительным видом подошел к окну. Ему хотелось сломать что нибудь. Он оттолкнул лакеев и потянул раму, но рама не сдавалась. Он разбил стекло.
– Ну ка ты, силач, – обратился он к Пьеру.
Пьер взялся за перекладины, потянул и с треском выворотип дубовую раму.
– Всю вон, а то подумают, что я держусь, – сказал Долохов.
– Англичанин хвастает… а?… хорошо?… – говорил Анатоль.
– Хорошо, – сказал Пьер, глядя на Долохова, который, взяв в руки бутылку рома, подходил к окну, из которого виднелся свет неба и сливавшихся на нем утренней и вечерней зари.
Долохов с бутылкой рома в руке вскочил на окно. «Слушать!»
крикнул он, стоя на подоконнике и обращаясь в комнату. Все замолчали.
– Я держу пари (он говорил по французски, чтоб его понял англичанин, и говорил не слишком хорошо на этом языке). Держу пари на пятьдесят империалов, хотите на сто? – прибавил он, обращаясь к англичанину.
– Нет, пятьдесят, – сказал англичанин.
– Хорошо, на пятьдесят империалов, – что я выпью бутылку рома всю, не отнимая ото рта, выпью, сидя за окном, вот на этом месте (он нагнулся и показал покатый выступ стены за окном) и не держась ни за что… Так?…
– Очень хорошо, – сказал англичанин.
Анатоль повернулся к англичанину и, взяв его за пуговицу фрака и сверху глядя на него (англичанин был мал ростом), начал по английски повторять ему условия пари.
– Постой! – закричал Долохов, стуча бутылкой по окну, чтоб обратить на себя внимание. – Постой, Курагин; слушайте. Если кто сделает то же, то я плачу сто империалов. Понимаете?
Англичанин кивнул головой, не давая никак разуметь, намерен ли он или нет принять это новое пари. Анатоль не отпускал англичанина и, несмотря на то что тот, кивая, давал знать что он всё понял, Анатоль переводил ему слова Долохова по английски. Молодой худощавый мальчик, лейб гусар, проигравшийся в этот вечер, взлез на окно, высунулся и посмотрел вниз.
– У!… у!… у!… – проговорил он, глядя за окно на камень тротуара.
– Смирно! – закричал Долохов и сдернул с окна офицера, который, запутавшись шпорами, неловко спрыгнул в комнату.
Поставив бутылку на подоконник, чтобы было удобно достать ее, Долохов осторожно и тихо полез в окно. Спустив ноги и расперевшись обеими руками в края окна, он примерился, уселся, опустил руки, подвинулся направо, налево и достал бутылку. Анатоль принес две свечки и поставил их на подоконник, хотя было уже совсем светло. Спина Долохова в белой рубашке и курчавая голова его были освещены с обеих сторон. Все столпились у окна. Англичанин стоял впереди. Пьер улыбался и ничего не говорил. Один из присутствующих, постарше других, с испуганным и сердитым лицом, вдруг продвинулся вперед и хотел схватить Долохова за рубашку.
