Бидлоо, Николай Ламбертович

Николай Бидлоо
нидерл. Nicolaas Bidloo
Род деятельности:	врач
Отец:	Ламберт Бидлоо
Супруга:	Класина Клаес

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Николай Бидлоо (нидерл. Nicolaas Bidloo; 1669 или 1670, Амстердам — 23 марта [3 апреля] 1735, Москва) — голландский доктор медицины, придворный врач Петра I. Основатель и в течение почти 30-ти лет руководитель первого в России государственного лечебного учреждения (1707).

Биография

Николай Бидлоо родился около 1670 года в городе Амстердаме, в семье известного голландского учёного-медика Ламберта Бидлоо.

Получил степень доктора в Лейденском университете в 1697 года за диссертацию лат. De menstruorum suppressione («О задержке менструации»).

В России

Согласно контракту, подписанному с русским послом Матвеевым 16 марта 1702 года на шесть лет, Бидлоо согласился работать в Москве в качестве личного врача Петра I с годовым жалованьем в 2500 голландских гульденов, — гораздо больше, чем в то время получали профессора медицины. По контракту, в случае его преждевременной смерти, его жена и дети получали половину годового жалованья до истечения срока контракта. Бидлоо прибыл в Москву летом 1703 года.

Госпиталь и училище

После нескольких лет пребывания при Петре I, отличавшимся крепким здоровьем, Бидлоо в разговоре с царём сказал, что не видит целесообразности своего пребывания в Москве и просил отпустить его. Вместо отставки ему было предложено разработать проекты устройства в Москве госпиталя или медицинской школы. В 1707 году по проекту Бидлоо в Москве (в Лефортово) были открыты госпиталь (ныне Главный военный клинический госпиталь имени Н. Н. Бурденко) и первая в России госпитальная медико-хирургическая школа на 50 учеников:

…За Яузой рекою против Немецкой слободы, в пристойном месте, для лечения болящих людей. А у того лечения быть доктору Николаю Бидлоо, да двум лекарям, Андрею Репкину, а другому — кто прислан будет; да из иноземцев и из русских, изо всяких чинов людей, — набрать для аптекарской науки 50 человек; а на строение и на покупку лекарств и на всякие к тому дела принадлежащие вещи, и доктору, и лекарям, и ученикам на жалованье деньги держать в расход из сборов Монастырского приказа.

Бидлоо в продолжение 30 лет состоял её инспектором и профессором анатомии и хирургии. Бидлоо докладывал Петру I:

…Вашему Царскому Величеству благоугодно явилось 1706 году всемилистивейше повелеть гошпиталь при Яузе построить, который … ноября в 21 день 1707 году в такое состояние приведен, что со оным в Божие имя начало учинено, и впервые несколько больных в тот дом приведено … Сей Ваш указ, всемилостивейший Государь, привел я к доброму концу, к Вашего Величества славе и к пользе бедным и увечным, и … таковы гошпиталь … не только во всю Россию, но и во весь свет к Вашей славе известен, и в разных книгах о том учинися упоминание

… я лутчих из сих студентов Вашего Царского Величества освященной особе или лутчим господам рекомендовать не стыжуся, ибо они не токмо имеют знание одной или другой болезни, которая на теле приключается и к чину хирургии надлежит, но и генеральное искусство о всех болезнях от главы даже до ног … како их лечить … Взял я в разных городах 50 человек до науки …, из которых осталось 33, 6 умерло, 8 сбежали, 2 по указу взяты в школу, 1 за невоздержание отдан в солдаты.

Впоследствии, Бидлоо старался получить как можно более способных учеников ещё на стадии набора. — Для этого он не стеснялся переманивать в свою школу способных студентов из Греко-Латинской Академии; префект Академии, отец Гедеон, даже пожаловался на этот «научный шпионаж» в Синод, назвав Бидлоо «записующим что наилучших учеников в анатомическое учение без ректорского и префекторского ведома». Так, правдами и неправдами, в результате настойчивых трудов Бидлоо была создана основа для подготовки лекарей для русской армии и флота, и из стен его школы вышла целая плеяда искусных по тому времени врачей.

Одновременно с ежедневными занятиями в больнице, школе и в анатомическом театре, Бидлоо успевал вести оживлённую переписку с Академией наук и с иностранными корреспондентами по вопросам медицины; был знатоком изящных искусств, занимался музыкой, разводил сады, чертил планы построек, устраивал каскады и фонтаны. В 1723-м году, при возвращении Петра І из персидского похода Бидлоо, чтобы потешить царя, силами своих учеников устроил в госпитале настоящее театральное представление. Император часто призывал образованного и благоразумного голландца к себе для совета, да и сам нередко посещал учёного и засиживался у него за полночь. При предсмертной болезни царя Бидлоо выезжал, по вызову личного врача Петра I, в С.-Петербург — для консилиума, также и позднее, в 1726-м году, при болезни князя А. Д. Меншикова.

Авторитет Бидлоо как врача был столь высок, что спустя пять лет после его смерти его преемник на посту директора госпитальной школы, лейб-медик Л. Л. Блюментрост, не задумываясь рекомендовал некую капитаншу Энгельбрехт ко двору Анны Иоанновны как повивальную бабку именно потому, что она часто ассистировала доктору Бидлоо при родах.

Николай Бидлоо оставил после себя рукописные учебники анатомии — «Зеркало анатомии», «Медико-практический сборник» и «Инструкцию для изучения хирургии в анатомическом театре».

Память

В 2008 году а территории Лефортовского военного госпиталя установлен памятник Петру I и Бидлоо (скульптор Л. Баранов)

Семья

Николай Бидлоо женился на Класине Клаес 20 ноября 1701 года. Известно, что у них были дети, но никаких подробностей о них не известно.

Источники

• Волков В. А., Куликова М. В. Московские профессора XVIII — начала XX веков. Естественные и технические науки. — М.: Янус-К; Московские учебники и картолитография, 2003. — С. 31. — 294 с. — 2 000 экз. — ISBN 5—8037—0164—5.
• J. Dankmeijer and Th. Roell, [books.google.com/books?id=4dAUAAAAIAAJ&pg=PA165 Nicolaas Bidloo and the Institution of Medical Education in Moscow] (англ.) // Boerhaave and his time: Papers read at the International Symposium in Commemoration of the Tercentenary of Boerhaave’s Birth, Leiden, 15-16 November 1968. Volume 1968, Brill Archive, 1970, pp. 165—169.
• A.A. Vein. Nicolaas Bidloo, de Nederlandse directeur van het eerste ziekenhuis in Rusland; een 300-jarig jubileum. Ned Tijdschr Geneeskd. 2007 Dec 29;151(52):2909-12. (на голландском)

Отрывок, характеризующий Бидлоо, Николай Ламбертович

Она еще не ложилась, когда приехали Ростовы, и в передней завизжала дверь на блоке, пропуская входивших с холода Ростовых и их прислугу. Марья Дмитриевна, с очками спущенными на нос, закинув назад голову, стояла в дверях залы и с строгим, сердитым видом смотрела на входящих. Можно бы было подумать, что она озлоблена против приезжих и сейчас выгонит их, ежели бы она не отдавала в это время заботливых приказаний людям о том, как разместить гостей и их вещи.
– Графские? – сюда неси, говорила она, указывая на чемоданы и ни с кем не здороваясь. – Барышни, сюда налево. Ну, вы что лебезите! – крикнула она на девок. – Самовар чтобы согреть! – Пополнела, похорошела, – проговорила она, притянув к себе за капор разрумянившуюся с мороза Наташу. – Фу, холодная! Да раздевайся же скорее, – крикнула она на графа, хотевшего подойти к ее руке. – Замерз, небось. Рому к чаю подать! Сонюшка, bonjour, – сказала она Соне, этим французским приветствием оттеняя свое слегка презрительное и ласковое отношение к Соне.
Когда все, раздевшись и оправившись с дороги, пришли к чаю, Марья Дмитриевна по порядку перецеловала всех.
– Душой рада, что приехали и что у меня остановились, – говорила она. – Давно пора, – сказала она, значительно взглянув на Наташу… – старик здесь и сына ждут со дня на день. Надо, надо с ним познакомиться. Ну да об этом после поговорим, – прибавила она, оглянув Соню взглядом, показывавшим, что она при ней не желает говорить об этом. – Теперь слушай, – обратилась она к графу, – завтра что же тебе надо? За кем пошлешь? Шиншина? – она загнула один палец; – плаксу Анну Михайловну? – два. Она здесь с сыном. Женится сын то! Потом Безухова чтоль? И он здесь с женой. Он от нее убежал, а она за ним прискакала. Он обедал у меня в середу. Ну, а их – она указала на барышень – завтра свожу к Иверской, а потом и к Обер Шельме заедем. Ведь, небось, всё новое делать будете? С меня не берите, нынче рукава, вот что! Намедни княжна Ирина Васильевна молодая ко мне приехала: страх глядеть, точно два боченка на руки надела. Ведь нынче, что день – новая мода. Да у тебя то у самого какие дела? – обратилась она строго к графу.
– Всё вдруг подошло, – отвечал граф. – Тряпки покупать, а тут еще покупатель на подмосковную и на дом. Уж ежели милость ваша будет, я времечко выберу, съезжу в Маринское на денек, вам девчат моих прикину.
– Хорошо, хорошо, у меня целы будут. У меня как в Опекунском совете. Я их и вывезу куда надо, и побраню, и поласкаю, – сказала Марья Дмитриевна, дотрогиваясь большой рукой до щеки любимицы и крестницы своей Наташи.
На другой день утром Марья Дмитриевна свозила барышень к Иверской и к m me Обер Шальме, которая так боялась Марьи Дмитриевны, что всегда в убыток уступала ей наряды, только бы поскорее выжить ее от себя. Марья Дмитриевна заказала почти всё приданое. Вернувшись она выгнала всех кроме Наташи из комнаты и подозвала свою любимицу к своему креслу.
– Ну теперь поговорим. Поздравляю тебя с женишком. Подцепила молодца! Я рада за тебя; и его с таких лет знаю (она указала на аршин от земли). – Наташа радостно краснела. – Я его люблю и всю семью его. Теперь слушай. Ты ведь знаешь, старик князь Николай очень не желал, чтоб сын женился. Нравный старик! Оно, разумеется, князь Андрей не дитя, и без него обойдется, да против воли в семью входить нехорошо. Надо мирно, любовно. Ты умница, сумеешь обойтись как надо. Ты добренько и умненько обойдись. Вот всё и хорошо будет.
Наташа молчала, как думала Марья Дмитриевна от застенчивости, но в сущности Наташе было неприятно, что вмешивались в ее дело любви князя Андрея, которое представлялось ей таким особенным от всех людских дел, что никто, по ее понятиям, не мог понимать его. Она любила и знала одного князя Андрея, он любил ее и должен был приехать на днях и взять ее. Больше ей ничего не нужно было.
– Ты видишь ли, я его давно знаю, и Машеньку, твою золовку, люблю. Золовки – колотовки, ну а уж эта мухи не обидит. Она меня просила ее с тобой свести. Ты завтра с отцом к ней поедешь, да приласкайся хорошенько: ты моложе ее. Как твой то приедет, а уж ты и с сестрой и с отцом знакома, и тебя полюбили. Так или нет? Ведь лучше будет?
– Лучше, – неохотно отвечала Наташа.


На другой день, по совету Марьи Дмитриевны, граф Илья Андреич поехал с Наташей к князю Николаю Андреичу. Граф с невеселым духом собирался на этот визит: в душе ему было страшно. Последнее свидание во время ополчения, когда граф в ответ на свое приглашение к обеду выслушал горячий выговор за недоставление людей, было памятно графу Илье Андреичу. Наташа, одевшись в свое лучшее платье, была напротив в самом веселом расположении духа. «Не может быть, чтобы они не полюбили меня, думала она: меня все всегда любили. И я так готова сделать для них всё, что они пожелают, так готова полюбить его – за то, что он отец, а ее за то, что она сестра, что не за что им не полюбить меня!»
Они подъехали к старому, мрачному дому на Вздвиженке и вошли в сени.
– Ну, Господи благослови, – проговорил граф, полу шутя, полу серьезно; но Наташа заметила, что отец ее заторопился, входя в переднюю, и робко, тихо спросил, дома ли князь и княжна. После доклада о их приезде между прислугой князя произошло смятение. Лакей, побежавший докладывать о них, был остановлен другим лакеем в зале и они шептали о чем то. В залу выбежала горничная девушка, и торопливо тоже говорила что то, упоминая о княжне. Наконец один старый, с сердитым видом лакей вышел и доложил Ростовым, что князь принять не может, а княжна просит к себе. Первая навстречу гостям вышла m lle Bourienne. Она особенно учтиво встретила отца с дочерью и проводила их к княжне. Княжна с взволнованным, испуганным и покрытым красными пятнами лицом выбежала, тяжело ступая, навстречу к гостям, и тщетно пытаясь казаться свободной и радушной. Наташа с первого взгляда не понравилась княжне Марье. Она ей показалась слишком нарядной, легкомысленно веселой и тщеславной. Княжна Марья не знала, что прежде, чем она увидала свою будущую невестку, она уже была дурно расположена к ней по невольной зависти к ее красоте, молодости и счастию и по ревности к любви своего брата. Кроме этого непреодолимого чувства антипатии к ней, княжна Марья в эту минуту была взволнована еще тем, что при докладе о приезде Ростовых, князь закричал, что ему их не нужно, что пусть княжна Марья принимает, если хочет, а чтоб к нему их не пускали. Княжна Марья решилась принять Ростовых, но всякую минуту боялась, как бы князь не сделал какую нибудь выходку, так как он казался очень взволнованным приездом Ростовых.
– Ну вот, я вам, княжна милая, привез мою певунью, – сказал граф, расшаркиваясь и беспокойно оглядываясь, как будто он боялся, не взойдет ли старый князь. – Уж как я рад, что вы познакомились… Жаль, жаль, что князь всё нездоров, – и сказав еще несколько общих фраз он встал. – Ежели позволите, княжна, на четверть часика вам прикинуть мою Наташу, я бы съездил, тут два шага, на Собачью Площадку, к Анне Семеновне, и заеду за ней.