Николье, Жан-Мишель
Поделись знанием:
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.
| Жан-Мишель Николье | |
| фр. Jean-Michel Nicollier | |
 | |
| Прозвище |
Француз (хорв. Francuz) |
|---|---|
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Принадлежность | |
| Род войск |
пехота |
| Годы службы |
1991 |
| Часть | |
| Сражения/войны | |
| Награды и премии |
|
Жан-Мишель Николье (фр. Jean-Michel Nicollier; 1 июля 1966, Везуль — 20 ноября 1991, Вуковар) — французский военный, служивший добровольцем в Хорватских оборонительных силах во время войны в Хорватии. Известен под псевдонимом Француз (хорв. Francuz). Один из 481 официально подтверждённого иностранца, сражавшегося в Хорватии на стороне хорватских вооружённых сил[1], и первый иностранец, погибший на той войне.
Содержание
Биография
До войны
Родился в Везуле 1 июля 1966. Мать — Лилиан Фурнье. Второй ребёнок в семье (братья Пьер и Поль). Окончил среднюю школу[2]. О войне Жан-Мишель узнал по телевидению, после чего решил отправиться на войну. Своей матери он сказал, что хочет помочь страдающим от войны людям, и пообещал вернуться[3].
Служба в Хорватии
В июле 1991 года он на поезде прибыл в Загреб[2], откуда перебрался в Меяшко-Село (община Барилович) и там вступил в Хорватские оборонительные силы[4].
Свою службу Николье начал на реке Купа в Бановине[2]. Личных успехов он не добивался быстро, поскольку был слишком молод и неопытен, но в хорватской армии заслужил репутацию хорошего и храброго солдата, который боролся до конца. За три месяца своей службы он был ранен дважды[4]: 9 ноября 1991 осколок гранаты попал ему в ногу[5], и Жан-Мишель был отправлен в Вуковарскую больницу, где лечился вплоть до взятия города сербами[6].
Интервью
20 ноября 1991 французский репортёр армянского происхождения Агнес Ваграмян встретилась с Жаном-Мишелем и взяла у него интервью. Рассказывая о своём пребывании в Хорватии, он сравнил Вуковар со скотобойней и сказал, что прибыл в Хорватию исключительно по зову сердца, желая помочь страдающим от войны[7][8][9]:
- [Жан-Мишель]: Я потерял много друзей, я видел, как многие люди плакали и страдали. Мне много раз предлагали покинуть Вуковар и уехать во Францию, но я остался. Мы потерялись. Я знал, что это будет тяжело, но не думал, что будет так страшно, особенно для простых граждан. Я пришёл добровольцем в Вуковар, и это мой выбор: в добре и зле.
- [Агнес]: Почему добровольцем?
- [Жан-Мишель]: Потому что думаю, что им надо помочь, поэтому я выбрал их сторону.
- [Агнес]: Что для Вас является символом Вуковара?
- [Жан-Мишель]: Скотобойня. Скотобойня. Скотобойня.
Смерть
По иронии судьбы, это было первое и последнее интервью Николье. Спустя несколько часов Жан-Мишель Николье был расстрелян в здании, отчасти связанным с убийством животных — в бывшей свиноферме. Его с группой раненых и гражданских лиц[10][11] схватили солдаты ЮНА и сербские военизированные части, отвезя на свиноферму Овчара[2][4]. В ночь с 20 на 21 ноября всех схваченных югославские солдаты заперли на ферме и стали избивать, после чего расстреляли. Некий человек по имени Кемо вытащил Николье из здания и вывел наружу. Тут же Жан-Мишель был убит выстрелом в голову из ружья: убийцей оказался сербский четник Спасое Петкович, забравший 20 франков из кармана француза[2][12][13]. Свидетелем расправы стал Драгутин Бергхофер-Бели — один из семи человек, который выжил после бойни. Он подтвердил, что в результате резни был убит и журналист Синиша Главашевич[14].
Останки Жана-Мишеля Николье до сих пор не найдены[4]. По одной версии, его тело было захоронено в братской могиле, которую потом раскопали весной и осквернили[4][6]. По другой версии, труп Николье был сброшен в Дунай[3].
Память
Награды и премии
- 15 ноября 2006 Жан-Мишель Николье был посмертно награждён памятной табличкой «Вуковар 1991», которую торжественно передал семье погибшего посол Франции в Хорватии Родольф Лё Дреф[15].
- 17 ноября 2011 посмертно Жан-Мишель Николье был награждён от имени Вуковарско-Сремской жупании «Благодарностью за любовь, верность и отвагу в Хорватской войне за независимость»[16][17]. В тот же день президент Хорватии Иво Йосипович посмертно наградил француза Орденом Николы Шубича Зринского[7]. Орден приняла мать Жана-Мишеля Лилиан Фурнье[18].
- В августе 2012 года снова по инициативе Антуна Иванковича Министр внутренних дел Предраг Матич встретился с матерью Жана-Мишеля и назначил ей пожизненную пенсию ветерана боевых действий, которая причиталась бы Жану-Мишелю, если бы он дожил до конца войны[19][20].
В культуре
- В 2010 году Вишня Старешина и Иван Малоча сняли документальный фильм о Вуковарской резне, рассказав историю Синишы Главашевича и Жана-Мишеля Николье. Фильм был показан на общественных телеканалах Хорватского радио и телевидения в 19-ю годовщину трагедии[10].
- В том же году свидетель событий в Вуковаре Антун Иванкович из Товарника вместе с писательницей Невенкой Некич занялся изучением истории Жана-Мишеля, для чего связался с его матерью[3]. В октябре 2011 года выяснилось, что Николье не был включён официально в список участвовавших в конфликте и погибших в нём. Только после давления на МВД Хорватии его официально внесли в список погибших[3].
- В июне 2012 года после сбора всей информации Невенка Некич опубликовала роман «Жан, или запах смерти» (хорв. Jean ili miris smrti)[21][22][23]. В книге рассказывается об истории жизни Жана-Мишеля и его участии в войне в Хорватии[21].
- В мае 2013 года горожане Вуковара путём интернет-голосования приняли решение назвать новый 50-метровый мост через реку Вука именем Жана-Мишеля Николье[24]. Решение вступило в силу 18 сентября 2014 по распоряжению городского совета[25].
Напишите отзыв о статье "Николье, Жан-Мишель"
Примечания
- ↑ [www.croatia.org/crown/articles/9991/1/481-foreign-volunteers-from-35-countries-defended-Croatia-in-1991-1995.html 481 stranih dragovoljaca iz 35 zemalja koji su branili Hrvatsku od 1991. do 1995. godine]
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.vecernji.hr/vijesti/prica-dragovoljcu-tudini-koji-nema-grob-clanak-416785 Priča o dragovoljcu u tuđini koji nema grob] (хорв.) (3 июня 2012). Проверено 25 ноября 2012.
- ↑ 1 2 3 4 [www.vecernji.hr/vijesti/majka-osjetio-je-bozji-poziv-nisam-mogla-sprijeciti-da-ode-clanak-347189 Majka: Osjetio je Božji poziv, nisam mogla spriječiti da ode] (хорв.) (17 ноября 2011). Проверено 6 июля 2013.
- ↑ 1 2 3 4 5 [www.slobodnadalmacija.hr/Hrvatska/tabid/66/articleType/ArticleView/articleId/189345/Default.aspx Priča o hrvatskom domoljubu Jeanu Michelu Nicolieru, mučki likvidiranom na Ovčari, zaslužuje da ode u svijet] (хорв.) (3 October 2012). Проверено 25 ноября 2012.
- ↑ [hrv.hr/aktualnosti/6427-obitelj-ubijenog-jeana-michela-nicoliera-dolazi-u-vukovar.html Hrvatski radio Vukovar: Obitelj ubijenog Jeana-Michela Nicoliera dolazi u Vukovar], preuzeto 16. studenoga 2011.
- ↑ 1 2 [www.ante-starcevic-tovarnik.hr/vijesti/184-ispravljena-nepravda-francuski-dragovoljac-jean-michel-nicolier-napokon-upisan-u-registar-hrvatskih-branitelja Udruga dr. Ante Starčević – Tovarnik: Ispravljena nepravda: francuski dragovoljac Jean-Michel Nicolier napokon upisan u Registar hrvatskih branitelja], preuzeto 28 listopada 2011.
- ↑ 1 2 [www.hrt.hr/index.php?id=vijesti-clanak&tx_ttnews%5Btt_news%5D=139081&cHash=0f94295d8d Posmrtno odlikovan Jean Michel Nicollier] (хорв.). Хорватское радио и телевидение (17 ноября 2011). Проверено 25 ноября 2012.
- ↑ [www.24sata.hr/news/jean-michel-hvala-ti-ucit-cemo-svoju-djecu-o-tvojem-herojstvu-242735 Jean Michel, hvala ti, učit ćemo svoju djecu o tvojem herojstvu] (хорв.) (17 November 2011). Проверено 25 ноября 2012.
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=Wk59Ij_tSB4 Zaustavljeni glas], dokumentarni film Višnje Starešine, preuzeto 31. prosinca 2012.
- ↑ 1 2 [www.vecernji.hr/vijesti/na-ovcari-su-ubijeni-srbi-ali-francuski-njemacki-dobrovoljci-clanak-216982 Na Ovčari su ubijeni i Srbi, ali i francuski i njemački dobrovoljci] (хорв.) (18 November 2010). Проверено 25 ноября 2012.
- ↑ [www.h-alter.org/admin/fckeditor/File/kadijevic.pdf Dopis Županijskog suda u Vukovaru broj K-14/04 od 15. ožujka 2006. godine s optužnicom ŽDO u Vukovaru br. DO-K-41/99 od 24. prosinca 2002. godine.], preuzeto 2. listopada 2011.
- ↑ [www.vecernji.hr/vijesti/jean-michela-nicoliera-ubio-je-spasoje-petkovic-stuka-clanak-364380 Jean-Michela Nicoliera ubio je Spasoje Petković Štuka] (хорв.) (9 января 2012). Проверено 25 ноября 2012.
- ↑ [www.novosti.rs/vesti/naslovna/aktuelno.69.html:162169-Stuka-se-hvalioda-je-streljao Štuka se hvalio da je streljao] (серб.) (27 September 2004). Проверено 25 ноября 2012.
- ↑ [www.hrt.hr/index.php?id=ispis&tx_ttnews%5Btt_news%5D=133708&cHash=474d983981 HRT: Status branitelja Jeanu - Michaelu Nicollieru], preuzeto 21. listopada 2011.
- ↑ [www.uzgbvu.hr/2007/01/02/dodjela-spomen-plakete-vukovar-91/ Udruga zagrebačkih branitelja Vukovara: Dodjela Spomen plakete ‘Vukovar 1991.’], preuzeto 28. listopada 2011.
- ↑ [www.vfm.hr/vijesti/slavonija/1378 Priznanja županije] (Croatian). Vinkovci, Croatia: VFM Radio (9 November 2011). Проверено 25 ноября 2012.
- ↑ [www.ante-starcevic-tovarnik.hr/vijesti/188-upan-boo-gali-uruio-poast-upanije-obitelji-posthumno-jean-michelu-nicoleriu Udruga dr. Ante Starčević - Tovarnik: Župan Božo Galić uručio počast Županije obitelji-posthumno Jean Michelu Nicoleriu], preuzeto 17. rujna 2012.
- ↑ [www.predsjednik.hr/17112016 Predsjednik Josipović posmrtno odlikovao vukovarskog branitelja Jean Michela Nicolliera] (хорв.). Office of the President of Croatia (17 ноября 2011). Проверено 25 ноября 2012.
- ↑ [www.vecernji.hr/vijesti/mirovina-majku-vukovarskog-junaka-jean-michela-nicoliera-clanak-415593 Mirovina za majku vukovarskog junaka Jean-Michela Nicoliera] (хорв.) (30 мая 2012). Проверено 25 ноября 2012.
- ↑ [www.vecernji.hr/vijesti/majci-francuskog-dragovoljca-ubijenog-ovcari-stan-mirovina-clanak-448033 Majci francuskog dragovoljca ubijenog na Ovčari stan i mirovina] (хорв.) (31 августа 2012). Проверено 25 ноября 2012.
- ↑ 1 2 [www.panorama-vukovar.hr/index.php?option=com_content&view=article&id=3591:predstavljen-roman-o-francuskom-dragovoljcu-ubijenom-na-ovari&catid=39:gradske-vijesti&Itemid=199 Panorama Vukovar: Predstavljen roman o francuskom dragovoljcu ubijenom na Ovčari], preuzeto 8. srpnja 2012.
- ↑ [www.hkv.hr/izdvojeno/vai-prilozi/ostalo/prilozi-graana/12018-roman-qjean-ili-miris-smrtiq-predstavljen-u-zagrebu.html HKV: Roman "Jean ili miris smrti" predstavljen u Zagrebu], preuzeto 8. srpnja 2012.
- ↑ [www.vecernji.hr/kultura/predstavljen-roman-francuskom-dragovoljcu-ubijenom-ovcari-clanak-419276 Predstavljen roman o francuskom dragovoljcu ubijenom na Ovčari] (хорв.) (12 июня 2012). Проверено 25 ноября 2012.
- ↑ [narod.hr/hrvatska/jean-michela-nicoliera-u-vukovaru Most Jean-Michela Nicoliera u Vukovaru] (хорв.) (18 сентября 2014). Проверено 20 сентября 2014.
- ↑ [www.vecernji.hr/slavonija/sredisnji-pjesacki-most-u-vukovaru-ponio-ime-po-ubijenom-francuskom-dragvoljcu-961905 Večernji list: Središnji pješački most u Vukovaru ponio ime po ubijenom francuskom dragovoljcu], preuzeto 19. rujna 2014.
|
Эта статья входит в число добротных статей русскоязычного раздела Википедии. |
Отрывок, характеризующий Николье, Жан-Мишель
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.
