Дзяпшипа, Ниязи Александрович

Ниязи Дзяпшипа
Общая информация
Полное имя	Ниязбей Александрович Дзяпшипа
Родился	14 ноября 1927(1927-11-14) Очамчира, ССР Абхазия, Грузинская ССР, СССР
Умер	5 января 1993(1993-01-05) (65 лет) Тбилиси, Грузия
Гражданство	СССР
Рост	177 см
Вес	73 кг
Позиция	защитник
Карьера
Клубная карьера*
1943	Динамо (Очамчира)
1945	Динамо (Сухуми)
1946—1958	Динамо (Тбилиси)	178 (3)
Тренерская карьера
	Динамо (Сухуми)	тренер
	Рица	тренер
	Колхида	тренер
1969—1970	Динамо (Тбилиси)	тренер
Государственные награды
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов.

Ниязбей (Ниязи) Александрович Дзяпшипа (14 ноября 1927, Очамчира, Социалистическая Советская Республика Абхазия, Грузинская ССР, СССР — 5 января 1993, Тбилиси, Грузия) — советский футболист, центральный защитник тбилисского «Динамо». Заслуженный мастер спорта СССР (1952), Заслуженный тренер Грузинской ССР (1976).

Биография

Представитель абхазского княжеского рода Дзяпш-Ипа. Начал играть в 1943 году в «Динамо» Очамчира, в 1945 — в «Динамо» Сухуми. Оставшуюся часть карьеры провёл в 1946—1958 годах в «Динамо» (Тбилиси). Провёл 245 матчей первенства СССР и забил 2 гола.

Играл за вторую сборную СССР.

В 1959—1960 годах тренировал юношеские команды Грузинской ССР, затем работал с командами класса «Б» «Динамо» и «Рица» (Сухуми), «Колхида» (Поти) и другими. В 1969—1970 годах был вторым тренером тбилисского «Динамо».

Награждён орденом «Знак Почёта» (1957).

Похоронен в Тбилиси.

Достижения

• Чемпионат СССР:

Серебряный призёр: 1951.

Бронзовый призер: 1947, 1950.

• В списке 33 лучших футболистов сезона — 4 раза (1952 — № 2, 1948, 1949, 1951 — № 3).

Отрывок, характеризующий Дзяпшипа, Ниязи Александрович

Другой кузнец рвался в дверь, грудью наваливаясь на целовальника.
Малый с засученным рукавом на ходу еще ударил в лицо рвавшегося в дверь кузнеца и дико закричал:
– Ребята! наших бьют!
В это время первый кузнец поднялся с земли и, расцарапывая кровь на разбитом лице, закричал плачущим голосом:
– Караул! Убили!.. Человека убили! Братцы!..
– Ой, батюшки, убили до смерти, убили человека! – завизжала баба, вышедшая из соседних ворот. Толпа народа собралась около окровавленного кузнеца.
– Мало ты народ то грабил, рубахи снимал, – сказал чей то голос, обращаясь к целовальнику, – что ж ты человека убил? Разбойник!
Высокий малый, стоя на крыльце, мутными глазами водил то на целовальника, то на кузнецов, как бы соображая, с кем теперь следует драться.
– Душегуб! – вдруг крикнул он на целовальника. – Вяжи его, ребята!
– Как же, связал одного такого то! – крикнул целовальник, отмахнувшись от набросившихся на него людей, и, сорвав с себя шапку, он бросил ее на землю. Как будто действие это имело какое то таинственно угрожающее значение, фабричные, обступившие целовальника, остановились в нерешительности.
– Порядок то я, брат, знаю очень прекрасно. Я до частного дойду. Ты думаешь, не дойду? Разбойничать то нонче никому не велят! – прокричал целовальник, поднимая шапку.
– И пойдем, ишь ты! И пойдем… ишь ты! – повторяли друг за другом целовальник и высокий малый, и оба вместе двинулись вперед по улице. Окровавленный кузнец шел рядом с ними. Фабричные и посторонний народ с говором и криком шли за ними.
У угла Маросейки, против большого с запертыми ставнями дома, на котором была вывеска сапожного мастера, стояли с унылыми лицами человек двадцать сапожников, худых, истомленных людей в халатах и оборванных чуйках.
– Он народ разочти как следует! – говорил худой мастеровой с жидкой бородйой и нахмуренными бровями. – А что ж, он нашу кровь сосал – да и квит. Он нас водил, водил – всю неделю. А теперь довел до последнего конца, а сам уехал.
Увидав народ и окровавленного человека, говоривший мастеровой замолчал, и все сапожники с поспешным любопытством присоединились к двигавшейся толпе.
– Куда идет народ то?
– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.